Читать книгу "Возвращение блудного Покрышкина - Марта Игоревна Гримская"

class="p1">Молока у матери было мало; маленького Шахназара кормила грудью юная няня, бегавшая к собственному ребенку в ясли. Этим ребенком и был Клим. Он был старше Шахназара на пару месяцев. Когда отец исчез из жизни семьи, няня вместе с сыном какое-то время жила у матери Шахназара. Потом судьба разлучила мальчиков: добрая няня отчего-то умерла, а ее Клима отправили дальним родственникам в деревню.

Шахназар и не подозревал, каким талантливым человеком окажется его молочный брат; о его инженерной карьере и блестящих изобретениях Перекупкин узнал из газет. Возобновить общение показалось прикольным им обоим. Они начали встречаться и слегка выпивать по выходным. Пожалуй, связка с Климом – это было самое искреннее, на что был способен витиеватый Шахназар. Брата он любил. И когда у того начались проблемы с ракетой, Перекупкин помог ему безвозвратно исчезнуть в Окраине, как ему ни жаль было разлучаться с молочным братом.

К своей собственной семье, состоящей из жены и двух дочерей, весьма взбалмошных девиц, Шахназар Потапович оставался прохладен: обеспечивал их всем и даже более того – и ладно. Разговаривал с ними он всегда любезно, но дежурно, сохраняя видимость родственных чувств. Впрочем, они платили ему той же монетой.

Часть вторая

Любовь и морковь

Глава 5

Утро Клима

Пока в плюшевом костюмчике от «Гущи» Перекупкин мелко растрясал свое заметное брюшко на тропинках охраняемого парка, который прилегал к его загородной усадьбе и походил на полноценный смешанный лес, его заокеанский друг и молочный брат – изобретательный мультимиллионер Клим Шатковалко – продолжал плотный завтрак в тропических условиях.

На изящном мраморном столе высился бокал, наполовину полный цитрусового фреша, и дымилась надкушенная яичница из страусиного яйца на тапировых шкварках в огромной тарелке мейсенского фарфора. Лучшие немецкие сосиски сопровождали это удивительное блюдо (от них осталось несколько кусочков разного диаметра), а рядом подмигивал крупными маслинами все еще нетронутый средиземноморский салат.

Чистый интернационал, да и только! Тем временем солененькие огурчики и маринованные перчики в продолговатых вазонах, не уступая всем этим постмодернистским роскошествам, так и напрашивались на язык разомлевшего хозяина, напоминая о родине, а домашние паштеты, так и сочившиеся благополучием в разнообразных мисочках и пиалушках, взывали к нему со всей безмятежностью, украшенные зеленью и кровавыми северными ягодами. Не обошлось и без острых пережаренных синеньких.

В закусках наш герой был на удивление патриотичен, несмотря на то что и не пренебрегал возможностями перепробовать все кухни мира. Но закуска и выпивка – это святое. Вот где познается настоящий окраинный человек! Крепкий напиток чистейшей слезы, который Клим ласково именовал «говорилка», с утра не только не мешал мультимиллионеру включиться в реальность, но и, напротив, усиливал его и без того скоростной, как поезд в метро, мыслительный процесс и позволял не забывать ни родную речь, ни речь братских соседей его покинутой державы.

– Ну что, вздрогнем? – обратился он то ли к девушке, что сидела напротив, то ли к бескрайним пространствам над линией горизонта и под, которые он созерцал, сидя на террасе виллы личного острова в Тихом океане. Этот остров входил в состав известных лишь понаслышке и не обозначаемых на школьных географических картах Оболдуйских островов. Остальные Шатковалко пока арендовал – хотя подумывал и о покупке.

А напротив… напротив еще довольно моложавого Клима слегка томилась и покачивала холеной ножкой удивительно молчаливая спутница в полупрозрачном, как туман над Темзой, пеньюаре из нежнейшего розового шелка, столь выгодно оттенявшего якобы небрежно ниспадавшие белокурые локоны с эффектом «только что встала, еще не смотрелась в зеркало» (на создание этой укладки, пока Шатковалко изволил почивать, ушло не менее двух часов работы двух профессиональных стилистов, поселившихся с прочей прислугой в специальных домиках на территории острова).

Под пеньюаром, кроме чудесного тонкого и продолговатого тела, ничего и не было. Молчаливое и прекрасное создание звалось Татьяной.

Глава 6

Татьянины университеты

Татьяна Непотребко волею случая, как и наш удачливый герой, была уроженкой Великой Окраины. Там она провела свое вполне обычное детство и бунтарское отрочество. Едва достигнув совершеннолетия и взвесив все возможности и перспективы у себя на родине, сообразительная и самоуверенная красотка решила радикально изменить свою судьбу. Для начала, пока еще не закрыли границы, она очертя голову рванула на поиски смелой модельной карьеры (а если не получится – то хорошего образования, на худой конец семьи и, возможно, даже смысла жизни) не куда-нибудь, а в Великолоссию – ту самую могущественную страну, к которой у окраинцев за годы тесного соседства сформировались самые разнообразные чувства.

Это было началом. Таня хотела быть человеком мира и в национальных окраинных иллюзиях не замыкалась. Но языков, кроме великолосского, она не знала (школу посещала небрежно, усердием не отличалась). Политика ее не интересовала – интересовали только новые возможности. Авантюризм в натуре девушки так же парадоксально соединялся с сильным характером, как природная смекалка – с ленцой и непреодолимой тягой к халяве.

В силу небольшого кругозора и избытка жизненных сил красавица, как это обычно бывает, страстно желала всего и сразу. В Великолоссии она, потыкавшись в модельные агентства и столкнувшись с непреодолимым пока препятствием в виде чудовищного южно-окраинного акцента, решила опробовать простой и короткий путь к успеху. Она молниеносно соблазнила сына крупнейшего деятеля колосской Думы, с которым познакомилась на танцполе ночного клуба.

Девушка мгновенно освоила статус невесты, обладательницы платинового кольца с бриллиантом в особо крупнокаратном размере. И даже собиралась один из притоков той реки незаконных средств, которая протекала сквозь карманы ее будущей семьи, потихоньку направить на благое дело – а именно, в русло своей потенциально блестящей артистической карьеры. Чего уж мелочиться? Репетитора по великолосской речи жених ей уже нанял, наряды купил, а внешние данные были от природы совершенно гениальны, да с хищным лоском…

Но увы, увы! На этом благословенном пути Татьяна Непотребко столкнулась с непреодолимыми препятствиями.

Сын депутата оказался патологически ревнив. Беднягу уже бросали красивые девушки. При первом же параноидальном приступе он на целый день запер прекрасную блондинку в спальне загородного дворца, приковав ее цепями к кровати, и оставил дожидаться его приезда целый день. Собеседниками хитромудрой Татьяне в этот день служили лишь райские птицы в золоченых клетках, чье встревоженное пение доносилось из домашней оранжереи.

Вечером Непотребко обнаружила домработница. Добрая женщина терла морковь для вечернего рагу. Она услышала жалобные стоны несчастной красавицы, нашла ключ от цепей на туалетном столике и помогла Танюше вылезти из своего перспективного рабства. Собирать все подарки времени не было – надо было