Читать книгу "Ученица рыцаря - Мирослава Адьяр"

Пожалуйста, только не это…

Пусть все это будет сном!

Вокруг проступили очертания небольшой комнаты, и в голове сразу же появилось одно слово: камера. Я лежала прямо на полу, на какой-то шуршащей и колючей подстилке из соломы и, бог знает, чего еще. Грубая кладка стен легко прощупывалась пальцами, а стоило только коснуться груди, как под ладонью зашуршала плотная ткань.

Кто-то меня одел.

От одного только воспоминания, как голой болталась посреди самой настоящей пыточной на цепях, стало тошно и жутко, – так что я была благодарна тому, кто хотя бы позаботился о моей одежде.

Цепляясь за стены, я встала на ноги – и тут же чуть не растянулась на полу. Голова закружилась так сильно, что пришлось закрыть глаза, согнуться пополам и дышать глубоко и медленно, пытаясь удержать сердце на месте и не дать ему вырваться из груди.

– Все хорошо, – бормотала я. Лгала себе, как могла. – Все к лучшему.

По стеночке я добралась до двери и ударила по ней кулаком. Звук вышел глухой и почти неразличимый, а я невольно усмехнулась. С таким же успехом можно было молотить рулон ваты! На деревянной створке не нашлось ни ручки, ни окошка, и как ее открыть с этой стороны – совершенно непонятно. Скорее всего, такой возможности и не было и только тюремщики могли затолкать сюда жертву или вывести ее.

Какое-то внутреннее упрямство заставляло меня снова и снова осматривать дверь, ощупывать ее, искать хоть что-то, что было бы способно мне помочь выбраться. Впрочем, любопытство не могло держать меня на ногах вечно. Усталость взяла верх: хотелось просто опуститься на колючую подстилку, свернуться калачиком и зажмуриться.

Что, если меня никогда не выпустят?

Что, если я останусь здесь навсегда?

Горький смешок вырвался из горла.

Не такая уж это и проблема. Вряд ли кто-то вообще меня хватится. Единственным близким человеком был Руслан, мать давно не интересовалась мной. Налаживала где-то личную жизнь, считала, что дочь достаточно взрослая, чтобы во всем разобраться самостоятельно и звонить ей нужно только на день рождения и Новый год.

Папа же умер еще десять лет назад.

Ни подруг, ни детей. Даже кошку я так и не завела.

Осталась только пустая квартира, что так и не стала полноценным семейным гнездом.

Чувство одиночества обрушилось на плечи каменной глыбой.

Вспомнились отстраненные слова мамы, что я еще молода, вся жизнь впереди, но так тоскливо и безнадежно мне еще не было, еще никогда не хотелось выть от бессилия и страха, от неизвестности, полнейшей неразберихи в мыслях и чувствах.

Что со мной будет?

Я хочу выйти!

Хочу выйти!

Будто кто-то там, наверху, внял моим мысленным воплям, и я услышала за дверью шум. Тяжелые, уверенные шаги, замершие прямо напротив моей камеры.

Поспешно отодвинувшись прочь, к дальней стене, я сжалась и попыталась натянуть короткую рубашку на коленки.

Дверь распахнулась, и внутрь хлынул свет. Я и подумать не могла, что настолько привыкла к темноте и простое сияние факелов может раскаленным хлыстом ударить по глазам, вынуждая отвернуться и не пялиться на вошедшего.

– Свечу принесите! – рявкнул он. – Совсем, что ли, Гархово отродье, стыд потеряли?! Головы поотрываю, выродки.

Кто-то завозился в коридоре, торопливо выполняя приказ; загрохотало и заскрипело, послышались хриплые выкрики.

Снова хлопнула дверь, и через несколько минут на плечи опустилось что-то теплое и мягкое.

– Дитя, ты меня слышишь? Понимаешь?

Я решилась поднять голову и вздохнула с облегчением. Это был не тот же подонок, что собирался меня мучить. Вынести его взгляд и жестокость еще раз я бы, наверное, не смогла.

На меня смотрел мужчина лет пятидесяти. Внимательные карие глаза казались мне сочувствующими, будто незнакомец точно знал, кто я, что здесь делаю и что не заслужила всего, что случилось.

Аккуратная борода, нос с горбинкой, плотно сжатые тонкие губы. Между широких бровей залегла упрямая складка, и, даже когда мужчина не хмурился, она оставалась как вечный символ его характера.

– Понимаю, – ответила я и отвернулась, а мой неожиданный гость не спешил начинать разговор сам. Зачем он пришел?

Пауза непозволительно затянулась, а я не хотела упустить шанс поговорить хоть с кем-нибудь, кто мог помочь.

– Где я? Кто вы такой?

Мужчина опустился прямо на пол, не заботясь ни о своей одежде, ни о плаще. И его молчание меня нервировало и пугало.

– Я должен попросить прощения за Эктора, – начал незнакомец. – Ситуация нетипичная…

Я поняла, что он говорил о моем палаче, и передернула плечами. Воспоминания из памяти просто так не стереть. Наверное, я до конца своих дней буду помнить его холодный взгляд, полный презрения.

– Согласен, что такое сложно понять, – будто прочитав мысли, мужчина коснулся моего плеча и мягко его сжал. – И невозможно сразу же простить, но поверь: у Эктора были причины поступать так, как он поступил. Возможно, однажды он сам все объяснит.

– А вы?..

– Не имею права, – резкий взмах головы значил четкое: “Нет, не могу”. – Есть вещи, о которых не болтают даже близкие друзья.

– Вы не сказали свое имя...

– Ритер, – представился мужчина и коротко качнулся вперед, изображая поклон.

– Саша… то есть Александра, – я кашлянула и опустила взгляд. – Называйте, как удобно. – Сжав руки в кулаки, я сказала то, о чем думала все это время: – Я хочу домой, понимаете?

Ритер тяжело вздохнул и сцепил пальцы в замок.

– К сожалению, Саша, никто в этом мире не сможет вам помочь, – его карие глаза на мгновение вспыхнули плавленым золотом. – Вы никогда не сможете вернуться.

Глава 2

Я ничего не могла сказать – язык просто не слушался. Он намертво приклеился к нёбу.

– Как это?..

– Я понимаю, что вы чувствуете, Саша, – начал Ритер, но я вскочила на ноги, заодно плотнее укутываясь в шерстяную накидку, принесенную мужчиной, и отошла к противоположной стене.

Внутри все свернулось от ярости, внутренности обожгло огнем, и казалось, что, если я сейчас же не выплесну накопившееся – меня разорвет на части.

– “Понимаете”? Нихрена вы не понимаете! – выпалила я. – Я была дома! У себя дома! И внезапно меня вытащили… – я пыталась подобрать слова, но на язык просились только забористые ругательства. – Неизвестно куда! Подвесили на цепи и хотели пытать. Вы ничего не знаете о моих чувствах!

– Успокойтесь, Саша, прошу вас, – голос Ритера звучал ровно и вкрадчиво. Он не собирался спорить со мной или кричать, не хотел пугать. Мужчина так и остался сидеть на полу и смотрел на меня снизу вверх. – Сядьте.