Читать книгу "Соединенные Штаты от Уотергейта до Буша против Гора - Автор Неизвестен"

экономистов, которые учили людей быть готовыми к тому, что в любой момент времени они могут столкнуться с инфляцией или безработицей, но не ожидать, что они пострадают от обеих сразу. После американской поддержки Израиля в войне Йом-Киппур в октябре 1973 года нефтяное эмбарго, а затем и повышение цен по приказу ОПЕК (Организации стран-экспортеров нефти) привели к резкому скачку цен на энергоносители в Америке. Стоимость нефти за рубежом выросла с 1,77 доллара за баррель в октябре 1973 года до 10 долларов к началу 1974 года.15 Скачок цен на нефть еще больше благоприятствовал японским автопроизводителям, которые значительно превзошли Детройт в производстве экономичных автомобилей.

Хуже того, эмбарго усилило и без того широко распространенное в Соединенных Штатах чувство уязвимости. Потрясенные поражением в войне во Вьетнаме, который президент Джонсон назвал "страной-писюном", американцы теперь переживали, что их экономика подверглась удару со стороны стран третьего мира, богатых нефтью. Политики, экономисты, преподаватели и бизнесмены пытались снизить спрос на нефть и бензин, поддерживая среди прочих мер национальное ограничение скорости в пятьдесят пять миль в час.16 Надеясь сэкономить на отоплении, ряд колледжей и университетов сократили зимние семестры. Тем не менее стагфляция сохранялась.

Не менее тревожными были и другие экономические показатели того времени. В период с марта по декабрь 1974 года промышленный индекс Доу-Джонса упал с 892 до 577, то есть на 37 %.17 Как показала растущая привлекательность иностранных автомобилей, некоторые ведущие отрасли тяжелой промышленности Америки, в частности сталелитейная и автомобильная, страдали от резкого снижения продаж и рекордного числа остановок работы. Промышленные районы Среднего Запада были охвачены "Ржавым поясом". Безработица, которая в 1973 году составляла в среднем 4,7 %, к 1975 году выросла до 7,5 %. Инфляция, составлявшая 6,2 процента в

1969 года удвоилась до 12,4 процента в 1974 году, что стало самой сильной инфляцией мирного времени в истории США. Валовой национальный продукт (ВНП) фактически упал на 2,3 % на душу населения в 1973 и 1974 годах.18

Столкнувшись с такими обескураживающими цифрами, Джордж Шульц, частное лицо, ранее занимавший посты министра труда, главы Управления по управлению и бюджету и министра финансов, воскликнул на встрече в Белом доме в июле 1974 года: "Страна находится в ужасном состоянии, и я хотел бы, чтобы вы, ребята из правительства, что-нибудь с этим сделали".19 Его комментарий обнажил часто глубокую двойственность, с которой американцы - и тогда, и позже - относились к надлежащей роли государства: Снова и снова люди проклинали федеральное правительство как раздутое и неповоротливое, но при этом редко переставали требовать от него действий по оказанию им помощи и расширению их прав и льгот.

Эти события, в частности Уотергейт, разногласия по расовым и гендерным вопросам, а также экономический кризис, заставили многих американцев в 1974 году опасаться ухода того, что они представляли себе как золотой век американской истории, наступивший после Второй мировой войны. Заветная американская мечта о восходящей социальной мобильности, поддерживаемая для многих людей в те благополучные годы бурным экономическим ростом, казалась под угрозой. Американцы, поддавшиеся подобным страхам, слишком быстро зациклились на бедах страны, которая по-прежнему обладала огромным влиянием в международных делах и, несмотря на экономический спад, оставалась самым обеспеченным обществом в мире. ВНП на душу населения в Америке в 1974 году по-прежнему был значительно выше, чем у ее ближайших соперников - Западной Германии и Японии.20 Официальный уровень бедности в стране, составлявший в 1974 году 11,6 процента населения, был несколько ниже, чем в 1974 году (12,6 процента).

1970 года и примерно вдвое ниже, чем в 1960 году (22,2 процента).21 И, как воскликнул председатель Верховного суда, конституционная система выжила. После возвращения солдат из Вьетнама и разрешения Уотергейтского кризиса американцы могли с нетерпением ждать менее бурных времен и празднования двухсотлетия своей страны в 1976 году. Кроме того, молодым людям больше не нужно было беспокоиться о призыве в армию, который был отменен в 1973 году. Это была значительная свобода - одна из многих, которые останутся в будущем.

Однако многие недовольные американцы в 1974 году, да и позже, практиковали некую форму выборочной амнезии, которая вычеркнула из их сознания некоторые из бед, поразивших нацию в 95-х годах прошлого века - в том числе расовую сегрегацию, защищенную Конституцией, "красный испуг", развязавший гневные нападки на гражданские свободы, вопиющую религиозную нетерпимость и систематическую дискриминацию женщин. Многие из тех, кто с ностальгией ждал возвращения якобы благополучных 1950-х и возрождения единства и патриотизма, которые, казалось, двигали тем, кого позже назовут "величайшим поколением" (эпохи Второй мировой войны), полагали, что прогресс всегда сопутствовал историческому развитию Америки. Потрясенные проблемами 1970-х годов, они, похоже, верили, что почти все в послевоенные годы между 1945-м и убийством президента Кеннеди было лучше, чем сейчас.22

Если отбросить ностальгические искажения, пессимисты в 1974 году были правы, помня, что большинство лет между 1945 и 1970 годами характеризовались бурным экономическим ростом. Особенно это было характерно для 1960-х годов, когда ВНП на душу населения вырос почти на 33 %.23 Такой рост позволил все большему проценту людей получать более высокие реальные зарплаты и переходить к профессиям и "образу жизни" среднего класса. Молодые американцы в те годы казались особенно уверенными в завтрашнем дне. Они рано женились, породили "бэби-бум" (75 миллионов новорожденных в период с 1946 по 1964 год), покупали дома в пригородах, автомобили и многие другие потребительские товары. Они плыли, или так казалось, по безбрежному морю процветания.24

В процессе жизни у этих оптимистично настроенных американцев появились более высокие ожидания - в отношении экономики, государственных пособий, брака и дружбы, работы, здоровья и будущего своих детей. Подобно Адаму и Еве, в новом раю им было неспокойно, и они жаждали большего. Они ожидали большей личной свободы, выбора и самореализации. Став свидетелями мощного движения за гражданские права, они видели драматическое расширение свободы в своей собственной жизни, и у них появлялись все более обнадеживающие представления как о своих правах и льготах, так и (до того как их побили во Вьетнаме) о способности страны творить добро в мире.

Многочисленные группы - женщины, чернокожие, пожилые люди, инвалиды - уже организовывались, чтобы добиться большей поддержки со стороны правительства. При поддержке юристов, представляющих общественные интересы, число и влияние которых росло в последующие десятилетия, эти группы вступали в борьбу за все более широкий круг прав, тем самым повышая роль правительства и судов в жизни американцев. Хотя они выиграли многие из этих битв - в эти и последующие годы расширялись права, - они по-прежнему стремились улучшить свое собственное положение в жизни, а также продвинуть