Читать книгу "Плодородие земли, его поддержание и обновление - Эренфрид Пфайффер"

в методы и способы этого старого крестьянства. Крестьянам показали, что с участка земли он может собирать больше, чем до сих пор, что он работает не экономически. Научное развитие сельского хозяйства в XX столетии ориентировалось на то, чтобы из крестьянина сделать фермера, который с расчётом подходит к результатам своей деятельности. Такие понятия, как «рентабельность» — рождённые из нужд сельского хозяйства — стали насущным хлебом. Такие мысли, как «сколько стоит эта работа, что даст, если я ещё раз вспашу то поле» и многое другое наполняет голову фермера. С одной стороны, используя научные методы в сельском хозяйстве, он научился удваивать свои доходы. С другой стороны, хозяйственное развитие этого столетия прошло путь, на котором этот двойной доход стал менее ценным, чем прежний однократный.

Некоторая неуверенность вкралась в его действия. Если раньше он знал, что посеяв в определённое время, например, ориентируясь по Луне, .он получит обычный надёжный урожай, то теперь такое начало представляется ему пустым и бессмысленным. Но, к сожалению, отсутствуют также точные правила, когда и как он должен сеять. Он должен привыкнуть к одному: ненадёжности урожая. Сегодня уже нельзя больше с уверенностью предвидеть, как будут развиваться растения. Кажется, что земля и растения стали более чувствительными, капризными. Из бесед со старыми крестьянами можно извлечь много интересного. К этому добавляется экономическое давление, которое уже больше не позволяет производить какие–либо эксперименты и поиски. Это давление лучше всего описать словами немецкого экономиста Вернера Зомбарта (Werner Sombarth): «Расчёт рентабельности — это подлая находка, с помощью которой черт дурачит людей. Большая часть наших бедствий связана с его распространением: он разрушает пёстрый, красочный мир и ввергает его в серое однообразие денежной стоимости… От расчёта рентабельности следует отличать принцип рентабельности… Только здесь целиком раскрывается дьявольский замысел, скрытым образом лежащий в расчёте рентабельности».

Так крестьянин стал фермером. Развитие — под давлением отношений рентабельности — принуждает к введению машин как замены дорогой человеческой рабочей силы. Вследствие этого, кажется, на некоторое время приходит облегчение — как, например, прежде всего с применением уборочных машин. В отношении машин, обрабатывающих почву, это справедливо только частично. Здесь оказывается, что интенсивный ручной труд незаменим.

Эти слова написаны в 1937 году. Опыт автора в практическом руководстве предприятиями в США примечательным образом подтверждает это. Если сегодня там нанимают на работу сельскохозяйственного рабочего, он сначала осматривает предприятие и спрашивает, какие есть в наличии машины. Если нет самых современных машин, машин для укладки и разбрасывания навоза, доильных аппаратов, тракторов, механических машин для уборки урожая, он вообще не нанимается на работу. В Америке вообще не могут работать без самых современных машин. К этому особенно принуждает нехватка сельскохозяйственных рабочих.

Хотя многие европейские страны ещё не достигли такого состояния, но они достигнут его в ближайшие годы или десятилетия. Этот ход развития неудержим, и особенно усилился после второй мировой войны. В США это выражается также в том, что сто лет тому назад половина населения занималась производством и переработкой сельскохозяйственной продукции. Пятьдесят лет тому назад в сельскохозяйственном производстве были заняты 30 процентов населения. В 1940 году 18 процентов, и сегодня 12 процентов. При этом следует учесть, что эти 12 процентов населения производят пищу для 160 миллионов человек, и ещё имеет место перепроизводство (1954), так что сегодня не знают, что с ним делать (такие продукты, как масло, пшеница), тогда как раньше нужно было обеспечивать значительно меньшее население. Поэтому не удивительно, что как раз густонаселённые страны Азии смотрят на пример Америки, и там особенно широко распространяется машинная культура.

Обмен письмами с фермерами Индонезии, Индии, Китая особенно показывает это перераспределение. Там скачок от традиционного, примитивного хозяйства к машинной эпохе произошёл без промежуточных ступеней. Это особенно нашло отражение в применении учения об искусственных удобрениях. Если в США сегодня уже снова можно говорить о жизни почвы и находить понимание в этом вопросе, то в переписке автора е азиатскими корреспондентами вообще обсуждались только вопросы NPK (азото–фосфорно–калиевых удобрений):

Со своей стороны, первое издание этой книги автор послал госпоже Чьянг Кай–Ши. Автор получил дружелюбный ответ. Но она написала, что её прежде всего интересует введение американских методов производства и повышение урожайности посредством применения NPK. Иного ответа из Азии нельзя было и ждать.

Встаёт тревожный вопрос: как при таких обстоятельствах вообще ещё можно поддерживать крестьянство? Как можно душевный настрой и достоинство истинного крестьянства так приспособить к новому состоянию эпохи, чтобы они согласовывались с машинной культурой и всё же оставались живыми?

Можно предположить, что в странах Европы, где ещё сохранились мелкие крестьянские хозяйства, частью вследствие нужды, частью из–за недостатка площадей, частью вследствие замкнутости, как, например, в горных областях Центральной Европы, западные методы производства не настолько распространятся и подавят крестьянство. Но также и там карандаш и бумага стали важнейшими инструментами. Также и там лозунгом стало «время — деньги».

Машина всё делает за более короткое время, сокращает затраты человеческого труда, но всё делает гораздо «поверхностней». Та тонкая структура почвы, которая образовалась в результате долгого времени, едва ли может поддерживаться и сохраняться машинами. Если это и возможно, как, например, при использовании почвенной фрезы, то при этом уничтожаются дождевые черви, творцы естественного гумуса. И, всё же машинная эпоха играет важную роль для фермера. Он развивается в некий вид «индустриализатора роста» или «механизатора роста». Начало роста кривой урожайности, однако, не связано с новым шагом в употреблении удобрений и других средств. В 1935 году мы стояли перед своеобразной ситуацией, что хотя по уравнению с довоенным временем употребление азота утроилось, средний урожай с гектара не возрастал и даже несколько понизился. (Ср. «Die chemische Industrie», N 11, 1935, с. 166.

среднее употребление азотных удобрений в 1000 т.:

1912 — 1914 170 1927 — 1929 408 1933 – 1935 З87

средняя урожайность с гектара в двойных центнерах (для ярового ячменя):

1912—1914 21,3 1927—1929 20,0 1933—1935 19,8

Подобные же числа приведены для овса.

«Agricultural and Food Chemistry», 21 июля 1954 и

«Agricultural Outlook», издание Департамента сельского хозяйства. США, 1953, № 1082.

Сельскохозяйственная продукция в сравнении с использованием удобрений, урожайностью и средствами борьбы с вредителями:

год площадь удобрения урожай