Читать книгу "Вентиляция легких - Наталья Андреева"

Вуз он выбирал исходя из своих способностей. Верещагин решил стать экономистом. Или бухгалтером.

Но в девяностом, когда Макар оканчивал школу, все вдруг резко изменилось. Советский Союз развалился, партийные бонзы ринулись массово сдавать партбилеты, и комсорги стали не нужны, равно как и высшее образование вдруг резко обесценилось. Кандидаты наук и даже доктора пошли из своих академий и НИИ на рынок, торговать. А в стране начался бандитский беспредел.

Макар быстренько подсчитал, что бандитом быть невыгодно. Очень уж рискованное это занятие. Бандитские группировки вели беспрерывную войну, и ближайшее кладбище стремительно прирастало крестами, которые уже не вмещались за ограду. Параллельно все бандиты отстреливали бизнесменов, которые отправлялись на то же кладбище. Там они ложились рядом, при жизни непримиримые враги, а теперь имена и даты на памятниках, погодки, ровесники, бывшие одноклассники и однокурсники…

Макар в эту кашу лезть не хотел. Не с одной стороны пуля прилетит, так с другой. А Макар все риски хотел исключить. И он пошел учиться на юриста, а вскоре пристроился помощником депутата, по знакомству, разумеется. Прилежного юношу, который большей частью помалкивал и был аккуратен с документами, заметили. Макар, который предпочитал держаться поближе к руководству, безошибочно находил лидера. Сам он в лидеры никогда не рвался, потому что это было невыгодно. В итоге, поднимаясь все выше и выше по ступенькам чиновничьей карьеры, Верещагин стал одним из замов префекта в московской управе. Железным вторым, с которым всегда приятно было работать. Место хлебное и работа непыльная.

Взятки он брал аккуратно, и всегда знал меру. Верещагин был талантливым взяточником. Не намекал, не выжимал, не выклянчивал. Он просто обставлял все так, что просящий просто не мог не дать ему взятку. Происходило это, как само собой разумеющееся. Это все равно что на столе вместе с другими продуктами всегда есть соль, и проситель машинально тянулся к солонке, чтобы улучшить вкус блюда, что бы он ни ел.

Проблема была в том, как эти взятки легализовать? Верещагин, который исключал любые риски, хотел, чтобы его деньги были белее белого. Несмотря на их безоговорочную черноту. Вместе с тем он был госслужащим, чиновником, и все его расходы подлежали строгому контролю. Если бы у него была жена и дети, их бы тоже проверяли. Но у Верещагина из родни была только мать. С двоюродными братьями и сестрами он не общался, боялся, что будут обращаться с просьбами. Помоги, пристрой, дай взаймы без процентов. Верещагин предпочел забыть, что помощником к депутату, на первую ступеньку карьерной лестницы, его пристроила именно родня.

Вариант с лотереей ему понравился. Тут уж не подкопаешься. Красивая история, о том, как любящий сын подарил маме на день рождения лотерейный билет. Просто чтобы развлечь, особо не надеясь на удачу. И – о чудо! Именно этот билет оказался выигрышным!

Осталось пристроить деньги. Ну а куда? Разумеется, в золотые московские квадратные метры. Верещагин долго считал, по давней своей привычке, которая была неискоренима. И нашел самый выгодный вариант. Хорошую трешку у метро по приемлемой цене, дешевле квадратный метр в Москве не стоил. Супружеская пара разъезжалась со взрослой дочерью, которая решила устроить, наконец, личную жизнь. Нужны были двушка и однушка.

Сложность сделки Верещагина не смущала. Напротив. Больше мути – сложнее что-то в ней разглядеть. Если всех хорошенько запутать, то можно все свои концы спрятать. Беспокоила Макара мать, которая вдруг разнылась:

– Что же будет, Макарушка? Чума ведь на нас идет!

– Какая еще чума?

– Да этот… вирус с короной! А ты квартиру задумал покупать.

– Ну а что, по-твоему, надо покупать? Бункер?

– Бункер не бункер, а домик с участком. Поедем в деревню, Макарушка, отсидимся.

– А как же работа? Вот я сейчас все бросил и поехал жить в деревню! Не чуди, мать.

Валентина Степановна тайком вытирала слезы. Звонила давняя подруга, у которой дочка застряла в Китае. В командировку поехала и попала в карантин. Рассказывала всякие ужасы:

– Валя, там трупы лежат на улицах! Всех заперли по домам! Особенно пожилых косит. Таких, как мы с тобой. Ты это… покупай спички и соль!

А сын затеял покупку квартиры! Ну, как его образумить?!

Макар отмахивался и называл мамину подругу выжившей из ума старой дурой. И зарядил риелтора готовить сделку. Надо было тщательно проверить все документы.

Итак, он покупал трешку у супругов Трухиных, и тут же на эти деньги Трухины покупали однокомнатную квартиру для себя и двухкомнатную для дочери, которая собралась замуж. И то им не хватало вырученных за трешку денег, на полтора миллиона Трухины брали ипотеку.

По словам риелтора, двушку продавал военный пенсионер, единственный собственник. Вариант беспроигрышный – наследство. Чистая квартира, после смерти старухи никто в ней не был прописан, коммуналка уплачена.

Что до однушки, то это была инвестиционная квартира в новом доме. Собственник, опять-таки, один, замужняя женщина. Бухгалтерша какая-нибудь вложилась в квартиру у метро, чтобы, когда дом будет готов, с выгодой ее продать. Этот вариант был еще белее, в этой квартире вообще никто ни разу не был прописан.

Таким образом, Верещагину предстояло заложить три ячейки: в одну деньги для военного пенсионера, в другую за однушку, гражданке Маврушкиной Таисии, а в третью незначительную по сравнению с остальными сумму для Натальи Трухиной, которой зачем-то понадобились наличные.

Верещагин развеселился: «Ну и имечко! Таисия Маврушкина! Стариной пахнуло, когда бабы по светелкам сидели и пряли, или вышивали». Видать, проныра эта Таисия, или муженек ее ушлый, потому что новехонькая однокомнатная с недавним ремонтом, в хорошем районе и рядом с метро стоила дороже убитой двухкомнатной военного пенсионера.

Верещагин справился у риелтора, и узнал, что супруга Таисии Маврушкиной зовут Китаем. Китай Кимович Маврушкин. Верещагин не выдержал и расхохотался. Повезло мужику. Китай, ты подумай! Таисия да Китай! Забавная парочка.

Но оба мужика показались Верещагину железными товарищами, стопроцентно надежными. И он выбрал именно этот вариант.

В душу, как говорится, не влезешь.

И если бы Верещагин знал, что «военный пенс» выслужил свою пенсию в ментовке, он бы бежал от этой сделки, как от огня. И не случилось бы того, что случилось.

Но он сказал своему риелтору:

– Беру! Запускайте процесс!

И началась вся эта карусель, которая перепахала судьбу Макара Ивановича. Чуть ли не впервые в жизни Верещагин ошибся в расчетах. Но как ошибся!

Маврушкины

«Великая страна Китай», – говаривал его отец и к месту, и не к месту. Присказка была такая у Кима Маврушкина. Жена его, толстушка-хохотушка, смехом сказала в ЗАГСе:

– А че? Имя как имя.

– Но ребенку неудобно будет с этим именем жить, – тактично намекнула сотрудница ЗАГСа и взволнованно поправила очки. Не в первый раз она отговаривала родителей от странного имени, которое они хотели дать новорожденному. Обычно получалось. Но на этот раз мамочка уперлась: