Читать книгу "Следы на пляже - Луанн Райс"

– Почему ты называешь ее ведьмой? – спросила она.

– Потому что ее никто даже ни разу не видел, – сказала Пегги. – Она живет всю зиму в Нью-Йорке, а возвращаясь весной сюда, выходит в свой двор только ночью, когда совсем темно. Она разговаривает с совами. Она пишет детские книжки о разных птицах. Как сумасшедшие в фильмах. Люди, которые не знают, какая она странная, приходили увидеть ее, но она даже не ответила из-за двери! И каждое утро, перед восходом солнца, она ходит вдоль линии прибоя, смотрит на куликов и ищет свое бриллиантовое кольцо.

– Она потеряла бриллиантовое кольцо? – спросила Нелл.

– Да. Она разведенная. Она вышла замуж очень давно, У нее нет детей, хотя она и пишет детские книжки. Она собирает обручальные кольца и носит их на всех пальцах. Но, когда она купалась в шторм, она потеряла самое большое и хочет его найти. Оно стоит кучу денег. Она может наложить проклятие на человека, который перекрестится! И на детей, если они лезут в ее двор. Они читают ее книжки, а она их выгоняет. Все можно узнать по особому знаку, который у нее на лестнице…

Нелл нахмурилась, крепко обхватив колени и сжавшись. Ей не нравилось описание этой женщины. Может быть, и не стоит встречаться с ней?.. Но потом она подумала о своем отце и его новой подруге, Франческе, вспомнила мягкую голубизну маминых глаз с нежными лучиками в каждом углу и о словах, которые она проговорила, рассказывая о своей лучшей подруге:

Пляжные девочки сейчас, пляжные девочки завтра, пляжные девочки до скончания веков… – и Нелл почувствовала тоску в душе.

При воспоминании об этой присказке стало еще хуже, тоска увеличилась, и это сделало горе Нелл от потери матери таким сильным, что она подумала, что оно может раздавить ее прямо здесь, на берегу. И она уставилась на дом на вершине холма, обхватив колени еще крепче.

Может ли лучшая подруга матери быть писательницей, да еще и ведьмой? Ничто не казалось невозможным. В самом деле, по сравнению с другими вещами, происходившими в жизни Нелл, это было не слишком устрашающим или ужасным. Она поблагодарила Пегги за информацию, а сама решила найти какой-нибудь способ добраться до Дома-на-холме, бывшего-раньше-голубым.

Что до теннисных кортов Хаббард-Пойнта, то здесь не теряли времени с тех пор, как Джек Килверт был ребенком. В его воспоминаниях это было растрескавшееся щебеночно-асфальтовое покрытие, а береговые марши доходили до песчаной автомобильной стоянки, которую во время шторма заливало водой. Теперь же корты были покрыты зеленью, аккуратно разлинованы, прикатаны и содержались в исправности, и народ записывался в клубы.

– Тридцать – ноль! – крикнула Франческа с той стороны сетки.

Джек внимательно наблюдал, как она готовится к удару. Ее медово-каштановые волосы сдерживала широкая белая бандана, подчеркивавшая их яркий цвет. Гибкая, как лоза, ее фигура напоминала песочные часы, ноги у нее были очень длинные и быстрые, и, несмотря на то, что Джек пытался сосредоточиться на игре, он не успевал заметить, как она останавливалась для удара. Двое мужчин, куривших сигары и тащивших шезлонги и купальные принадлежности, прервали свой маршрут вдоль Фелпс-роуд, чтобы поглазеть на игру. Или на ее ноги.

Она подала мяч, он отразил удар, она подбежала к сетке, раскинув руки как бы для объятия.

– Ты выиграл – это нечестно, – сказала она, протягивая ему губы в поцелуе.

– Ты же не думаешь, что я собираюсь прыгать через сетку? – спросил он.

– Нельзя все время действовать по правилам. Может быть, я очень торопилась прижаться к твоему большому жаркому телу – ты об этом не подумал?

Джек улыбнулся, когда она поцеловала его. В его руках она казалась такой тонкой и сильной. Но были воспоминания, существовавшие только в его собственном внутреннем мире: как он обнимал Эмму двадцать пять лет назад почти на том же месте. Франческа была вылитым портретом его жены, когда та была молодой. Джек подумал о своем возрасте, и на сердце стало тяжело.

– Пошли, бросимся в океан, – сказала Франческа.

– Мне надо домой, надо заняться Нелл.

– Она сказала, что пойдет на берег, – сообщила Франческа. – Она увидела, что я остановилась перед вашим домом, и мы столкнулись, когда я выходила из машины. Я почувствовала, что она хотела бы просветить меня насквозь, чтобы убедиться, что я не привезла с собой вещей для ночевки. Милый, она похожа на пограничный патруль.

– Нет, она, наверное, обрадовалась тебе.

Франческа фыркнула своим безупречным носиком.

– Вот здесь ты ошибаешься. Мои родители были в разводе, и, когда отец приводил домой очередную женщину, я устраивала им настоящий ад. Теперь приходится расплачиваться, и, поверь, вполне заслуженно. Пусть тебя это не беспокоит. Меня это совершенно не волнует, и я признаю за ней полное право защищать свою территорию. В конце концов мы подружимся – ты увидишь.

Джек не ответил ничего, не желая развивать ее в общем-то справедливые мысли.

– Посмотрим… если она на берегу, значит, в вашем доме никого, – сказала Франческа, сжимая его руку. – Я понимаю, что ты предполагаешь, что она может наткнуться на нас при прогулке, но можем же мы хотя бы подержаться за руки, сидя на диване?

– Пока займемся нашими планами насчет островов Северного моря, – сказал Джек. Оба засмеялись. Джек высвободил свою руку, с досадой подумав: «Ну, ты совсем романтик, сопляк». Ему было сорок восемь, он был разбит и переутомлен и совсем запутался в жизненных поворотах и переменах. Ей было двадцать девять, и она была угрожающе красива.

Последние шесть месяцев Джек работал в бостонском отделении инженерной фирмы в Атланте. Франческа тоже работала в этом департаменте, к тому же они несколько лет до того были сослуживцами. Они играли в теннис в паре со своими коллегами по работе. Его восхищали ее подачи, четкость мышления, отличное качество инженерных навыков, развитое чувство юмора.

Заметила ли она, что он старается сохранять дистанцию между ними, чтобы люди не подумали, что они были парой? Хотя кого это заботит? Кто вспомнит о нем? Эмма в детстве провела здесь пятнадцать летних сезонов, до того, как ее семья уехала в Чикаго. Семья Джека отдыхала здесь три лета подряд; Эмма была моложе его на четыре года – ровесница его сестры. Он встретил ее на променаде у моря одной ясной июньской ночью, и их судьбы соединились. Но в этом году, выбирая место для каникул Нелл, он предпочел Хаббард-Пойнт Виньярду, острову Нанта-кет, Кейт-Коду, островам в Мэне… не только потому, что хотел, чтобы Нелл увидела место, где встретились ее родители, но и потому, что его самого тянуло сюда с силой, которая была ему непонятна.

– Если твоей дочки нет дома, – прошептала Франческа, снимая паузу в разговоре, – я не могу обещать, что буду вести себя хорошо…

Джек почувствовал, как его рот растягивается в улыбке, но больше ничего не ощутил. Он мог продемонстрировать улыбку, но, кроме улыбки, ему нечем было ответить. Это мучило его больше всего – после смерти Эммы. Он как будто оцепенел, окаменел до мозга костей, как если бы наступила зима и осталась с ним на весь остаток жизни. У него был рост шесть футов три дюйма, атлетическое сложение спортсмена, и он ничего не мог чувствовать. Этого не знали парни из его баскетбольной лиги, его партнеры по теннису, знакомые женщины даже не догадывались об этом, и даже его сестра Мэделин была в неведении.