Читать книгу "Практическая фейрилогия - Агата Грин"

Самое замечательное в дяде, помимо характера, — это голос. В обычной жизни его голос приятен, ласкает слух, но ритуальный его голос могуч, властен и требователен. Я много раз была свидетелем ритуалов, которые проводил дядя, и ни разу не слышала, чтобы он запнулся, перепутал слова или проглотил хотя бы один звук. Дядин голос — сам по себе магия. Не всякий друид столь хорошо владеет силой слова.

— Мага, — назвал он меня ласково, по-домашнему, — что за ритуал?

— Сердечный.

Друид так удивился, что, будь у него борода, она непременно отвалилась бы.

— Сердечный? — повторил он, не веря своим ушам.

— Да. Я не хочу ничего никому внушать, просто… — я замялась, не зная, как объяснить свою ситуацию. — Мы с Дюком уже год вместе, а он и не помышляет о свадьбе. Я думала, он так же, как и я, о нашем будущем мечтает, а он все о работе своей. На сегодня он заказал столик в ресторане, пригласил меня, намекая, что собирается сказать что-то важное. Я разгорелась надеждой, зарплату отдала вот за это платье, с прической возилась два часа, чуть не убилась на этих опасных туфлях, и все ради того, чтобы при виде меня у него в голове щелкнуло — моя будущая жена! Но Дюк и не заметил, как я выгляжу. В ресторане он объявил, что его переводят в Солн, и добрых три часа радостно рассказывал, какой там чудесный морской климат, какие перспективы… А как же я?

— Ма-а-ага, — улыбнулся дядя, — ты зря переживаешь. Вместе вы не «уже» год, а «всего». Не придумывай ничего, не раззадоривай себя. Дай мальчику разобраться с работой. Поверь, как только он почувствует себя твердо стоящим на ногах, сразу сделает тебе предложение.

— Мне двадцать шесть, а я до сих пор живу с бабушкой. Не могу больше ждать!

— И это говорит особа, которая однажды дала торжественное обещание, что никогда не выйдет замуж, потому что брак — это оковы и пережитки прошлого?

— Мне было шестнадцать.

— Я в тебе и ныне вижу все ту же шестнадцатилетнюю девчонку. Только девчонка может решиться наложить на человека запрещенные чары.

— Нет-нет, ничего запрещенного! Помнишь рина Ногорта? Того самого, у которого после аварии случилась амнезия? Ты провел сердечный ритуал, после которого он вспомнил все важное в своей жизни. Так вот и я хочу, чтобы Дюк не забыл в Солне, что я — важная часть его жизни.

Друид вздохнул, потер переносицу и сказал устало:

— Не могу понять, как тебе в голову пришла такая мысль. Надеюсь, это вино ослабило твой разум.

— Всего-то бокал выпила! Дядя, Дюк собирается уехать на три месяца. Что, если он забудет меня? Что, если встретит другую?

— Вам действительно рано жениться, раз ты так сомневаешься в нем. По мне, так эти три месяца разлуки как нельзя кстати. Разлучившись, вы поймете, что значите друг для друга.

— Ах, как банально. Не таких слов я от вас ждала, — вздохнула я и, лукаво взглянув на друида, шутливо посетовала: — Какая жалость, что вы такой правильный, дядя. Я бы на вашем месте не отказалась подсобить любимой племяннице в любовном деле.

— Какая радость, что ты родилась девочкой, — подражая моему тону, ответил он. — Родись ты мальчиком, пришлось бы тебя, носительницу магии, отдавать на учебу в Общину друидов. Содрогнулась бы тогда Вегрия!

— Хотите сказать, из меня бы вышел плохой друид?

— Цель существования друидов — сохранение Равновесия. А ты Мага, прирожденный адепт Хаоса, — произнес Эдгар, оглядывая мой пострадавший лоб и растрепанную прическу.

— Ну, спасибо, — протянула я, и на часы взглянула. — Скоро девять. На последний автобус из Кэнтона я не успею, а на такси разоряться не хочется. Рискнете приютить у себя на ночь адепта Хаоса?

— Только если адепт приготовит ужин.

— Договорились!

Глава 2

Две недели спустя я вместе с родителями Дюка провожала его в Солн. Снабдив сына важными напутствиями, вручив пакет с пончиками и расцеловав, чета Денверов вышла из купе на перрон, давая нам минутку наедине.

Дюк взял меня за руки и сжал.

— Магари, дорогая, я так рад, что ты понимаешь, как для меня важна эта поездка! Если я успешно отработаю испытательный срок в конторе рина Буро, то смогу устроиться там, набраться опыта, чтобы потом открыть свою практику в Солне. Здесь же, в Кэнтоне, слишком большая конкуренция.

— Да-да, — прощебетала я веселой птичкой. — Пришлешь открытку?

— Конечно.

— С морским пейзажем.

— Обязательно, — уверил Дюк, и посмотрел выжидательно, словно чувствовал, что мне есть, что еще сказать.

Мне и впрямь было, что сказать, но я сдерживалась. Вряд ли бы Дюк оценил мою горячую речь о том, как важно хранить верность своим избранницам. Когда мы стояли на перроне, ожидая поезд, на него и то уже заинтересованно поглядывали некоторые особы. Что же будет в Солне? Незамужние рини так и кинутся на молодого, симпатичного, перспективного и — самое главное! — холостого Дюка Денвера.

— Желаю тебе удачи, дорогой, все у тебя получится, — проворковала я милой голубкой.

— Спасибо, дорогая.

Он склонился ко мне и быстро и целомудренно чмокнул в щеку, ибо по законам вегрийского общества проявлять чувства в общественном месте считается недопустимым. Раздался еще один предупреждающий гудок. Поморщившись, я открыла дверцу купе, и Дюк помог мне сойти с подножки на перрон.

Проверяющий прошел каретные вагоны, удостоверяясь, что все двери закрыты. Когда он закончил обход, раздался еще один гудок. Сердито пыхнув дымом, паровоз медленно потянул состав. Дюк, улыбаясь, помахал нам рукой из окна своего купе, я помахала в ответ.

Глядя на шумно удаляющийся поезд в сизых клубах дыма я не могла отделаться от ощущения, что зря отпустила Дюка. Влюбленным расставаться нельзя, влюбленности нужна пища — встречи, поцелуи, объятия…

— Магари, дорогая, — сказала рини Денвер, подойдя ко мне. — Мы собираемся прокатиться в парк, полюбоваться осенними красотами. Не желаете ли составить нам компанию? Мы будем очень рады вашему обществу.

— Благодарю вас, — пропела я соловушкой, — но я не могу: дела в редакции.

— Какая жалость… Позвольте, в таком случае, проводить вас хотя бы от вокзала. Здесь такая суета и толкотня, — поморщилась рини.

Я кивнула. Следующие десять минут мы пробирались к выходу из вокзала через толпу, и все это время я втайне радовалась тому, что вести светский разговор в такой обстановке невозможно. Проводив меня от вокзала к зеленому тихому скверу и пожелав удачного дня, Денверы удалились.

Оставшись одна, я выдохнула с облегчением: несмотря на то, что чета Денверов так и источают доброжелательность, рядом с ними мне даже дышится тяжело. Можно объяснить это тем, что любая рини трусит рядом с родителями потенциального супруга, но дело не только в этом. Последнее время я сама не своя, так и точат душу неосознанные предчувствия…