Читать книгу "По праву сильнейшего. Вернуть пару - Александра Салиева"

же!

Перехватил, не позволяя склониться.

— Повтор-ри! — навис над ней.

Нет, я, конечно, по всему выходило, полный кретин, но память мне не отказала. Просто большая часть меня банально отказывалась принимать новую реальность. Тем более, что повторять девчонка не стала. Да и не смогла бы. Ведь я не просто перехватил её, а перекинул через плечо, разворачиваясь на выход из этой богадельни.

Может быть, зверь во мне и взбесился, требуя разрешить ситуацию в кратчайшие сроки, но и он, и моя человеческая составляющая согласились с тем, что сперва необходимо отсюда убраться, всё-таки какие бы выводы не ждали нас всех, безопасность потомства превыше всего, а здание вот-вот обрушится.

Потолок продолжался обваливаться, как и стены вокруг, с каждым уходящим мгновением всё интенсивнее и масштабнее, оставалось не так уж и много времени до того, как отпущенные семь минут истекут. Единственное, чему я ещё уделил внимание, так это тому, чтобы вопящая на такое моё самоуправство девица, пока брыкалась и ругалась на меня, уткнулась в моё плечо грудью, а не животом, чтобы не навредить малышам.

Это до тех пор, пока мы не добрались до улицы.

А вот там…

Алексей уже ждал нас. И не один. Андрея он нашёл. Тот выглядел, как варёный овощ, едва держался на ногах. Я успел посмотреть на него аккурат в тот момент, как за нашими спинами несколько раз знатно бахнуло, а затем всё здание обрушилось вниз, подняв огромный столп пыли. Пришлось срочно искать укрытие. Другим. Нам же хватило моей защиты, поле которой я усилием воли раздвинул на сыновей Тимофея. На то ушли почти все остатки моей силы. Едва добрался до оставленной вдали машины. На тихое, полное боли и отчаяния: «Нет…» — от той, кого так и не отпустил с рук, внимания обращать не стал. Сосредоточился на более насущном:

— Если кто-то выжил, стоит это исправить.

Глава 2

Кристал

Это всё какой-то кошмарный сон. Хуже того, где Кайл со словами о том, что является оборотнем, а я — его инкубатором, выкрал меня с улиц моего родного города и увёз к себе домой. Сейчас тоже так делал, разве что изменилось местоположение. Пока за нашими спинами рушилось здание, в котором осталась моя мать. Ему же и того мало…

— Чудовище. Ты… чудовище, — только и смогла выдохнуть, со слезами глядя на то, как огромные глыбы бетона хоронят под собой всех, кто там находился.

А если кому и суждено выжить… ненадолго.

И ни грамма раскаяния. Ни у одного из окружающих нас оборотней.

Животные! Правду говорили о себе. Ничего человеческого в них нет и быть не может, как я себе воображала когда-то в прошлом. Поверила непонятно во что, за что теперь расплачивалась. Не нужно было уходить с мамой. Я ведь знала, что он не отпустит просто так, будет искать, чтобы вернуть нас с малышками себе. Но не думала, что ему это удастся так быстро и легко. Почти играючи.

Стыдно признаться, но в первое мгновение, когда осознала его присутствие, ещё не видя, ощутила просто запредельную радость. И когда взглянула в зелёные с золотым отблеском глаза, готова была броситься ему на шею. Даже шагнула вперёд в стремлении вновь ощутить его рядом, окунуться в тепло огромного тела, вернуть себе хотя бы на мгновение давно позабытое чувство защищённости. Тем более в его взгляде, обращённом на меня, было столько тревоги и облегчения. Но и только. Никаких больше чувств, так похожих на те, что загорались в его глазах при виде Алисы…

Сильнейший невидимый удар под дых. И понимание того, что не за мной он пришёл. Ему, как и прежде, нужны лишь дети. Не зря почти сразу взгляд сместился на мой живот. Обхватила его обеими руками, невольно отступив на шаг, в душе проклиная себя за эту слабость. А ведь я так старалась не показать, насколько глубоко и грубо потоптался он своими грязными ботинками в моей душе. Нагадил там так, что до сих пор хотелось подобно маленькой девочке забиться в угол и плакать, плакать, плакать…

Я и плакала. Когда поняла, что в стремлении вернуть меня, он готов уничтожить всех без разбора. И уничтожил.

Бездушное чудовище с внешностью самого прекрасного создания, которого только можно представить себе.

— Ненавижу!

Ему и на это плевать. На всё и всех. Даже на мою маму.

Господи, он ведь правда убил мою маму. Тот, в кого я так по неосторожности умудрилась влюбиться, собственноручно приговорил к смерти мою мать. Приговорил и исполнил. Почему-то только теперь до меня в полной мере дошло, что он сотворил. Не просто пришёл и забрал, а уничтожил всех вокруг ради этого. Всех абсолютно безвинных людей. В том числе и мою маму.

Мама…

Мертва.

Моя родная, любимая, светлая, всегда сеющая добро мамочка умерла.

Из-за отца моих детей.

Он…

Как он мог? Как? За что? Потому что захотелось? Потому что может? Потому что…

— Ты убил её. Убил. Ты её убил.

Как заведённая повторяла беспрестанно. Не могла остановиться. Всё ещё не верилось. Вдруг плиты упали так, что она спаслась? Оборотни не заметили и прошли мимо. Там же туча пыли, любой нюх забьёт, даже нечеловеческий. Последний — тем более, в силу их особой чувствительности. Да, буду верить в это. Не в то, что моей мамочки больше нет. Не может такого быть. Это же… мама! Ей рано умирать. У неё вся жизнь впереди. Как и у папы. Новый виток страха окольцевал мою шею, мешая дышать. Вместе с мыслью о том… а жив ли мой папа? Или Кайл и его тоже… убил…

Точно чудовище!

— Ненавижу! — вернулась к первоначальному. — Ненавижу! — ударила его по спине. — Как ты мог? — повторила своё действие. — Как, — опять ударила, — ты, — снова, — мог!

Била его и била, снова и снова, даже после того, как сил не осталось, а я и вовсе оказалась поставлена на ноги возле полностью тонированного джипа. Как оказалась на ногах и более-менее свободна, так и вцепилась ногтями в его лицо.

— Чудовище! — надавила пальцами, оставляя на обеих щеках кровавые борозды. — Ты настоящее чудовище!

Обязательно бы повторила, но Кайл с по-прежнему каменным видом перехватил мои руки, открыл дверцу и буквально запихнул меня внутрь.

— Пристегнись.

Вот и всё, что он мне сказал.

Пристегнись.

Из груди вырвался смешок, затем ещё один, и ещё, а после я впала в настоящую истерику. Да и как иначе, когда тот, в кого я как дура влюбилась, только что