Читать книгу "Похитители снов - Мэгги Стивотер"

– Он не полетит без батареек и без мотора, – Ронан передразнил писклявым голосом напевный акцент Адама. – Ной, давай пульт.

Ной зашаркал по спутанной траве за пультом управления. Пульт, как и самолетик, был белым и блестящим, без острых углов. Руки Ноя казались реальнее, чем эта штучка. Хотя он уже был некоторое время мертв и по всем правилам ему следовало выглядеть более призрачно, Ной плюс-минус напоминал живого человека, когда стоял на силовой линии.

– Что должно быть внутри, если не батарейка? – поинтересовался Ганси.

Ронан сказал:

– Не знаю. Во сне это были маленькие ракеты, но, видимо, они в комплект не входят.

Блу свернула голову нескольким высоким колоскам.

– На, держи.

– Хорошая идея, малявка, – произнес Ронан и запихнул их в гнездо.

Он потянулся за пультом, но Адам опередил его и потряс пульт над ухом.

– Совсем ничего не весит, – сказал он и бросил пульт на ладонь Блу.

Блу подумала, что он действительно очень легкий. На нем было пять крохотных белых кнопочек – четыре располагались крестообразно, пятая сама по себе. С точки зрения Блу, эта пятая кнопка напоминала Адама. Он по-прежнему шел к той же цели, что и остальные четверо, но словно отделился от них.

– Будет работать, – сказал Ронан, забрал пульт и протянул самолетик Ною. – Во сне работало, значит, и сейчас полетит. Подними повыше.

Ной, продолжая горбиться, поднял крошечный самолетик двумя пальцами, как карандаш. Что-то в груди Блу завибрировало от радостного волнения. С трудом верилось, что Ронан увидел эту игрушку во сне. Но в последнее время случилось уже очень много невозможных вещей.

– Керау, – сказала Бензопила.

Так, на ее языке, звали Ронана.

– Да, – согласился тот.

И повелительно обратился к остальным:

– Начинайте обратный отсчет.

Адам поморщился, но Ганси, Ной и Блу послушно принялись восклицать:

– Пять, четыре, три…

На слове «пуск» Ронан нажал на кнопку.

И крошечный самолетик беззвучно сорвался с ладони Ноя и взмыл в воздух.

Он летел. Действительно летел.

Ганси громко рассмеялся, и все запрокинули головы, наблюдая за полетом. Блу заслонила глаза рукой, чтобы не потерять из виду маленькую белую фигурку в синеве. Она была такой миниатюрной и проворной, что выглядела как самый настоящий самолет, летящий в тысяче футов над холмом. Бензопила, издав безумный крик, сорвалась с плеча Ронана и пустилась в погоню. Ронан направлял самолетик влево и вправо, заставляя его описывать круги над вершиной. Бензопила отставала совсем чуть-чуть. Когда самолетик вновь пронесся над головами, Ронан нажал на пятую кнопку. Семена травы высыпались из открытого люка на плечи зрителям. Блу захлопала и подставила ладонь.

– Ты просто невероятное существо, – сказал Ганси.

Его радость была заразительна и безоговорочна – такая же широкая, как его улыбка. Адам откинул голову назад, наблюдая за самолетом, и взгляд у него по-прежнему оставался спокойным и отстраненным. Ной выговорил: «Ух!», продолжая стоять с поднятой рукой. Как будто он ожидал, что самолетик к нему вернется. А Ронан держал в руках пульт и глядел на небо – без улыбки, но и не хмурясь. Его глаза были пугающе живыми, изгиб рта говорил о жестоком наслаждении. И внезапно перестало казаться странным, что он способен приносить разные предметы из снов.

В ту минуту Блу немного влюбилась во всех них. В их магию. В их поиски. В то, какие они были ужасные и странные. Ее Воронята.

Ганси шутливо толкнул Ронана в плечо.

– Глендауэр странствовал с магами, ты об этом знал? С волшебниками. Колдунами. Они помогали ему управлять погодой. Может, ты нам приснишь небольшое похолодание?

– Ха.

– Еще они предсказывали будущее, – добавил Ганси, повернувшись к Блу.

– Не надо на меня смотреть, – огрызнулась та.

Отсутствие у нее пророческих талантов уже вошло в пословицу.

– Ну или помогали Глендауэру видеть будущее, – продолжал Ганси.

Особого смысла это не имело, хотя намекало, что он пытается умилостивить Блу.

Ее вспыльчивость и умение усиливать чужие экстрасенсорные способности также вошли в пословицу.

– Пойдем?

Блу заторопилась за телескопом, прежде чем это успел сделать Ганси – и он сердито взглянул на нее, – а остальные забрали карты, камеры и датчики. Они зашагали по идеально прямой силовой линии. Ронан по-прежнему не сводил глаз с самолетика и Бензопилы – двух птиц, белой и черной, на фоне лазурной крыши мира. Пока они шли, внезапный порыв ветра пронесся по траве, принеся с собой запах текучей воды и лежавших в тени камней. И Блу вновь радостно вздрогнула при мысли о том, что волшебство реально, реально, реально.

2

Диклан Линч, старший из братьев Линчей, никогда не бывал один. Он не проводил время с братьями, но никогда и не оказывался в одиночестве. Он представлял собой вечный двигатель, питавшийся энергией других; Диклан присаживался за столик к приятелю в пиццерии, то отступал в нишу, и девичья ладонь зажимала ему рот, то смеялся, облокотившись на капот чьего-нибудь «Мерседеса». Собрание людей вокруг Диклана выглядело так естественно, что невозможно было понять, магнит он или металлическая стружка.

Поэтому Серому Человеку было нелегко найти возможность поговорить с Дикланом. Ему пришлось бродить по кампусу Академии Агленби почти целый день.

Но ожидание было не то чтобы неприятным. Серому Человеку понравилась эта школа, стоявшая в тени дубов. Кампус обладал потрепанной солидностью, которую дают годы и богатство. Дортуары были почти пусты, как и полагается летом, но не полностью пусты. Здесь оставались сыновья генеральных директоров, отправившихся в страны третьего мира, чтобы удачно пофотографироваться, сыновья уехавших на гастроли панк-музыкантов, у которых был багаж потяжелее, чем случайные семнадцатилетние отпрыски, и, наконец, сыновья людей, которые умерли и не могли за ними приехать.

Эти летние сыновья, хоть их и было немного, довольно-таки сильно шумели.

Корпус Диклана Линча не отличался красотой, как другие здания, но все-таки деньги придавали ему блеска. Это был реликт семидесятых, эпохи Техниколора, которую Серый Человек бесконечно любил. Передняя дверь, предположительно, открывалась только с помощью кода, но кто-то распахнул ее и подпер резиновым бруском. Серый Человек неодобрительно пощелкал языком. Запертая дверь, разумеется, не остановила бы его, но все-таки с ней пришлось бы считаться.

Впрочем, Серый Человек сам не вполне в это верил. Вес имели не мысли, а поступки.

Внутри корпус был спокойным и гостеприимным, как приличный отель. За одной из запертых дверей ревел колумбийский хип-хоп, жестокий и соблазнительный. Эта музыка была не во вкусе Серого Человека, но он сознавал ее притягательность. Он взглянул на дверь. Комнаты в Агленби не нумеровались. Зато на каждой двери значилось свойство, которое, как надеялась школьная администрация, ученики должны были усвоить. На двери любителя хип-хопа красовалась надпись «Милосердие».