Читать книгу "Инкуб с трамвайной остановки - Оксана Алексеева"

больно ударила меня в плечо. Я откатилась на попу и задрожала от ужаса, когда через несколько секунд надо мной склонились два идеальных лица.

– Опа. Подслушиваем? – весело поинтересовался парень. – И много чего разобрала?

А его подруга недовольно фыркнула:

– Она такая бледная, как будто нас понимает. Хоть с ней-то поможешь? Или тоже ручки боишься испачкать?

Он ответил ей, рассматривая меня:

– Перестань уже на меня злиться, Кристина. Ничего она не поняла, просто за мной побежала – такое иногда случается. Но если перестанешь дуться, я с ней поболтаю, а ты беги на лекцию – твои знания нам в будущем очень пригодятся.

У меня от нервного напряжения происходило что-то странное со зрением. Их лица смазывались, немного искажались – словно становились то старше, то моложе, притом сами черты почти не претерпевали изменений. Но я отмечала это отстраненно, все мое нутро заполнил страх: я попалась самым настоящим убийцам, а свидетели долго не живут!

Девушка легко отмахнулась, наклонилась и чмокнула его в губы. Прошептала, прежде чем встать:

– Спасибо. Люблю тебя.

– И я тебя. – Он отреагировал на реплику, но продолжал смотреть мне в глаза. Его лицо наконец-то перестало размываться – и застыло в одном состоянии: том же самом, которое было прежде. А сердце сжалось до боли, когда он криво и немного хитро улыбнулся, обнажив белоснежный клык. Произнес с какой-то другой интонацией: – Привет, зови меня «Дим». А тебя как?

– Наталья, – прошептала я, поскольку просто не могла придумать, как еще ответить. Наверное, лучше всего будет усыпить его бдительность и сбежать.

Парень встал и протянул мне руку, предлагая:

– Посидим где-нибудь, поболтаем? Тебе ведь хочется немного поболтать со мной?

Нет, мне хотелось сбежать. Но я сумела выдавить улыбку. Он не знает точно, что я слышала, и потому чем естественнее я буду выглядеть, тем больше шансов отделаться легким испугом. Я приняла ладонь и поразилась ощущениям – его рука показалась мне слишком горячей. Встала и отряхнула джинсы. Попыталась изобразить беззаботность:

– А это твоя девушка, Дима? – кивнула в сторону уже пустого коридора, куда убежала Кристина.

– Не Дима, а Дим, – поправил он. – И не девушка, а невеста. Но через полчаса тебя это будет слабо интересовать. Идем?

Он крепко держал меня и вел за собой. А у меня пальцы горели от тепла его ладони. На улице я осторожно вынула руку, чем вызвала легкое изумление в его взгляде. Но поспешила заговорить, чтобы хоть немного сгладить напряжение:

– Почему же Дим, а не Дима? А твоя невеста не будет возражать, что мы вдвоем идем… Кстати, а куда мы идем?

Кажется, я рассмотрела на университетской парковке красную машину. И в нее мне попасть никак нельзя – не факт, что живой выберусь. Закричать, позвать на помощь? Мои глаза забегали в поисках спасения – и странный спутник это заметил. Он нахмурился, посмотрел черными глазами в мои внимательно, прищурился, как если бы о чем-то размышлял, и начал наклоняться к моему лицу. Недвусмысленное движение: неспешное, рассчитанное, самоуверенное, но совершенно однозначное в понимании.

От мысли о возможности поцелуя закружилась голова – я в жизни не представляла, что могу поцеловаться с парнем такой потрясающей привлекательности. Но чувство самосохранения сильнее прочих. Именно оно мне помогло – за секунду до того, как наши губы соприкоснулись, я с силой толкнула его в грудь, отметила расширившиеся глаза и отпрянула. Заверещала что есть мочи и понеслась обратно в университет.

Он, кажется, не догонял. Но я целый час сидела в женском туалете и боялась высунуть нос наружу. Что там вообще произошло? Почему я не оттолкнула его раньше, пока мы шли по лестнице на первый этаж и выходили из здания? А ведь путь занял несколько минут, но в памяти сейчас всплывал как секундный: вот мы в коридоре, жар его ладони, и мы уже снаружи. Однако я шла своими ножками! И ведь уже тогда понимала, что он ведет меня как теленка на убой, но все равно шла! Это какой-то гипноз. Но я гордилась тем, что смогла внушение преодолеть. Да только в полицию бежать хотелось все меньше и меньше – если рассказывать все честно, то на признании о гипнозе сотрудники начнут улыбаться, а потом отправят меня на анализы, чтобы узнать, под чем таким смешным я к ним явилась. Обрывки разговора только в моей голове звучали предельно понятно, но когда я попыталась их сформулировать вслух, то припомнилась куча странных фраз, требующих дополнительных объяснений.

Решила проверить на самом безопасном варианте. Когда Маринка вышла с лекции, я сразу оттащила ее в сторону, невзирая на возмущения:

– Ты почему прогуляла, Наташ? Живот подвело? Почему у тебя глаза такие бешеные?

Я перебила ее и пересказала все, не забыв начать с трамвайной остановки. Ее лицо вытягивалось настолько многозначительно, что сразу стало понятно: в полицейском участке я выглядела бы посмешищем. Но хоть какой-то положительный эффект от моей исповеди наблюдался – Маринка сразу по описанию узнала Кристину, то есть хотя бы та мне не приснилась:

– А, доперла, о ком ты говоришь! Она на нашем факультете учится курсом младше. Хорошенькая, конечно, но совсем как школьница выглядит. Через пару лет будет в клочья всех парней рвать, нам с тобой ни одного целого не останется.

На мой взгляд, Кристина, наоборот, выглядела намного старше своего возраста. Но какую-то путаницу с лицами я уже отметила, потому не стала акцентировать на этом внимания, мне хотелось действовать:

– Знаешь, в какой она группе? Посмотрим расписание!

На первом этаже стенд подсказал, что у Кристины еще один семинар, то есть освободится она через полтора часа. Я предложила подруге подождать, но та держалась за свой скепсис:

– Зачем? Что мы ей скажем? И вообще-то у нас завтра контрольная! Наташ, ты вроде крутым адвокатом мечтала стать, а не озабоченной сталкершей.

– Не знаю я, что ей сказать… – я растерянно подбирала слова. – Но включу диктофон. Вдруг она от неожиданности в чем-то признается? Мне нужны любые доказательства для полиции…

– Тогда завтра ее поймаем на перемене, – решила за нас обеих несговорчивая Маринка.

* * *

Я простояла на остановке минут пятнадцать – на той же самой, и это ничуть не помогало расслабиться. Пропустила свой трамвай, передумав ехать домой. Пошла обратно в университет и топталась на крыльце до конца пары. Кристину в толпе выходящих узнала сразу – и пошагала за ней, толком не представляя, что делать дальше. Все-таки включила на сотовом запись и положила его в карман куртки.

Девушка не оборачивалась, она выглядела бодрой и беззаботной – весело перескочила через небольшую лужицу, не обратила внимания на брызги, оставшиеся на белых сапожках. Свернула влево. Я спешила за ней, хотя и держалась достаточно далеко. Опасалась, что ее жених где-то неподалеку – ждет ее в машине. Но нет, девушка быстро шла по улице и совсем не осматривалась по сторонам. Мы добрались до ближайшего парка минут через десять – и я уже бежала по аллее, беспокоясь, как бы не упустить из виду белые сапожки. Но была на всякий случай готова ко всему: если сейчас перед Кристиной покажется мужская фигура, то я рвану обратно в ту же секунду. Никаких рисков, только наблюдение!

Ага, готова ко всему… Очевидно, к произошедшему в дальнейшем физически подготовиться невозможно. Она прыгнула с дорожки на лужайку и пошла зачем-то вглубь редких зарослей. И именно там я рассмотрела дверь – просто дверь, которая без стен, крыши и прочих сопутствующих нормальным дверям атрибутов зияла между деревьев. Кристина вошла в нее, но с другой стороны не вышла. А я замерла, задавая себе один и тот же вопрос: нет, не о том, сошла ли я с ума, а о конкретной степени своего безумия.

Понятия не имею, сколько времени я там проторчала. Но дверь оставалась на месте: просто дверь с изящной ручкой, коричневая, деревянная. Никаких наличников или дверных откосов. Я несколько раз обошла ее с разных сторон, но не поняла даже, на чем она держится, почему не падает. Толкнула. Погладила. Ничего не происходило. Резко вдохнула и взялась за ручку.

Затвор не щелкнул, будто его там не предполагалось, дверь легко открылась, но на самом деле она просто подвинулась полукругом. Я сделала один шаг вперед, подставила вторую ногу – произошло