Читать книгу "Частичка тебя. На память - Джина Шэй"

Ты плохо работаешь, зарплата может быть еще выше.

Ты плохо заботишься о женихе, не дай бог он разглядит, какая ты на самом деле.

Вот и в аварию мы влетели по вине отца. Он выпил, словил клина и начал орать на мать — ему не нравилось, как неуверенно она вела. Нужно было быстрее!

Я помню, как сидела на заднем сиденье и пыталась его утихомирить. Он расходился все сильнее. И мама совершенно растерялась, не справилась с управлением.

Мы вылетели на встречную полосу. Под колеса тяжелому дальнобою.

Мне «повезло», я сидела не со стороны удара.

Отцу повезло меньше, отброшенная в сторону машина именно его боком впечаталась в столб.

Я не знаю, как из той сморщенной консервной банки выковыряли меня, как откачали и как я умудрилась отделаться всего тремя шрамами и двумя трещинами в ребрах после этого.

Шрам на животе…

Самый паскудный, самый ненавистный. Я свела его потом, практически полностью, но даже не видя глазами, ощущала на себе его печать.

В моей груди поселилась черная ледяная тьма. И её истербить мне не помог бы никакой пластический хирург.

Я зачем-то выжила. Трое членов моей семьи погибли, а я…

Господи, да лучше бы мне и ноги и руки переломало. Лишь бы выжил Алешка.

Да, я дала своему сыну имя. Практически сразу, как по УЗИ мне сказали, что будет мальчик. Мне говорили — не надо. Дурная примета. Я смеялась над предрассудками.

А потом пришла в себя после аварии, и его внутри меня уже не было.

Зачем? Зачем я пришла в себя после двухнедельной комы? Неужели так сложно было сдохнуть совсем, раз смысла в моей жизни осталось ровно полстакана?

Да-да, жизнь женщины не только в том, чтоб выносить и родить.

Господи, как меня иногда тошнит от нашего двадцать первого века с его гребаными современными взглядами. Чайлдфри вошли в моду и с пафосом проповедовали свою идеологию, доходя до откровенного хейта всех несогласных.

Я хотела ребенка. Очень. Маленькое чудо с бездонными глазками. Сладкие пяточки и пропахшие молоком волосики. Только ради этого я и собиралась выйти замуж.

И я не смогла его сохранить. Позволила умереть во мне.

И жесточайшая казнь от судьбы — лишить меня права на материнство совсем. И правильно. Я не смогла. Не защитила. Нужно было отказаться от той поездки!

Первым кончилось терпение у моего жениха. Он ушел, заявив, что я никогда не переживу аварию и не смогу принять свою потерю. Как же он тогда сказал?

Ты навсегда останешься в той разбитой машине, Эндж.

Кто-то очень много пересмотрел пафосных киношечек.

Я не держала его. Эйфория первой влюбленности сошла на нет гораздо раньше, мы и жениться-то с Димой собирались только из-за моей нечаянной беременности. Он был слишком пассивен, чтобы сделать это по какой-то другой причине. А я тогда еще думала, что как же я в этом деле обойдусь без мужчины?

Я ушла с головой в работу, убедила себя в том, что я — карьеристка, перестала искать постоянных отношений. Зачем?

Нормальный мужчина рано или поздно непременно захочет детей. И что я ему предложу? Слезливую историю о том, как беременная попала в аварию и больше не могу даже зачать?

Нет, я пыталась. Боролась. Проходила восстанавливающую терапию. Как оглашенная твердила, что мизерный шанс все-таки есть, и надеялась на гребаное чудо. Ждала его.

Подружки морщились и закатывали глаза. Крутили у виска за спиной.

Вот ведь тебе приспичило. Радуйся. Не надо рожать, портить фигуру. В конце концов, возьми из детдома.

Да, из детдома взять было можно. Но как же хотелось свое чудо. Зачать. Выносить в себе. Ощущать его шевеление, толчки. Родить — пережить день боли, ради одного маленького нового человека.

Жених ушел? Да и черт с ним! Мужчина не обязателен, так ведь? В наш-то век! Возможно, ЭКО все-таки мне поможет получить желаемое?

Попытка за попыткой, попытка за попыткой…

Безуспешно.

Надежда на чудо начала кончаться уже и у меня.

Когда я пришла в «Рафарм» — мне кажется, я была разлагающимся трупом, пустым, зачем-то склеенным сосудом.

Наши отношения с Ником практически сразу установились на грани дружбы — в конце концов, я была его правой рукой в отделе. Строила его раздолбаев-переводчиков, пока он мотался по переговорам, пила их кровь, была самым ненавистным, но ключевым сотрудником отдела. Ник никогда не отрицал значение моей работы. Мы и не заметили, как пицца и совместный кинопросмотр по пятницам стали у нас обычным времяпрепровождением. Почти семейная традиция.

А уж когда начинался хоккейный сезон — я вообще постоянно торчала у Ольшанского. Особенно когда сходились мой любимый Локомотив и его любимое Динамо. Проигравший покупал чипсы…

Кажется, в этот период я и ощутила, как все глубже привязываюсь к Нику. На лету. Он был теплый, он единственный не высказывал моим озабоченным попыткам забеременеть никакого осуждения. Он тащил меня из депрессии, пожирающей меня все сильнее. Я ощущала легкий вкус жизни рядом с ним. Он помогал, просто потому что не мог не помогать. Такой мужчина — щенка подберет, вымоет, оставит, одержимую истеричную бабу будет выпаивать чаем на своей кухне и работать для её рыданий бесплатной жилеткой. И это я про себя, конечно же…

Вот как в него вообще было не влюбиться?

Такой теплый, такой обаятельный, Ник только-только развелся с женой — и боже, как долго я не понимала эту идиотку. Как? Как можно было отказаться от этого мужчины? Вот от этого заботливого, обходительного мушкетера. Который на высокой руководящей должности оставался самим собой. Парадоксальным образом сочетая в себе и требовательность, и человечность.

Вот только…

Я в него влюбилась. Господи, я с ума сходила по нему, отчаянно желая, и в то же время не решаясь ни на какие решительные действия. Впервые в жизни действительно хотела, чтобы мужчина разглядел меня сам.

Ведь вот она я, смотри, я хорошая! Всегда помогу, всегда отвечу! Со мной можно ездить верхом и обсуждать прошедшие хоккейные матчи! И работаю я на износ, ради нашего общего будущего в этой компании!

Вот только месяц проходил за месяцем.

Ник по-прежнему видел во мне только друга. Наши встречи оставались дружескими посиделками. Не пытался целовать, прикоснуться — максимум, обнимал при личной встрече не на рабочей территории — боже, как я умирала во время этих объятий…

А потом появилась Вика…

Вика была из тех женщин, с которыми нереально соперничать.

Умная, красивая, умеющая произвести впечатление.

Мой бывший босс взял её на работу с одного только собеседования, произошедшего, блин, на улице после корпоратива.