Читать книгу "Очарованная - Тиффани Робертс"

Набрав в ладонь немного воды, она поднесла ее к его щеке и смыла капельку крови, сочащуюся из раны. Платье ее не волновало. Все, что имело значение, — Кетан серьезно не пострадал. Платье можно было заменить, его — нет.

Она обхватила его челюсть руками и заставила встретиться с ней взглядом.

— Скажи мне, что не так, Кетан. Не храни от меня секретов.

Кетан фыркнул и поднял руку к волосам Айви, медленно расчесывая их когтями. Даже если его лицо не могло передать особых эмоций, ими были полны его глаза. Когда он заговорил, в его голосе звучала покорность, которая, казалось, так не соответствовала мужчине, которого она знала.

— Вчера были Высокие Требования. В этот день достойные самцы вриксов пытаются найти себе пару, как раз перед тем, как сильные штормы принесут сезон наводнений. Существуют… алтак, которым необходимо следовать. То, что должно быть сделано, делается всегда. Подарки и демонстрация силы и мастерства. Но это всегда заканчивается победой. Предъявлением прав.

— И королева хотела, чтобы ты предъявил на нее права? — от одного звучания этих слов узлы в животе Айви затянулись еще сильнее. Ей не нравилась мысль о том, что Кетан будет с кем-то другим, что эти нежные руки гладят другое тело. Она знала это чувство — ревность — и от этого ей становилось плохо. В ней возникало еще более противоречий в том, что она чувствовала к Кетану.

— Больше, чем хочет.

— Почему она просто не заявила права на тебя сама, если так сильно тебя хочет?

— Она хочет только самого сильного самца и хочет, чтобы все вриксы знали, что ее самец самый сильный. Если она заявит на меня права, я буду казаться слабым. Но если я завоюю ее, мы оба докажем свою силу, и очевидно, что наши детеныши будут обладать этой силой.

Айви погладила большими пальцами его подбородок.

— А теперь? Что будет теперь, когда ты не предъявил на нее права и убил ее главного охотника?

— Ее гнев потрясет Клубок, — сказал он, опуская жвала. Он прижался лбом ко лбу Айви и обхватил ее нижними руками, прижимая ближе к своей груди. — Но она никогда не узнает о тебе. Она никогда не должна узнать. Я буду оберегать тебя, моя сердечная нить, от королевы и всего остального.

ГЛАВА 2

Кетан уставился на вход в логово. Луч утреннего света по краю прикрытого тканью проема был тускло-серым, но казался сияющим по сравнению с тенями, затаившимися внутри.

Дождь шел приглушенно, не усиливаясь и не уменьшаясь с тех пор, как начался посреди ночи. Обычно он действовал успокаивающе, но пока он не принес Кетану никакого утешения.

Вчера они с Айви добрались до логова незадолго до наступления темноты. Казалось, что тени того, что произошло — и того, что еще может произойти, — следовали за ними сквозь Клубок. Они почти не разговаривали: истощение сказалось на Айви, и вскоре после того, как они оказались внутри, она легла на него, чтобы уснуть. Но усталость Кетана не была столь милосердной. Она мучила его всю ночь, бродила по краям сознания, дразнила его, постоянно манила к себе, но сон так и не принял его в свои объятия.

И приглушенный шум дождя был недостаточно громким, чтобы заглушить его хаотичные, бушующие мысли.

Кетан подвинулся, чтобы удобнее прислониться плечами к стене. Дыхание Айви оставалось медленным и ровным, оно слегка обдувало его грудь, а ее обмякшее тело оставалось надежно прижатым к нему. Он провел рукой по ее шелковистым волосам.

Ему стало немного легче оттого, что Айви была в безопасности и в его объятиях, но даже она не могла изгнать тревогу из его сердца — потому что она была в опасности. Угроза его жизни имела значение только в том смысле, что она была равной угрозой и для нее.

Всю ночь он обдумывал ситуацию. Он изо всех сил пытался найти каждое возможное решение, придумать способ как это могло бы сработать, не вынуждая Кетана отказываться от всего, что он когда-либо знал, или, скорее, от того немногого, что у него осталось. В конечном счете, это стало вопросом переоценки значимости всего этого для него.

Айви победила. Он знал это еще до того, как задумался обо всем этом, знал, что она всегда будет его первым выбором. Он безмерно заботился о своей сестре и друзьях, но Айви — милая, хрупкая, сострадательная Айви — была его парой. Она была для него всем. Она была превыше всего.

Оставалось сделать только одно. Кетан только надеялся, что еще не слишком поздно, что их время еще не истекло.

С сонным мурлыканьем Айви зашевелилась. Она глубоко вдохнула и потянулась, рука, лежащая на груди Кетана, скользнула вверх, чтобы обхватить его сзади за шею, когда она вытянула ноги по обе стороны от него. Со вздохом выдохнув, она расслабилась и, поймав пальцами пряди его волос, начала лениво их накручивать.

Ее движения, какими бы незначительными они ни были, напоминали ему о ее обнаженной теплой коже, прижимающейся к его шкуре, о ее мягкости, о ее успокаивающем весе. Всего этого было недостаточно, чтобы усыпить его прошлой ночью, но он сомневался, что когда-нибудь снова уснет без Айви, независимо от того, лежала ли она на нем или просто в его объятиях.

С тех пор, как он заявил на нее права, она привыкла спать без одежды, свернувшись на нем под большим одеялом, чтобы согреться холодными ночами. Без этого, без нее, чего-то всегда будет не хватать. Какой-то части его самого всегда будет не хватать.

Кетан провел рукой по ее спине, с этим движением стягивая одеяло. Прикосновение его грубой ладони к ее коже было более желанным, чем вся музыка джунглей.

Несмотря на тяжесть его мыслей, несмотря на усталость, несмотря ни на что, член Кетана зашевелился в его щели. Он накрыл ладонью ее округлый зад и крепко прижал к себе.

У Айви перехватило дыхание. Ее кулак сжался в его волосах, и она подтянула колени, шире раздвигая бедра в приглашении.

— Ммм… Доброе утро.

Кетан глубоко вздохнул. Воздух уже наполнился ароматом ее желания, который прекрасно дополнялся запахом дождя, наполнявшим берлогу всю ночь. Его кровь закипела, застежки обвились вокруг ее бедер, а ствол напрягся у его щели.

Сопротивляться желанию спариться с ней — сопротивляться ей — будет нелегко. Больше всего на свете он хотел погрузиться в ее горячие, влажные глубины, потерять себя в ее объятиях, в их совокуплении.

Но каждая новая капля дождя, падающая на крышу логова,