Читать книгу "Королева в ракушке. Книга вторая. Восход и закат. Часть первая - Ципора Кохави-Рейни"

меня стать ее биографом. Когда я попыталась отказаться, она вперила в меня тяжелый взгляд. Я не могла устоять и согласилась. Конечно же, испугалась. Знала, что она любимый всеми автор, мудрый, известный высотой своего духа. Смогу ли соответственно передать суть ее жизни и творчества?

Она упрямо и без всякого сомнения заявляла, что только я смогу это сделать, ибо мы сотворены из одного теста, и только я смогу ее понять.

После стольких лет жизни под ее сенью, я все время удивлялась, насколько мы похожи характерами. Анализировали события и явления совершенно одинаково.

Наоми просила поставить во главу угла романа о ее жизни те унижения и страдания, которые она испытала в кибуце, и ее большую любовь к Израилю Розенцвайгу. Она очень быстро вдохновилась моим предложением – изобразить иудейство в поколениях, другими словами, историю еврейского народа на примере ее жизни, которую она описала в своих исторических романах. Мне также хотелось представить в драматической форме политическое развитие государства Израиль, написать о стойкости и слабости израильтян в боях, о дружбе, взаимоотношениях между выходцами из разных стран и культур. В общем, все, что актуально в Израиле и сегодня.

– Насколько ее история интересна современному читателю?

– Личная история Наоми – это история многих, кто был изначально далек от судьбы своего народа. Семья ее была далека от своих еврейских корней и традиций Израиля, как множество еврейских семей во всем мире. Наоми прибыла в Страну в 1934 году, как беженка из Германии. Девушка из буржуазной ассимилированной семьи, которая почти ничего не ведала об иудаизме, о своей еврейской и вообще национальной идентичности. Молодые, оказавшиеся в такой ситуации, часто становятся фанатиками и запираются в глубоко религиозных кварталах.

Ее судьба – это, по сути, судьба еврейского народа. И сегодня идет травля не только евреев в мире, но и самого государства Израиль. Более того, немало израильтян находится в плену иллюзии (точно так же, как евреи Германии в период разнузданной антисемитской пропаганды гитлеровского рейха), что можно заключить мир с палестинцами, стоит им вернуть Иудею и Самарию.

В то время, как другие понимают, что цель палестинцев – поэтапно уничтожить Израиль.

– В мире тоже много тревожных знаков для евреев, которые не отделяют себя часто от стран, в которых родились…

– Да, многие евреи в мире и сейчас не отождествляют себя с Израилем и своими еврейскими корнями. Жизнь Наоми и ее семьи – предостережение.

Абсорбция в Израиле неимоверно тяжела, и нужна очень сильная мотивация, чтобы преодолеть все трудности и бороться за улучшение ситуации в стране во всех областях во имя ее будущего. Призыв Наоми – укреплять страну и ее еврейские корни. Напряженность в израильском обществе была, есть и будет. Наоми Френкель призывала обновить иудаизм в соответствии со временем, но сохранить его ценности.

Она, конечно, внесла огромный вклад в историю страны – своей жизнью, творчеством, участием в войнах и, главное, духовным служением.

Алла Борисова

Глава первая

Весна 1946. Наоми гуляет с маленькой дочкой по двору кибуца. K ней приближается незнакомый мужчина в синем плаще. Кто он, этот человек? Наоми привлекает странная смесь мужественности и нежности в его лице. Он красив, худ. Не по размеру большой плащ не может скрыть изящество движений.

“Здравствуйте, меня зовут Израиль Розенцвайг”. – “Очень приятно”.

Она смущена. Перед ней сам Розенцвайг, член кибуца Бейт Альфа, входящий в руководство Общего кибуцного движения Израиля. Его голубые глаза, излучающие свет, изучают ее с головы до ног. Наоми, кажется, что он рассматривает ее потертое цветастое платье из грубого арабского полотна. Она кажется себе уродиной.

Какое-то незнакомое чувство пробуждается в ней.

“Я пришел к Шику”.

“Папы дома нет”, – отвечает малышка.

“Где ваш муж?”

“Не знаю”, – она скрещивает руки на груди, пытаясь скрыть охвативший ее стыд.

“А когда он вернется?”

“Не знаю”.

“Не знаешь, где твой муж и когда он вернется?” – обращается он к ней на “ты”, как заведено в кибуцах, и согласно с грамматикой иврита. По ее сухому тону и выражению лица ясно, какие у нее отношения с мужем.

“Я перевожу на иврит книгу “Генетика” Ришко и Делоне. У меня вопросы к Шику по генетике цветов. Ладно, пошлю ему письмо”.

“Я провожу вас до остановки автобуса”, – неожиданно для самой себя говорит она. Малышка вприпрыжку плетется за ними и ноет: редкое общение с матерью прервал этот чужой дядя.

“Как тебя зовут?”

“Наоми”.

“Где ты трудишься?”

“В коровнике”.

Он интересуется, как идет дойка, как организовано дежурство на кухне, как часто приходится убирать места общего пользования. Она охотно отвечает вопреки своему замкнутому характеру.

Подходит автобус.

“Израиль, не торопись уезжать. Я хочу поговорить с тобой”.

“Придется целый час ждать следующего автобуса”.

“Я подожду вместе с тобой”.

Сильнейшее желание высказаться, облегчить душу овладевает ею.

“Чего тебе не хватает?”

Она говорит о своем унизительном положении в кибуце. Малышка ни на миг не прекращает ныть, и все время скачет вокруг матери.

“Ты разрешаешь ей так себя вести?”

“Она мне не мешает”.

“А в кибуце что мешает?”

“Все ставят мне в вину, что я гордячка, делаю все, что приходит мне в голову и, вообще, непригодна для жизни в кибуце. Я сама себе намечаю дневной план работы, и это сердит всех”.

“Наоми, твое преимущество в твоем отличии от них всех. Воспитай в себе умение не обращать внимания на их уколы и насмешки”.

Его мягкий голос успокаивает, его добрый взгляд проникает в душу, и она, путаясь в словах, рассказывает все, что в ней наболело, даже историю о том, как Шик силой овладел ею на сеновале, ночью, в кибуце Дгания Бет.

Израиль хорошо помнит то скандальное заседание руководства Движения, где обсуждался этот омерзительный случай. Было решено отменить отправку Шика посланцем Движения в Восточную Европу. На миг Израиль бросает взгляд в сторону малышки. Наоми ловит этот взгляд и начинает рассказывать о том, что произошло после того, как она упала, и камень рассек ей подбородок. Она почти теряла сознание, когда в больнице ей зашивали рану и бинтовали. Более пяти лет ей удавалось увернуться от не дающего ей прохода Шика. Но когда медсестра и один из членов кибуца довели ее до дома и оставили, Шик, это животное, набросился на нее, еле державшуюся на ногах, и она снова забеременела.

“Он мне не муж. Ни одна женщина не хотела иметь с ним дело, и он изнасиловал меня. Брак наш –