Читать книгу "Тегеран-43. «Большая тройка» на пути к переустройству мира - Алекс Бертран Громов"

копейки». Эсханулла не раз подчеркивал безупречную честность Кучека, который искренне желал возродить былое величие и независимость Персии.

Английский генерал Денстервилль, возглавлявший одно время боевые действия против дженгелийцев, называл Кучека «персидским Гарибальди». Британец подчеркивал, что этот противник показался ему «честным и добросовестным идеалистом», преданно любящим свою родину. «Его программа действий, – писал Денстервилль, – вполне совпадала как с образом мыслей серьезных демократов, так и с вожделениями темных беспокойных элементов, искавших случая пограбить. У него были сочувствующие и в верхах; Казвин, Хамадан и другие города были полны его агентами. Его считали спасителем Персии, который выгонит иностранцев и вернет стране ее прежний «золотой век».

Осенью 1915 года Кучек собрал партизанский отряд и увел его в непроходимые гилянские леса, где до повстанцев не могли добраться шахские войска. А когда в соседней России произошла революция, Кучек-хану и возглавляемому им комитету удалось распространить свою неофициальную власть не только на Гилян, но и на Мазендеран, часть Персидского Азербайджана, Хорасана и Астрабадской провинции. Там даже начала выходить газета «Дженгель». Под командованием Кучек-хана находилось более трех тысяч воинов.

Однако после жестоких боев англичане заняли Решт, и в августе 1918 года Кучек был вынужден подписать с ними мирное соглашение. А через полгода, весной 1919 года, шахские казаки под командованием полковника В.Д. Старосельского предприняли широкое наступление на повстанцев. Понеся в боях тяжелые потери, Кучек-хан со своим отрядом был вынужден отступить в горы.

История невмешательства

На первых порах Кучек-хан и советское правительство договорились между собой о сотрудничестве на условиях признания независимой Гилянской Советской Социалистической республики и невмешательства со стороны советской России в её внутренние дела. По словам самого Кучек-хана, в апреле 1920 года получившего послание из занятого большевиками Петровска, в котором большевики «уведомляли меня о своем решении прийти в Персию и расспрашивали о положении англичан. Я еще не успел им ответить, как они уже бомбардировали Энзели».

15 мая 1920 года секретный сотрудник информотдела при штабе командующего Ленкоранским боеучастком флотилии С. Афонин, 30-летний чернорабочий из Энзели, получил приказ отправиться в Персию и передать Кучек-хану «письмо от Советской России и вознаграждение – орден Красного Знамени», заодно собрав разведданные по числу бойцов и вооружению отряда Кучека-хана, их политического настроя.

Вечером 19 мая 1920 года в Энзели был организован митинг для местного населения, и военком десантных отрядов Б.Л. Абуков произнес речь (переведенную одновременно на фарси), в которой сказал, что большевики пришли сюда за своим имуществом (пароходами и орудиями), уведенными белогвардейцами, и по приглашению персидского революционного вождя Мирзы Кучек-хана, чтобы совместными усилиями прогнать англичан. Но вряд ли тогда у прибывших большевиков была достигнута полная договоренность с «персидским революционным вождем», ибо в тот же день Абуков написал следующее послание: «Дорогой товарищ Мирза Кучек-хан! Советской России давно известно о твоих подвигах в деле освобождения некогда великого и могущественного персидского народа от английского ига и предавшего за английское золото свою родину шахского правительства… Мы считаем своим долгом поставить тебя в известность о целях нашего прихода в Энзели. Мы пришли сюда не в качестве завоевателей и не для того, чтобы вместо английского ярма наложить на исстрадавшуюся Персию новое русское ярмо…. Но от многих твоих сторонников с момента нашего прибытия в Энзели нам приходилось слышать, что наше дальнейшее присутствие здесь необходимо, ибо с нашим уходом опять установится здесь ненавистная и для нас и для вас английская власть. Это послужило поводом для того, чтобы написать тебе письмо и узнать твое мнение, ибо для Советской России только твое мнение по данному вопросу может иметь решающее значение. Мы готовы всеми силами помочь персидскому народу избавиться от английского ига. Если наша помощь нужна тебе, то ты должен со своей стороны связаться с нами. Было бы очень желательно лично повидаться с тобой, обо всем подробно переговорить и условиться о дальнейшей совместной работе. Если твой приезд в Энзели почему-либо невозможен, то назначь время и место для личных переговоров».

22 мая Раскольников отправил наркому Троцкому (копию – предсовнаркома Ленину) доклад о развернувшихся событиях, в котором информировал вождей, что «вначале мною было заявлено, что мы пришли только за своим военным имуществом и за белогвардейским флотом, но вчера я передал губернатору заявление, что ввиду восторженного приема красных моряков местным населением и раздающихся с их стороны просьб о том, чтобы мы остались с ними и не отдавали их на растерзание англичан, красный флот останется в Энзели даже после того, как все военное имущество будет вывезено. Первый, второй и третий десантные отряды военных моряков переименованы в советский экспедиционный корпус и начальник десантных отрядов товарищ Кожанов назначен командующим экспедикора. Прошу вашей санкции на формирование корпуса и утверждение Кожанова в качестве комкора».

23 мая 1920 года возле захваченного красноармейцами Энзели на пароходе «Курск» прошли секретные переговоры Раскольникова и Орджоникидзе с Кучек-ханом, о результатах которых сообщили в Москву.

Через день на заседании Политбюро ЦК РКП(б), одобрив «в общем политику Комиссариата иностранных дел, предполагающего оказывать поддержку освободительному движению народов Востока», было принято хитроумное решение, де-факто снимающее с РСФСР ответственность за вмешательство в персидские дела: «Вменить в обязанность т. Раскольникову по оказании необходимой помощи Кучек-хану имуществом, инструкторами и прочим передать под власть последнего Энзели и другие пункты Персии, находящиеся в наших руках, и убрать из этих пунктов флот, заявив, что это делается по распоряжению советского правительства ввиду полного нежелания последнего вмешиваться во внутренние дела Персии. Оставить в Энзели некоторую часть судов под видом полицейской службы, но под азербайджанским флагом в количестве, необходимом для постоянного содействия Кучек-хану».

Спустя несколько часов Раскольников получил от Троцкого следующую директиву:

«1. Никакого военного вмешательства под русским флагом. Никаких русских экспедиционных корпусов. Всемерное подчеркивание нашего невмешательства с прямой ссылкой на требование Москвы убрать русские войска и красный флот из Энзели, дабы не вызывать подозрений в стремлении к захвату.

2. Оказать всемерное содействие Кучек-хану и вообще освободительному народному движению в Персии оружием, инструкторами, добровольцами, деньгами и прочим, сдав в руки Кучек-хану занимаемую нами ныне территорию.

3. Если для успеха дальнейшей борьбы Кучек-хану необходимо участие военных судов, то оставить таковые под флагом Азербайджанской республики и оказывать от ее имени помощь Кучек-хану.

4. Тайно помочь поставить в Персии широкую советскую агитацию и организацию».

Одновременно с Троцким представитель другого наркомата, Лев Михайлович Карахан, заместитель народного комиссара по иностранным делам РСФСР, давал в телеграмме свои руководящие разъяснения Раскольникову: «Сейчас должна быть поставлена одна задача – объединение трудящихся и даже буржуазно-демократических элементов на национальной задаче