Читать книгу "Море играет со смертью - Влада Ольховская"

помогало, но сегодня привычных мер оказалось недостаточно. Перед закрытыми глазами мелькали картины этого жуткого дня. Женщина без лица. Пожилой мужчина в ступоре уставился на руку – открытый перелом, оголенная кость. Красная кожа, желтые водянистые пузыри ожога. Рядом плачет парень – не потому, что ему больно. Потому что ожог не его. Если бы был его, он бы не плакал, он из тех, кто терпит с улыбкой и шуточками. Но ожог на коже его невесты, и парень хотел бы забрать ее страх и боль, но не может, и слезы льются сами…

Полина вздрогнула, открывая глаза. Ей показалось, что она снова чувствует острый запах лекарств и чуть приглушенный – обгоревшей кожи. Это не дело.

Она поспешила к метро. Там ей повезло: у перехода продавали садовые цветы с коробок, это не каждый день случалось. Полина, не торгуясь, купила огромный букет пионов – розовых и белых с тоненькими малиновыми полосками на лепестках. Прижалась к цветам лицом, вдохнула поглубже. Она чувствовала шелковистую прохладу, видела удивительную красоту кремовых лепестков, ощущала запах – густую сладость, как будто проникавшую и в легкие, и в голову, отзывавшуюся где-то в районе лба спокойными волнами. Полина позволила этим пионам заслонить собой весь мир, стать единственным образом в ее мыслях, перекрывая остальные.

Сейчас это помогло, стало своего рода перезагрузкой. Однако Полина не позволила себе расслабиться, она понимала, что день был из трудных. Значит, чтобы он ослабил хватку, нужно нечто большее – и уж точно не одинокая ночь.

Поэтому Полина решила отправиться к мужу.

Они не договаривались, что она приедет сегодня. Несмотря на несколько лет официального брака, общим жильем они не обзавелись, да и не собирались. У каждого – своя территория, на которой супругу, впрочем, всегда находилось место. Вот и теперь Петр не удивился ее приходу, не стал возмущаться или настороженно расспрашивать. Он впустил Полину в дом и направился доставать большую вазу с антресолей.

Петр Олейников был удивительным созданием, это Полина поняла сразу. Если бы каждому человеку при рождении доставался тотемный зверь, Петр с уверенностью получил бы панду. Он сам был огромным, мирным и несколько ленивым. Он никогда не разменивался на бурные страсти – потому что попросту не мог их испытывать. Вся его жизнь была сытой, обеспеченной и успешной, и его это вполне устраивало.

Поначалу Полина еще подозревала, что все не так однозначно. Встречаются такие люди, которые внешне напоминают ледяную глыбу, а внутри, под этими льдами, пылают вулканы. Однако Петр определенно не из их числа. В его душе шумели вечные бамбуковые рощи, далекие от ненужных переживаний и попыток изменить мир.

Кого-то такое оттолкнуло бы, а Полину, наоборот, привлекло. На фоне хаоса, которым была жизнь психолога МЧС, мир Петра оставался тихой гаванью. Туда Полина приходила, побитая чужими штормами, выпотрошенная, уставшая. Только Петру она могла спокойно рассказывать об обожженных женщинах и плачущих от горя мужчинах, зная, что его это не заденет – не сможет просто.

При этом дураком он не был – ни в коем случае. Он привлекал ее умом, успешностью, спокойствием. Естественно, ее собственная душа, сплетенная из совсем других нитей, любить его не могла. Но когда они познакомились, Полина в любви и не нуждалась, она восстанавливалась после любви. И Петр, стойкий, уверенный и неизменный в любых обстоятельствах, ускорил ее исцеление.

Она понимала и то, чем выгодна Петру – он ведь тоже ее не любил, попросту не был способен. Однако в сексе он нуждался, против интересной собеседницы не возражал, а главное, он рад был заполучить женщину, которая никогда не обвиняла его в недостатке романтики и не требовала рыцарских поступков.

На этом понимании их союз продержался несколько лет. Правда, теперь он должен был закончиться, но сегодня Полина заявилась еще на правах законной супруги.

– Ужинать будешь? – спросил Петр.

– Нет, так вымоталась, что даже есть не хочу, веришь?

– Верю. Бывает. Хочешь, кофе с халвой сделаю?

– О, вот это удачная мысль, – оживилась Полина. – Буду навеки благодарна!

– Что сегодня было?

– Промышленная авария. Крупная. Пострадали рабочие, наши ребята – спасатели, да еще девушка-блогер на свою беду сунулась…

– Я что-то такое слышал.

– Сейчас услышишь больше!

Она и правда пересказала ему все, что позволяла профессиональная этика. Полине это было нужно – чтобы отпустить жуткие образы из собственной памяти, чтобы они больше не кружили над ней, как стервятники. Она не позволила бы себе такого в общении с родственниками и подругами, потому что их бы эти истории задели, ранили, напугали. Но Петр? Он оставался скалой, по которой чужие беды стекали водопадами.

Поэтому Полине было хорошо здесь. Сидеть с ним, дышать пионами, греть руки о чашку кофе с халвой. Не любить своего мужа – но чувствовать себя в безопасности рядом с ним. Уж такое не все могут позволить. Жаль, что с этим придется заканчивать.

Этой ночью они спали в одной постели. Петр не возражал – он никогда не возражал, с чего бы? А Полине важно было почувствовать себя живой и заснуть рядом с уютным теплом другого человека. Она понятия не имела, что принесет завтрашний день, но хотела встречать его с прежним запасом энергии.

Это помогло. Утром она чувствовала, что силы вернулись, онемение прошло, ее больше не держали черные когти мрачных видений. Если бы ей удалось провести с Петром и утро, получилось бы вообще замечательно. Но не сложилось – с незапланированным визитом пожаловало официальное лицо сил зла.

Впрочем, нет, вряд ли незапланированным. Любовь Петровна всегда приходила в квартиру сына в удачное время – она избегала неловких постельных сцен, однако не давала неугодной ей девице слишком уж обжиться в чужом гнезде. Полина не сомневалась, что этой даме за малую мзду докладывает кто-то из соседей. Она даже смогла бы вычислить, кто именно, да не хотела. Смысл? Она с самого начала знала, что Любовь Петровна – это сила, которую невозможно победить.

Собственно, именно эта сила когда-то стала основой их официального брака. Полина и Петр, познакомившись, быстро сошлись и ничего иного не желали. Их общение строилось на теплой дружбе и периодическом сексе, ни один из них не хотел большего.

Зато большего хотела Любовь Петровна. Она прекрасно знала, что в личной жизни ее сын тоже панда: если ему в клетку подсадят самочку – хорошо, если нет – гоняться за ней он не будет. Отношения с Полиной стали самыми долгими и серьезными в его жизни. Любовь Петровна предпочла не задумываться о том, есть ли там