Читать книгу "Найти Николаича - Akana again"

и себе новую порцию заварки в чашки. — И куда ты теперь пойдешь?

— В деревню поеду, бывшая там живет... одна, вроде бы. Глядишь, снова сойдемся.

— Ну как есть баламут! — Николаич сердито поставил чайник на покрытый ветхой клеенкой стол. — Никак любовь решил закрутить на старости лет?

— Одному-то тяжко, возраст… А дом там большой, крепкий. Бывшая его когда-то продать хотела, так заодно и отговорю.

— Вот тебя, старого, и продадут вместе с домом.

Иван Сергеевич в недоумении уставился на приятеля. А тот с мрачным торжеством подтвердил:

— Да, продадут. Шурин мой рассказывал: его золовка дом продавала — хороший, с садом. А в доме дед жил. То ли впрямь он ей дедом приходился, то ли дядька, то ли просто приживал — не знаю. Так вот: золовка дом продала и пока то да се, все двери и окна в нем заколотила.

— Да как так-то? А дед?

— А что дед? Квелый был, тихий, лежал где-то в дальней комнате в суматохе о нем и забыли. Когда хватились, дверь взломали, он уж остыл...

— Сочиняет твой шурин, — махнул рукой Иван Сергеевич. — Как так: взять и живого человека в доме забыть?

— Это при советской власти нельзя было, — попытался усесться на любимого конька Николаич, — а теперь такое время, что…

— Пей чай, простынет, — миролюбиво предложил приятель. В другое время он бы непременно возразил, но история с забытым дедом настроила его на философский лад.

***

«Место для курения». Уф-ф-ф! Наташа поспешно вытерла вспотевшие ладони о юбку и нервно хихикнула: чего только не привидится со страху! Темнота, тишина, ноги эти дурацкие — вот и мерещится черт знает что.

Бумажные плакаты с перечеркнутой сигаретой недавно развесили на лестничных площадках и в туалетах — администрация решила включиться в повсеместную борьбу с курением. Плакаты вешали где и как попало, перед этим также небрежно соскоблив со стен разрешающие надписи. Лист бумаги, кое-как прилепленный двумя полосками скотча, отклеился и валялся теперь рядом со старой жестянкой из-под кофе, полной окурков. Первые четыре буквы слова «Место» пострадали от скребка меньше остальных — именно их воображение Наташи превратило в слово «Месть».

— Ну что, двинули к айтишникам? — Ирина вымыла руки, вытерла их салфеткой, и, ловко забросив бумажный комок в урну, показала полную готовность к дальнейшим приключениям.

Полоска света на полу перед закрытой дверью горела маяком в ночном море. Ирина решительно нажала на ручку и вошла в кабинет, Наталья — следом. Обе тут же остановились, пораженные открывшимся зрелищем: за столом, вполоборота к ним сидел здоровенный лохматый и бородатый парень в камуфляже, с топором в руках.

Услышав шум, бородач обернулся. Какое-то время молча и с удивлением смотрел на вошедших, затем положил топор на стол, где уже лежало несколько ножей разной величины и формы, широко улыбнулся и встал:

— Добрый вечер, сударыни! Чему обязан удовольствием лицезреть?

Клинки ножей зловеще блестели в свете лампы. «Сударыни», не сказав ни слова, поспешно ретировались в том же порядке, в каком вошли.

— Запремся и вызовем ментов, — на ходу бормотала Ирина, роясь в сумке. — Это все он подстроил, понимаешь?! Он маньяк!

— Но он тут уже полгода работает… — Наташа то и дело оглядывалась, ожидая, что из темноты вот-вот выпрыгнет жуткий бородач с топором.

— И что? В доверие втирался, выбирал время… Вот и выбрал! Ноги в туалете видела? Это знак! Николаича кокнул, чтоб не мешал… Слыхала, в соседнем районе двух девок нашли зарезанных? Серийник он, точно… Блин! — Ирина уронила ключи. — Посвети мне!

Дверь айтишников открылась. На пороге показался бородач с фонариком:

— Дамы, помощь нужна?

Не отвечая, Ирина подхватила с пола связку ключей, лихорадочно перебрав их, попыталась отпереть замок, но в слепящем луче фонарика промахнулась мимо скважины.

Наташа, выхватив из кармана короткий цилиндр, выставила его перед собой и предупредила:

— Лучше не подходите! У меня газовый баллончик!

— Опя-я-ять... Ну и разбирайтесь сами, — заявил бородач, потушил фонарик и вернулся к себе.

Экраны телефонов погасли, женщины вновь оказались в темноте и тишине. Наташа опустила руку с баллончиком. С маньяками она за двадцать лет жизни, к счастью, не сталкивалась, но подозревала, что они должны вести себя как-то иначе. Ирина тоже не торопилась набирать «02» и с замком в двери возиться перестала.

— Ир, по-моему, он не маньяк.

— А топор зачем? И ножи?

— Может он этот, торговый агент? Продает их...

— С такой-то мордой? — Ирина сунула ключи обратно в сумку. — Не агент он, а просто с придурью. Айтишники все такие. Пойдем спросим у него про Николаича и выберемся, наконец, отсюда... Меня все это уже достало!

Когда Ирина с Наташей снова вломились в офис соседей, бородач сидел, склонившись над своей жутковатой коллекцией, и ковырял отверткой в одном из ножей.

— Не советую распылять ирританты в закрытом помещении, — предупредил он, не поворачивая головы. — Тем более таком, как...

— Скажите, вы знаете, где найти вахтера? — Перебила его Ирина.

— Николаича? — Парень оторвался от своего занятия, но продолжал сидеть. — Так он внизу, в будке своей...

— Нету его там. Нигде нет! И входная дверь заперта!

— И во всем здании — никого и темно, — добавила Наташа.

— Ух ты, это же почти бэпэ! — Непонятно чему обрадовался бородач. Теперь, рассмотрев его подробнее, Наташа обнаружила, что он и впрямь совсем не похож на торгового агента, но и дураком не выглядит.

— Что-что? — Переспросила она.

— Бэпэ. Большой пи... — он запнулся и закончил: — Ну, чрезвычайная ситуация. Взрыв на АЭС, третья мировая, зомбиапокалипсис...

— Это не третья мировая, а просто старый козел вахтер, — окончательно разозлилась Ирина. — Запер дверь и куда-то свалил, мы не можем выйти. Знаете где его искать — скажите, нет — я позвоню спасателям, пусть ломают дверь.

— Поскольку мне тоже надо домой, предлагаю альтернативу: искать Николаича вместе.

Словно давая им время подумать, парень занялся выключением компьютеров, потом ловко и быстро рассовал по карманам штанов и куртки все свои ножи, а топор вновь обернул в газету и сунул за пазуху.

— Извините, а зачем вам столько ножей? — Не удержалась Наташа.

— Объяснение займет много времени, а у вас его нет, верно? Остановимся на том, что я не маньяк,