Читать книгу "Кровь пацана. Казанский феномен и люберецкий фактор. Хроники «асфальтовых» войн СССР и России - Сергей Юрьевич Ворон"

драться. Драться с теми, кто не там живет, не так одевается… Потому, что ты живешь не так, как ты хочешь, но как ты хочешь, ты не знаешь сам. Вот такой он, молодежный нигилизм, подростковый протест и поиск самого себя. И ни слова о том, что, если «не такие те» будут жить, как ты, ты от этого жить лучше не будешь.

Полное отсутствие понимания у молодежи советской эпохи, что революция – это столкновение разных миров, а не социальный взрыв внутри однополярного общества, где все абсолютно одинаковые.

Это и есть одна из самых главных причин любой «асфальтовой» войны. Она политическая, но без политики как таковой, потому что основана на бытовых инстинктах – поменять одних главных на других, веря, что от этого в жизни что-то изменится.

А если добавить туда молодежную категоричность, что ломать – не строить, можно зайти очень далеко.

Криминальные предпосылки

Криминальные предпосылки – очень важный аспект в формировании личности любого группировщика. Нет, отправиться в тюрьму он желания не испытывает. Он просто хочет быть похожим на того самого крутого парня из своей толпы. В отличие от книжных авторитетов, этот парень есть на самом деле. Правда, юная личность часто даже не подозревает, что его «старший» демонстрирует исключительно парадную сторону уголовного мира с нарочито безразличным «украл, выпил – в тюрьму», пуская подростку романтическую пыль преступности в глаза.

Одновременно этот «старший», как батя, который не пилит мозги, не нравоучает, а лишь по-отечески советует, опираясь на свой собственный пример. И в то же время он такой же подросток, как ты… Может, всего чуть постарше.

Чем не пример для подражания? А значит, надо делать всё, что делает старший, и тогда сам однажды сможешь стать им, старшим.

Самое опасное в этой ситуации, что у районщиков младшего поколения абсолютно отсутствовало понимание того, что жизненный опыт его «старшака» – это всего лишь преклонение перед ещё более старшими авторитетами, базирующееся не на возрастной иерархии, а на количестве тюремных «ходок» «по пацанским статьям». Жизненный опыт у таких людей, как правило, минимален, и то ограничен сроками, проведенными в тюрьме, вдали от общественной жизни.

Вот так сопливый пацан набирался опыта, который был не его, а чужой, и то на словах. Поэтому он и делал, что скажут, а когда и кто, особо не вникал. Довольно неубедительно звучат слова: «Живите, как жили мы». Но это для взрослого человека. А для мальчишки из группировки – это руководство к действию и неписаное правило, как из «шелухи» превратиться в гордого и сильного орла района по стандартной формуле: подрался – сел в тюрьму – вышел ещё более крутым.

А если сюда добавить слабую правовую базу осведомленности подростка, не понимающего разницу между составом преступления и уголовным наказанием, выглядящим для него следующим образом: «Я малолетка, мне ничего не будет. Это просто драка», ситуация становится критической. Заранее зная, что совершает преступление, молодой человек, дерущийся за район, свои действия преступлением не считает. Отсюда он искренне удивляется, когда получает заслуженное наказание.

Безусловно, это недоработки всех систем, с которыми подросток сталкивается. И совсем не важно, как часто с ним велась профилактическая работа. Все её результаты сходили на нет, так как молодой человек не видел причинно-следственной связи между собой и тем парнем, который получил наказание. «Это он, тот парень, получил срок за хулиганство, бандитизм, нанесение тяжких телесных повреждений, грабеж, разбой и даже убийство. Причём здесь я? Я просто дерусь! Нет в УК такой статьи “за драку”!»

Семейные предпосылки

Кто в семье авторитет? Конечно, её глава – отец. А что делать, если отца нет? Это суровая реальность любого времени и любого общества.

Мать превращается в рабочую «лошадку», кормящую семью. И ей не до юноши с его бушующими гормонами. А у него нет рядом плеча, к которому можно прислониться для поддержки, и отцовского ремня, который может остановить от необдуманных поступков. Эдакая демократичная анархия получается.

А прислониться порой очень хочется… Вот и «прислоняется» пацан к улице. А улица, она такая – объяснит, научит, а главное, поймет. Ну и что, что «сигой» с алкоголем пригостит, зато своим в доску будешь! И девочки появятся, и прокормить улица сумеет. У самого не получится – дружбаны помогут. Правда, улица и наказать может. Не без этого. Но что поделать? Ведь улица – она и отец, и мать одновременно. Если настоящим родителям дела нет, то улица всегда рядом. Выглянул из окна во двор, и вот она, твоя новая семья…

Образовательные предпосылки

Чему учит любая школа? Из важного – читать, писать и немного считать. А остальное для подростка лишнее. Ну скажите, на какой ляд пацану с района нужно знать про «пифагоровы штаны» и как называется столица Бангладеш? В его жизни, где высшее образование – перспектива очень отдаленная, важны другие знания – бытовые, которые можно было получить только «коммуникируя» с такими же подростками-ровесниками или парнями постарше.

В школьных учебниках не прописано, как протянуть с трешкой до получки и как разжечь «кастрик» за гаражами. Этому приходилось учиться самому. Вот так и получилось, что читать, писать и считать учит школа, а готовит ко взрослой жизни двор. И тут всё серьезно. В школе урок можно прогулять, а дворовый урок, если не усвоишь, худо будет. Во дворе на второй год не оставляют. Не усвоил – получил. Не усвоил со второго раза – во двор лучше не высовывайся. Поконкретнее любой двойки в дневнике будет. Ошибку во дворе исправить не дадут. А насчет двойки… Двойку во дворе «пропишут». В душу. Боксерскую. Вот так вот двор стал авторитетнее школы.

Национальные предпосылки

Вот представьте, была бы на карте такая страна, Бубуиния, в которой проживали бы мумба-юмбы и тумба-мумбы. Несмотря на то, что одни питались бы кокосами, а другие бананами и говорили на разных языках, были бы они корешами не разлей вода. Скажете: «Быть такого не может». И будете абсолютно правы. А вот в СССР проживало огромное число народностей и национальностей. И, к сожалению, друзьями они были только де-юре. А де-факто были они врагами лютыми. Тут тебе и обиды с разногласиями, накопленные веками, и территориальные претензии, и языковой барьер, исторические традиции, ну и, конечно же, религия с вековыми укладами жизни. Короче, полная «моя твоя не понимай».

А раз уж этот «не понимай» присутствовал, включался молодежный переводчик с любого на понятный – кулаки. И давайте