Читать книгу "Плюсик в карму. Книга третья - Елена Штефан"

овощи, а значит, не найти земляков или их потомков. Цуэт, скотина, держал инфу о поставщиках в тайне, чтоб не перехватили сладкий ручеек дохода.

Тёть Оля иногда грустно прикалывалась – видно, кто-то шел из овощного, двинул кони, но покупку из рук не выпустил. Так его ходоки и приволокли на Нрекдол – с авоськой. Лук, морковка, картошка. Другие овощи если и были, то в лавку Цуэта не попадали. Этот землянин оказался сведущим человеком – умудрился районировать иномирский продукт, сохранить и размножить. А теперь его дело на хуторе продолжат.

И не надо нам тут про авторские права и промышленный шпионаж – не только для себя стараемся, хотя жареной картошечки страсть как хочется.

Мита подводить было категорически нельзя – не успели товар принять, а уже все продано, да вся партия целиком. Не дешевый, между прочим, товар. А потому за фермерскую экзотику было уплачено полновесной монетой. Пашка в который раз мысленно поблагодарил свою тёть Олю за житейскую науку: всегда имей при себе деньги, мой мальчик. Не так много, чтобы было очень жаль потерять в неприятных обстоятельствах, но достаточно, коли при нужде случится дать взятку или помочь хорошему человеку. Пашка науку усвоил. Да и как не усвоить, если день, когда они нашли Семеныча, врезался в память, как древняя клинопись в скалу. Вот не прихватила бы Ольга Петровна тогда с собой алкоголь в качестве аргумента, где бы он сейчас был, Семеныч-то?

– Митька, – давал Пашка последние наставления другу, – если Цуэт из-за денег орать будет, ты не дрейфь, вали все на наездников. Дескать, пришли и силой все забрали. Кто ж им указ? Спасибо, хоть столько дали. Понял? А давить будет или, не приведи пустота, долг на тебя вешать, так сразу мне пиши, разберемся. Понял, Мит? Вали все на наездников. Он поверит.

Ха, конечно, поверит! В городе любую гадость про наездников за чистую монету примут, так надо же пользоваться! Пришли, намародерили, ушли. И весь сказ. А если Цуэт сглупит… Воинственные размышления прервал вопрос Ована, который очень внимательно вглядывался в необычные товары на полках и чем-то заинтересовался.

– Паш, это то, чем нас по вечерам угощает туэ Ольга? – Друг и соратник указывал на полку, где затаились яркие коробочки.

– Ага. Ты, Ован, глазастый. – Пашка вполне искренне вздохнул. – Я бы прикупил, да уж всю заначку за овощи выгреб.

– Я куплю. – Незнакомый наездник махнул Митяю, чтоб тот подошел.

– Купи, Ов, будь другом! И сахара побольше! Я дома тебе отдам, у меня есть! – Что такого оскорбительного было сказано, Павел понял не сразу, но то, как друг обиделся, почувствовал. Товарищ весь подобрался и расправил плечи. Даже Мит напрягся. Ему под мороком было не разобрать, а Паха видел отчетливо – по скулам Ована перекатываются желваки. И Ован уже не Ован, рубаха-парень, который любит возиться с растениями, а лучший сын древнего рода Кертов.

– Твоя тетя – необыкновенно щедрая женщина, Павел Мартун. Редкая. И не пристало мне, мужчине, этим злоупотреблять.

– Воля твоя, Ов, – примирительно поднял руки Пашка. – Хочешь купить чай, покупай. И зови нас к себе в гости чаевничать. – Фраза [1] «к себе[2] » была выделена голосом. Керт хотел что-то сказать, но был остановлен нетерпеливым жестом. – Я понимаю, заговорил Пашка с досадой, – ты про мою тёть Олю по своим женщинам судишь, а она не ваша. Не такая. Раз угощает, значит, хочет и может. Вот ты на хуторе вкалываешь за какой гешефт[3] ? – вдруг перевел Пашка тему.

– Да какой там гешефт? Нравится мне, и все! Интересно!

– Вот и тёть Оле так. Нравится ей, понимаешь? Чаем сладким вас поить, после того как вы с Костой намагичитесь до усрачки. Хоть этой малостью вам за добро отплатить. А ты…

Чай был куплен.

Туса решили вызвать прямо к лавке, уж больно поклажа обширная образовалась. Базар был уже пуст, так что риска особого не было. Митьку, под мягким воздействием Ована, заставили остаться в лавке. Он же не под клятвой, нечего ему на боевого зверя пялиться.

Совсем вечером, после того как всех зверей водворили в виварий, Павел пошел сдаваться, виниться и получать взыскание.

Лавэ Шенол после тренировки нгурулов был благодушен. Парнишка-землянин умел вымотать не только зверей своей боевой тройки, Тырю и Свапа, но и троицу ничейных нгурулов, которую уже весь гарнизон с легкой руки Ольги называл поросятами, хотя никто не понимал, что это значит. Ну и Прана, разумеется, куда без него? В ход шло все: и дрессура команд на двух языках, и разучивание словесных понятий, таких как «близко – далеко», «быстро – медленно», «ниже – выше», «правее – левее», и беготня по тренировочной площадке за фрисби, позабытым на время сложностей. Лавэ не знал, чего добивался Павел, когда заставлял нгурулов ходить строем. Три поросенка, Раш, Тус, Тилар, Тыря и два альфы. Итого девять нгурулов с неподражаемой серьезностью выполняли команду «каре». Каждый знал свое место. Лишь Тыря вносила капельку бедлама: не нравилось малышке стоять в центре – она же маленькая, ей не видно!

А еще Тыря точно знала, что она – самая чудесная принцесса.

Умница, красавица, шипулечка меднопопенькая, меховая тарахтелочка и чудушко косоглазенькое, собаконька и лапусечка.

А ее в коробочку?!

И добилась-таки своего, блоха настырная.

По задумке Павла в первом ряду должны стоять серьезные товарищи Тус, Раш и Тилар – как боевой авангард, прикрывающий вожаков-полководцев и даму. Замыкающими – поросята, как необученные и не в меру задорные. Пришлось выводить тройку Пран – Тыря – Свап вперед. Казалось бы, что стоило альфам прижать соплюху своей волей?

Дорого стоило.

Щена обид не забывала и в плохом настроении могла сделать нервы всему виварию. А вместе с нгурулами раздражались и их наездники. Напряженность с малознакомыми еще сослуживцами Пашке была ни к чему, и он быстро сдался под зловредно-горделивое хихиканье Ольги. В остальном Тыря вела себя идеально. Поросята очень много от нее перенимали. Вот уж кто учился с удовольствием, так это они. А то ж! Такой цирк с переплясом да после нудного стояния в вольере. Молодой двуногий вожак развлекает, старый двуногий вожак хвалит. Двуногая самочка так сладко чешет бровки и бивни.

Оле каким-то чудом удавалось балансировать на грани запечатления. Брать на себя еще и такую ответственность она не хотела, хотя поросят любила искренне. Даже больше, чем зверей Косты и Ована. С Рашем