Читать книгу "А ведь все было именно так. Рассказы - Андрей Викторович Белов"

накопившуюся за века тяжелого и нечеловеческого труда.

Через некоторое время ему стали встречаться боги. Кто-то из них шел навстречу, кто-то обгонял его, но никто не обращал на осужденного никакого внимания. Встретившийся бог Гермес на вопрос Сизифа о том, что ему делать дальше, отмахнувшись от него, даже не повернув головы в его сторону, только и сказал:

– Не до тебя нам сейчас!

Сизиф растерянно стоял на краю дороги и смотрел вслед Гермесу. Наконец тот скрылся вдалеке, ни разу не обернувшись. Все боги, которые встречались Сизифу, шли, потупив взгляд, и выглядели чем-то сильно озабоченными, и если шли не в одиночку, то тихо что-то обсуждали между собой. Сизиф стал прислушиваться к их разговорам и из отдельных услышанных им фраз понял, что там наверху, в мире людей из-за какой-то новой веры и нового Бога его боги быстро теряют силу и влияние на мир.

Сизиф сел при дороге и задумался: «Боги потеряли свою силу и свое влияние – боги, которых я уважал и ненавидел, боялся и обманывал и при которых я прожил всю свою жизнь. И это мои-то боги?»

От этих мыслей он опустил голову и долго еще сидел неподвижно в полной растерянности. Спустя время способность думать вернулась к нему: «Так это значит, что, дойдя до реки Стикс, отделявшей мир живых от царства мертвых, я могу попытаться переправиться через нее, так как, наверное, перевозчик душ Харон бросил свою лодку. Трехглавый пес Цербер, не выпускающий никого из царства мертвых, тоже наверняка, поджав хвост, куда-нибудь сбежал. И я вернусь в мир живых! Все именно так, раз уж сам Гермес от меня отмахнулся. Да, так! Но только сначала надо выбраться из этой пропасти Тартар, где я нахожусь за оскорбление самих богов».

Сизиф встал и пошел дальше по дороге, соображая на ходу: «Вперед! Там что-нибудь придумаю! Ведь не зря же я славился при жизни хитростью и изворотливостью».

Он шел быстро и уверенно, радуясь своей свободе, и ему было все равно, сколько придется идти, он готов был идти вечно, время в поземном царстве Аида не имело никакого смысла: оно стояло.

И вдруг Сизиф стал идти все медленнее и медленнее и наконец совсем остановился. Постояв некоторое время в раздумьях, он повернулся и решительно зашагал назад.

Прошло время, и он вернулся к горам, с большим трудом нашел свою гору, им же прозванную «Проклятой», и поднялся на ее вершину. Камень лежал на том же месте. Долго стоял он около камня, напряженно думая. Две глубоких складки лежали на его лбу над переносицей.

– Нет! Это все-таки мои боги! – громко без тени сомнения наконец сказал Сизиф и, посмотрев последний раз вокруг, толкнул камень ногой.

Тот с грохотом покатился вниз, и тут же Сизиф побежал за ним, крича в каком-то экстазе:

– Мои! Мои! Это мои боги!

Начиналась эра христианства.

Христофор Колумб. Ненаписанные страницы

Почему Колумб так и не доплыл до Америки?

Почему приказал повернуть корабль, хотя до

нового материка оставалось совсем немного?

Донье Беатрис Энрикес де-Арана

Беатрис! Любимая!

Больной и немощный, а более с душой, исстрадавшейся по справедливости, лишенный званий и титулов пишу к тебе, моя любовь и моя путеводная звезда, мой последний приют мыслей и единственная надежда сострадания и признания моих свершений. Меня обвиняли в том: что золота за все четыре экспедиции поступило в казну слишком мало; что я был слишком жесток к людям и еще Бог знает в чем, вплоть до того, что именно мои путешествия завезли в Европу сифилис. Но, во-первых, надо было продолжать обследовать новые земли, во-вторых, как еще я мог держать людей в повиновении и, в-третьих, болезнь эта была давно известна в Европе под разными названиями. Ну и хватит об этом.

Путь мой близится к завершению: я болен, но в мыслях по-прежнему проживаю, те великие для меня дни, начало которым было положено в лето 1492 года. Все свои деньги я истратил на тех, кто был со мной в странствиях. Дневник моего первого путешествия, как и еще трех последовавших за ним, хранятся у нашего сына – Фернандо. Но пусть, после этих строк, память о ненаписанных страницах, о самых тяжких для меня событиях первого путешествия в поисках морского пути в Индию, хранится и у тебя, всегда напоминая обо мне.

Итак, 3 августа 1492 года в 8 часов утра, три трехмачтовых судна Санта Мария, Пинта и Нинья отчалили от андалузского атлантического порта испанского города Палос-де-ла-Фронтера. Это были небольшие корабли. Спать морякам в плавание приходилось: на палубе – в хорошую погоду и под палубой – в плохую. Всего в нашей небольшой флотилии было 87 человек. Я радовался как ребенок и столь малому, на глаза наворачивались слезы, и я вспомнил тогда, что прошло почти 20 лет, как я задумал снарядить экспедицию на запад от берегов Европы, чтобы найти новый – морской, путь в Азию.

Идея достичь берегов Индии появилась у меня после многих лет изучения трудов арабских и античных географов, после переписки с флорентийским астрономом Паоло Тосканелли и обсуждения с ним такой возможности. Он не дожил десять лет до первой экспедиции, но перед смертью успел прислать мне карту, которую он создал на основе изучения всех имеющихся у него сведений по географии. Имея все это, я разработал маршрут экспедиции. Согласно моим расчетам начинать путешествие надо было от Канарских островов, и двигаться все время строго на запад.

Возможные выгоды для казны государства, которое организует экспедицию, были очень соблазнительны. Теперь, спустя годы, стоя на коленях и превозмогая боль в ногах, со слезами, пишу тебе это письмо и признаю, что по нескольким причинам меня тянуло открывать новые земли. Алчность и тщеславие! – знаю: это тяжкие грехи, признаюсь в этом только Богу, тебе и себе. Да, я страстно желал быть богатым, титулованным, независимым и передать все это моим сыновьям: Диего, рожденному в законном браке, и нашему с тобой сыну Фернандо, появившемуся на свет Божий уже после того, как моя супруга отошла в мир иной. Будет ли у Всевышнего прощение для меня? Не знаю!

Но не деньги и власть манили меня в неизвестность! Я верил, что именно мне Господь предопределил великую миссию – найти морской путь в Палестину. Тогда, христиане, с моря, с неожиданной для мусульман стороны, смогли бы ударить по Османской империи, и смогли бы, наконец, освободить гроб Господень, потерянный после Крестовых походов, поскольку империя захватила земли,