Читать книгу "Дочь Эхнатона - Клара Моисеевна Моисеева"

Уже год как я пользуюсь твоими услугами и, сама не знаю почему, оказываю тебе наибольшее доверие. Но мне и в голову не пришло узнать, откуда ты. Говори же…

― В своей прекрасной и богатой стране Куш я была принцессой, великая госпожа. Теперь я рабыня. Я стараюсь не думать о прошлом. Ведь его не вернешь.

― Чёрный Лотос ― принцесса! Как я не подумала об этом! Бог Луны и мудрости Тот надоумил меня и обратил мой взор к тебе. В твоем облике есть что-то значительное, гордое и непреклонное. Вот что мне понравилось в тебе. А разве тебе плохо в моем дворце? Ты мне мила, Чёрный Лотос. Я и впредь буду доверять тебе больше, чем другим. Скажи Анху, что он получит награду за свой труд. Впрочем, не будем откладывать. Возьми вот это ожерелье, оно тяжелое, я не люблю его. А в нем много золота.

― Я боюсь, великая госпожа. Это царское ожерелье. Если увидит старая Тии, она отберет, а меня отправит на черную работу.

― Не говори глупостей. Старая Тии никогда не посмеет сделать мне наперекор. К тому же я задумала освободиться от её услуг. Я не люблю верховного жреца Эйе и не люблю его жену Тии. Не бойся. Возьми ожерелье и скажи своему мужу, что он угодил мне. Я довольна и запомню его имя. Однако мне нет нужды запоминать его имя ― ты всегда здесь. Отныне я буду говорить тебе обо всем, что задумаю сделать руками твоего мужа. Он сказал, что сделает хорошее кресло, и сделал его. Великий Тутанхамон имеет множество драгоценных кресел. У него есть тяжелый золотой трон. У него есть такие табуреты и подставки для головы, каких нет на всем белом свете. У него бесчисленное множество жезлов и посохов, сделанных умелыми руками, но такого кресла у него нет. Я думаю, что доставлю большое удовольствие своему божественному господину.

― И я так думала, великая госпожа, когда посоветовала Анху сделать эту работу. Он долго трудился. Дни и ночи он вытачивал эти кошачьи лапы на ножках, эти львиные головы и крылатых змей с коронами. Его помощники не могли ему угодить. Они трудились со всем усердием, а он все исправлял. Сколько раз работа была уже готова, а он её отбрасывал и снова принимался за дело! Но трудней всего было сделать спинку. Поверь, великая госпожа, я видела, как у него руки дрожали от волнения. Однако я сразу сказала, что мне нравится изображение моей прекрасной госпожи. И разве это не так? Сколько красоты, сколько изящества в твоем прелестном юном стане! Ведь я немного старше тебя, моя великая госпожа, прости свою невольницу, я кое-что понимаю. Поверь мне, твой господин будет ещё больше любить тебя, когда получит этот драгоценный подарок. А ты не пожалеешь о своей щедрости. Я знаю, сколько золота и драгоценного дерева ушло на этот подарок. Ты не скупилась, и великий бог Птах, покровитель искусства и ремесел, будет помогать тебе.

Когда госпожа была готова к выходу, Чёрный Лотос вызвала слуг. Им было приказано отнести кресло во дворец фараона.

Госпожа шла впереди, юная и прекрасная, в своем царственном наряде из такой тонкой и мягкой ткани, что весь её стан уподобился легкому облаку. За ней шли слуги. Они несли кресло на деревянной подставке. И в тот час, когда великая госпожа приходила обычно к завтраку и когда фараон спрашивал свою любимую о том, как она спала и какие видела сны, ― в тот час, задолго до того, когда царственного мужа осаждали жрецы и вельможи, она предстала перед ним сияющая и ещё более счастливая, чем всегда.

― О, как это прекрасно! ― воскликнул фараон. ― Как ты смогла угадать мое желание, достойнейшая из всех дочерей Египта? Как ты придумала это, моя Анхесенпаамон? Это удивительно красиво!

Но на этот раз фараон не взял в свои руки её тонкие, прозрачные ладони, такие хрупкие и нежные, что, казалось, они не выдержат пожатия руки. Он подошел к ней, бережно обнял за плечо и сказал совсем не то, что думала услышать Анхесенпаамон:

― Это не только прекрасно, моя любимая, это не только красиво и великолепно, это мудро!

Она была так рада, но не поняла и переспросила:

― Мудро?

― Именно так, моя сияющая, моя божественная Анхесенпаамон. Мудро потому, что таким образом ты увековечила нашу юность, утро нашей жизни. И, когда мы состаримся, нам будет особенно приятно видеть себя такими.

― О мой великий повелитель! ― воскликнула она взволнованно. ― Разве можно себе представить, что ты, мой прекрасный господин, сын Амона-Ра, и я, твоя любящая Анхесенпаамон, стоим вот так же, в этом священном месте, одряхлевшие, с седыми волосами и морщинистыми лицами?… Нет, нет, это ужасно! Для чего же мои невольницы изощряются в приготовлении всевозможных умащений и бальзамов? Не для того ли, чтобы сохранить нашу молодость и свежеть? ― Она весело рассмеялась, а вслед за ней звонко и весело рассеялся Тутанхамон.

Они стояли рядом у прекрасного кресла и не слышали, как тихо, словно не дыша, вошел верховный жрец, тучный Эйе: визирь, носитель опахала по правую руку, главный из друзей. Он нередко позволял себе входить без предупреждения, пользуясь особым расположением юного фараона. Тутанхамон верил верховному жрецу. И хоть его нередко коробило при виде всегда хмурого и холодного лица Эйе, фараон старался думать о нем хорошо. Так много знал и умел Эйе, и так многое от него зависело. Став фараоном в двенадцать лет, Тутанхамон никогда ни на что не решался без верховного жреца. Просто невозможно было ссориться с ним, высказывать ему свое недовольство. Старый Эйе мудр и умен, зачем же он огорчает юного фараона? И на этот раз скрипучий голос Эйе словно погасил радость счастливой четы:

― Старость священна, моя юная госпожа. Счастлив тот, кто доживает до преклонных лет. И вы, дети великого Амона-Ра, проживете долгую жизнь. Но юность не вечна. Можно остаться навеки юным только при одном условии…

Тутанхамон вздрогнул, но сдержался и вежливо спросил:

― При каком условии, мой верховный жрец? Может быть, есть такие целебные травы, которые позволят нам с юной царицей оставаться молодыми и веселыми долгие годы?

― Нет таких целебных трав, великий и божественный Тутанхамон. Только ранняя смерть может навеки сохранить всю прелесть юности. Но стоит ли об этом говорить в такое приятное утро! Вы так молоды и прекрасны, впереди у вас так много счастливых дней! Они будут идти