Читать книгу "Мужики - Алексей Александрович Провоторов"

Злыми, чуть раскосыми, с белой пленкой по углам. Кошка была толстая. Не беременная, просто толстая, даже хвост был толстый. Уши, слишком розовые, казались воспаленными. Но голодающей она не выглядела, несмотря на грязную шерсть.

За ухом Денис с отвращением увидел огромного серого клеща.

Кошку стало жалко.

— Иди сюда, кис-кис.

Денис присел и протянул руку. Давно ему приходилось это делать, но…

Кошка подошла понюхать пальцы. Денис цапнул ее за шкирку, второй рукой ухватил мерзкое членистоногое тело, повернул и выдернул.

Кошка мякнула, взвилась, полоснула пятерней по тыльной стороне ладони и рванула в сторону сада.

Денис зашипел, но к руке не притронулся. В пальцах шевелился отвратительно мягкий, теплый, как нарыв, полный кошачьей крови негуманоид.

— Ну и дура, — сказал Денис вслед убежавшей кошке, которая делась невесть куда — видно, перемахнула через забор, не в погреб же спряталась, — и огляделся.

Положил клеща на бетонную ступеньку времянки и, чувствуя себя капралом Рико, схватил из-под кособокой лавки кирпич и припечатал клеща к бетону, накрыв так, чтоб кровь не брызнула.

Когда он поднял орудие казни, то клещ с разорванным пузом пытался куда-то идти.

Денис растер его углом кирпича.

— Самый умный, что ли? — спросил он у кроваво-оранжевого пятна. Потом затер все капли, отряхнул руку, сунул кирпич под лавку и пошел к умывальнику, роняя собственную кровь с набухших царапин.

Руки мыл долго, шипел, морщился, оттирая пальцы едким простым мылом. Вроде как если мылить руки полминуты, то они становятся хирургически чистыми? М-дя.

Ну ладно, кровь из клеща на него не попала. Остается надеяться, что кошка была здорова. А лишай, подкожный или ушной клещ передаются через когти, подумал Денис рассеянно…

Он пошел в дом, забыв о пустой лисьей миске.

* * *

Ульяна уже сидела в старой коричневой «сетре», уже ждала нетерпеливо, когда докурит и дотрындит с крашеной билетершей коренастый водила, когда вдруг у нее закружилась голова. Как будто сиденье выдернули из-под тела. Буквально на две секунды, но…

Ульяна выпрямилась в кресле. Что такое, укачало ее в «пазике», что ли?

Хотя, может быть, просто не мешало поесть. В Мужиках она привыкла есть часто, даже полнеть начала.

Попробуй там не привыкни.

Выйти купить что-нибудь, что ли? Банан, например?

Но головокружение уже прошло, а тут и водила бросил бычок, торопливо махнул рукой и заскочил в кабину, хлопнув дверцей. Война войной, сигарета и билетерша дело такое, а тронулся старый автобус точно по расписанию.

Ульяна откинулась на спинку. Ей снова было хорошо.

* * *

Денис забинтовал руку как полагалось, чистым бинтом, залив раны йодом. Толстая кошка распахала ему тыльную сторону ладони, как хороший сибирский леопардовый кот. Тот, котята от которого не приручаются и уходят в лес. Хорошо, вены не вскрыла, подумал Денис, рассматривая масштабы повреждений. Ладно хоть левая, та, которой он держал фурию за шкварник, уж нажимать альт и шифт ее хватит, если что.

Замерз, как собака, пока мыл руки. Печь еще не разгорелась. Денис решил принести воды, выбрал два ведра поудобнее — рука все-таки болела. Дверь во двор запирать не стал, это пришлось бы лезть через забор. Да и Ульяна говорила, что здесь соседи все нормальные. Ну как нормальные — в селе всегда есть кто-нибудь не в себе, это как в многоквартирном доме — хоть один да найдется, а то и больше. Денис вообще не любил неадекватных людей. Да и остальных жаловал только в дозированных количествах.

Тут, в Мужиках, в крайней избе, с обвалившимся фундаментом и рыжим забором, как рассказывала Ульяна, жил местный сумасшедший, Михолай. Он назывался иногда Михаилом, иногда Николаем. Ульяна говорила, что он тихий, никогда не бреется и не стрижется, подкармливает всех зверей, никого не трогает, и только иногда у него случаются приступы. Он боится темноты, любит огонь и пару раз чуть не сжег свой дом, так что соседи, отодвинув в сторону замшелый постулат про мужика, который без грома не перекрестится, откопались от него полуметровой ширины и глубины канавой.

Денис шел по тропинке вдоль каменки, залатанной фиговым истершимся, крупнощебнистым асфальтом. Покрытие было неровное и рябое настолько, что по правой обочине вообще раскатали новую грунтовую дорогу. По такому полигону душу вытрясало вместе с подвеской за несколько километров.

Он думал о том, почему Ульяна, с ее немалыми, по сельским меркам, доходами, не наймет людей пробурить себе скважину и сделать водопровод? Да и вообще, домик крепкий, но ремонт бы ему не помешал. Но в принципе, решил Денис, это не его дело.

Погода стояла сухая, только на горизонте, в стороне райцентра, лохмотьями расползлась легкая дождевая тучка. В кустах орали воробьи.

По дороге встретилась старушка в клетчатом платке, от сочетания цветов которого задумался бы любой шотландский горец. Юбка тоже была такого плана. Денис поздоровался, как положено в селе, и дщерь Мак-Кумала энергично поздоровалась в ответ. Старушка несла корзинку, в которой Денис с удивлением увидел сморчки. Сто лет не встречал.

— Вот грибов набрала к обеду, — расплылась в улыбке старушка. — Ты Ульянин, ага? Поесть-то есть что? Лису покормить?

— А как же, — ответил Денис. Далась вам эта лиса, подумал он. Надо хоть посмотреть на нее.

— Сходи тоже поищи. Только завтра-послезавтра, я, старая, все выгребла. — Старушка довольно, жизнерадостно рассмеялась. — Звать-то тебя как?

— Денис.

— А я Марковна. Или баба Марфа, если что.

— Очень приятно, — вежливо ответил Денис.

— Ну давай, хозяйничай, — старушка весело махнула ему и поспешила дальше.

Денис добрался до колодца и, положив руку на отполированный тысячами ладоней барабан, крутанул рукоятку. Зазвенела цепь, зашуршало дерево, и где-то глубоко-глубоко ведро встретилось с водой.

— Артезианская скважина, блин… — пробормотал Денис, заглядывая в жерло. Ничегошеньки не видно.

Вытащив ведра, Денис понял, что брать второе было ошибкой. Рана на руке разошлась, бинт пропитал кровь. Да что за скотская кошка, подумал Денис. Увижу — водой оболью.

Он взял ведро, закусил губу. Ну зараза. Хоть обратно выливай.

Тут он услышал фырканье лошади, шелест обрезиненных колес и раскатистое «тпрррррууууу!». Обернувшись, увидел дядю Есю. Евсей Петрович, вспомнил Денис и поздоровался.

— Я уж шисят лет Петрович, а Евсея можешь опускать, кто меня тут так кличет?..

Денис неопределенно кивнул.

— Поехали подвезу. Кровищи-то в воду не наронял? Где тебя так?

— Кошка, — смущенно махнул рукой Денис.

— Эх, молодежь! Хе-хе. Кошка-матрешка. — Дядька сморщился в улыбке, поправил пыльную кепку и указал на телегу: — Ставь ведра. Только придерживай. По обочине плааавненько поедем, не боись, не расплескается.

Денис согласился, забрался на телегу.

Конь шел быстро и срывался на бег, черный, ухоженный. Дядя Еся всю короткую дорого что-то болтал.

Денис кивал и помалкивал. Доехали быстро.

— О, и дымок идет…