Читать книгу "Миллионщик - Анатолий Анатольевич Подшивалов"

в Пирей текущую ситуацию, генерал просил написать доклад по всей кампании и о моих выводах по ней. Доклад отослать ему с дипломатической почтой, так как периодически крейсера уходят в Кронштадт и заменяются другими кораблями эскадры, офицеры получают плавательный ценз[8] и необходимый опыт. Один из пришедших недавно крейсеров привез орденские знаки для моего отряда, которые были нам даны еще до поступления на службу к негусу, за успешное выполнение задания по доставке послания императора Всероссийского и его подарков негусу, а также за бой с кочевниками в пустыне по дороге в Харар.

К докладу о войне, переговорах о мире и о текущей обстановке в Эфиопии я приложил списки потерь, упомянув и Титова, как «сбежавшего» в Массауа при расследовании недостачи денег. Деньги за трофеи (те, где вычли семьдесят процентов) были поделены, деньги Титова были после возврата половины в счет погашения казенной суммы, также разделены между участниками похода, то есть недостоин оказался интендант трофейных денег, так круг порешил. Об этом я также упомянул в рапорте. Еще отдельным рапортом испросил разрешение на ношение греческих и эфиопских орденов, что по телеграфу мне уже разрешили сделать к свадьбе, когда я уведомил Обручева о том, что женюсь на великой княжне абиссинской. Перед уходом эскадры отдал на уходящий крейсер пакет с докладом и рапортами вместе с уведомлением Менелика о смерти Лаврентьева и рапортом Букина о переходе в подданство Эфиопии. Тогда же контр-адмирал вручил мне орден Святого Владимира 3-й степени с мечами за поход и бой в пустыне еще до службы у негуса. Отдал мне как старшему начальнику и знак ордена Святого Георгия для Артамонова, с чем я его и поздравил, к радости старого денщика. Пришлось несколько разочаровать Ефремыча в том, что не быть ему дворецким на греческой вилле, слишком она дорогая для меня, но служить при мне с тем же жалованьем он все равно остается, если захочет.

Пока размышлял «за жизнь», кофе остыл, сижу, пялюсь в чашку, солнце уже поднялось высоко и стало припекать, пора сделать зарядку, поплавать в бассейне и, позавтракав, поехать с Машей в Афины, заодно и тройку чемоданов прикупить, а то ее платья в узел, что ли, увязывать, когда обратно на корабль поедем.

Сделав зарядку, поплавав в бассейне и приняв душ, пошел будить Машу и звать ее на завтрак. Только нагнулся, чтобы поцеловать ее, спящую, как она открыла глаза, обвила меня за шею руками и повалила на постель. В общем, все закончилось постельными боями к обоюдному удовольствию. Наконец, оседлав меня в позе наездницы, Маша потребовала от меня просить пощады, что я и сделал в обмен на завтрак. Птичка полетела в ванную комнату приводить себя в порядок и прихорашиваться, я же лежал расслабленный и думал, до чего же все хорошо и не надо никаких титулов и богатств – самую большую награду я уже получил. К сожалению, пока мы занимались любовью, время утренней прохлады прошло и на улице стало слишком жарко, чтобы ехать в Афины. Решили посидеть в тени, пока не спадет жара, и совершить вечерний променад.

Ближе к вечеру отправились в порт, благо недалеко. На рейде все те же корабли – дальше в море – «Владимир Мономах», пришедший из Нагасаки[9], но не взятый на стрельбы из-за старых орудий с изношенными стволами и посыльный минный крейсер «Лейтенант Ильин», который уйдет вперед эскадры в Петербург с дипломатической почтой и списанными с эскадры моряками (кто после болезни, а кто и по дисциплинарке). Проехали вдоль пирса (к дому был приписан экипаж, запряженный сивым мерином неопределенного возраста, полагаю, что достаточно преклонного, которым правил садовник-дворецкий. Сначала нас везде сопровождал Ефремыч с револьвером, потом, убедившись, что в Афинах безопасно, он все чаще стал оставаться дома. Вот и сегодня он отпросился, чтобы успеть привести в порядок мой дипломатический «прикид», почищенный и поглаженный, но кое-где требующий починки.

Я путешествовал в белом мундире с шейным орденом Святого Владимира 3-й степени с мечами (его полагалось носить при практически любой форме, кроме вицмундира с глухим воротником) и фуражке. Маша была в летнем платье цвета беж, как уверяла фрейлина королевы, сшитом по последней парижской моде, кружевной шляпке с кружевным же зонтиком от солнца. Впрочем, Маше все шло, и талия у нее была идеальной без всяких корсетов и прочих орудий пыток для дам конца века.

Проехав русскую стоянку военного порта, заметил у причала странное судно длиной около тридцати метров, обтекаемой веретеновидной формы, ржавое, но все же в нем можно было угадать подводную лодку с башенкой-рубкой и торпедными аппаратами снаружи корпуса[10]. Попросил нашего возницу остановиться (грек худо-бедно, но понимал по-французски и по-английски). Маша с ее склонностью к языкам уже знала около сотни слов на новогреческом и с русским у нее обстояло уже очень неплохо, она иногда путала падежи и окончания слов, но все реже и реже. Разглядывая «Наутилус», мы не заметили, как рядом остановился экипаж и какой-то человек, приблизившись и обратившись к нам по-русски как «ваша светлость и ваше императорское высочество», попросил Машу, чтобы она позволила ее мужу (то есть мне) уделить несколько минут внимания и своего драгоценного времени. Сначала я принял незнакомца за корреспондента, тем более что русский у него был с акцентом, но что-то мне этот акцент напомнил.

Ба, да это же мсье Базиль, господин Захарофф собственной персоной!

– Ваше превосходительство, светлейший князь Александр Павлович! Наслышан о ваших подвигах в Эфиопии, следил по немногочисленным газетным публикациям и фотографиям, вот и сейчас в петербургской «Неделе» цикл очерков корреспондента Павлова, бывшего рядом с вами. Очень живо пишет и фотографии его произвели просто фурор!

– Что вы, мсье Базиль, я в отставке. Машенька, позволь тебе представить господина Базиля Захароффа, известного негоцианта и торговца оружием. Представляешь, он продал это железное чудовище грекам, а потом напугал турок чудо-оружием подводного хода, и они купили сразу две подводных лодки.

– Ваша светлость, но ведь перед этим были проведены стрельбы торпедой на Темзе в присутствии британской королевы Виктории, и смею заметить, это был первый пуск самодвижущейся мины Уайихеда с боевого подводного корабля.

– Ну, мсье Базиль, давайте смотреть фактам в глаза! Какого боевого, если торпеда была без заряда и стрельба велась в надводном положении и даже не в мишень, а куда господь пошлет. Тем более британцы не впечатлились и не купили железного монстра Норденфельта. Только благодаря вашему таланту негоцианта удалось сначала всучить железяки грекам, а потом туркам,