Читать книгу "Философ живущий у хлебного рынка - Луи-Себастьен Мерсье"

пространного Государства весьма нужно иметь разум решительный и непоколебимый; ибо нерешимость есть совершенная пагуба для политических дел и общественного блага; и чем Государство сильнее тем оно ближе чрез таковую нерешимость к потере своего величия, силы и равновесия.

Читай, и сравнивай. Не забывай историю о республиках, которая откроет тебе пространное к размышлениям поле. Книги вразумят тебя лучше твоих советников. Тиснение книг, сей дар божественной руки, научит тебя должности Государя, искусству творить убедительными твои законоположения. Оно возвестит тебе разительные истины и возвестит их смиренным гласом. Исшедшие из теснения самые замечательные черты не будут более иметь своевольного дерзновения; но хотя бы гражданская ревность и не всегда была в своих пределах, при всем том менее ли ты будет от того силен, что хотя единожды преклонишь слух свой с свободному и республиканскому гласу? он должен быть таковым для удобнейшего тебя просвещения; ты сравнишь его потом с риторскими речами, в коих боязливая истина, исходящая из святилища законов повергается к стопам твоим, поелику она от присутствия твоего приходит в уторопление и ничего столько неожидает, как той минуты, в которую ты повелишь ей удалиться от твоего престола.

Читай, ищи друзей себе в книгах; имена любезные роду человеческому, имена столь милые, могут ли быть тебе неприятными? не отвергай относящиеся к общественному благу предприятия, новые и счастливые умоположения преобразуют царства. Успехи разуму человеческого распространились по всему земному шару; уже блистают искры его на самых тех местах, кои некогда пребывали во мраке. Государство твое питает в недрах своих полезные науки, желающие возвыситься до твоего престола. Предпочтешь ли ты им невежество? нет, сие бы несогласно было ни с нынешними временами, ни с собственною твоею пользою. Что бы ты мог учинить без нашего просвещения, и что бы были самые возвышенные наши мысли, если бы ты нам не покровительствовал? единыя мечтания.

Будь признателен ко трудам премудрых и благодетельствующих писателей. Изреки сии слова! теките ко мне просвещенные други человечества! и мы не зря тебя будем с тобою разглагольствовать, не подходя ко твоему престолу священную истину к нему препроводим, Она войдет в чертоги твои одна, без стражи, без пышности, без титл и лент; она представится скромною и бескорыстною, и ты восхищен будешь непритворными ее прелестями; коль скоро ее познаешь.

Вещали твоим предкам, ( и они тому верили) что политика есть наука глубокая и известная немногим токмо счастливым смертным. От чего же сии надменные и исключительно пред прочими просвещенные глубоко-мыслители чинили в делах своих величайшие и невероятные погрешности? от чего они употребляли чрезвычайные и долговременные усилия к решению самой малости? От того что сии многомыслящиее о себе мужи будучи отдалены от книг, взирали на собственные токмо выгоды, держались детских предрассуждений, следовали бедным и недостаточным системам и имели пронырливых, а по тому и опаснейших в делах своих поверенных.

Когда ты вступит в юношеский возраст и распрострутся по раменам твоим нежнозавившиеся власы твои, да возмогут тогда очи мои узреть тебя размышляющего под сенью древес с Плутархом Руссо и Рейналем! и да ниспошлет тебе Царь царей житие благоденственное и не праздное, то есть преисполненное утешительными трудами, возвышающими и укрепляющими душу и с соделывающими жизнь нашу для нас приятною кто умеет не всуе препровождать часы, тот уже обрел путь к добродетели. Да возможешь ты на конец вкушать чистейшее блаженство, во мзду усердного твоего попечения о благосостоянии народа, достойного быть благополучным!...

Между тем, как мудрец упражнялся в писаний, чернь объятая непомерною радостью, кричала, пьянствовала шаталась по улицам в препровождении нестройных кликов, теснилась подле каретных колес, окровавлена и избрызганна грязью для подбирания нескольких мелких монет; звонили в колокола, стихотворцы слагали рифмы, своды священных храмов дрожали от наемнаго пения, все градские обитатели видели токмо пиршества и денежные раздачи временную Царскую щедроту. Чтож касается до мудреца, он устремлял взор свой в будущее и смотря на своего Тацита начертывал сии строки, кои весьма несходны будут с строками стихотворцев, и которые обвинят их пред потомством.