Читать книгу "Сумасбродка на выданье - Виолетта Якунина"

Стеллаж с хламом занимал очень много места, поэтому сильно затруднял доступ к машине. Но я уже приноровилась. Юркнув в салон, я вставила ключ в замок зажигания, повернула его, предварительно выжав сцепление. О, чудо! «Корова» завелась с полуоборота. Я насторожилась и даже нахмурилась. Давно известно: стоит ей сразу завестись, как весь день катится через пень-колоду. Ну нет, только не сегодня. У меня же свадьба! Я выключила мотор, посопела, проговорила про себя поговорку про Карла, Клару и кораллы и снова завела машину с первого раза. Так, главное без паники. Свадьбе быть – ее не миновать! Я буду ездить осторожненько, ни в кого не врежусь и даже резюме сегодня не повезу. К черту карьеру, да здравствует личная жизнь! Завтра его повезу.

Успокоив себя таким образом, я тихонько выкатилась из гаража. И тут вспомнила о раскладушке. По идее, она должна была присоединиться к содержимому стеллажа неделю назад, потому что я сделала перестановку в квартире, и сей предмет оказался лишним. Но с тех пор вожу ее в багажнике, где эта зараза ужасно гремит и нервирует меня, однако каждый раз, въехав в гараж, я волшебным образом о ней забываю. И когда выезжаю из гаража, тоже о ней не помню, и только когда начинаю прыгать по ямам на соседней улице, а она злорадно принимается тарахтеть – вспоминаю, но возвращаться мне обычно лень. Сегодня я вспомнила о раскладушке вовремя, даже ворота еще не закрыла! Похвалив себя, я снова заглушила «девятку», в глубине души надеясь, что теперь она точно начнет чихать и выделываться, вылезла из машины и потопала к багажнику.

Раскрыв его, я некоторое время в оцепенении созерцала то, что в нем лежало вместо раскладушки. Но через секунду отскочила на приличное расстояние, жалея, что не могу упасть в обморок или хотя бы заорать во все горло – от ужаса у меня пропал голос. Помахав руками, я честно попыталась завопить что-нибудь вроде «спасите-помогите», но у меня получился лишь жалкий писк. Сделав несколько глубоких вздохов, я подкралась маленькими шажками к машине и, вытянув шею, снова заглянула в багажник. Увы, никаких галлюцинаций! Он действительно был там. Мне ничего не привиделось. В утробе моей «коровы» лежал себе, уютно свернувшись калачиком, и хитро на меня поглядывал правым глазом мой недавний шеф и генеральный директор ЗАО «Брут» и «Автопробега» Владислав Валерьевич Жаткин. Нет, он вовсе не хотел поиграть со мной в прятки или подурачиться. Он уже вообще не мог во что-либо играть, и дурачиться тоже не мог, потому что был стопроцентно мертвым. Жаткин стал трупом, а моя машина – гробом.

Я быстро захлопнула багажник и даже закрыла его на ключ, словно боясь, что Жаткин оживет, как в фильме ужасов, и на меня набросится. Дрожащими руками набрала на сотовом номер Громова и сказала.

– Громов, сию секунду дуй к моему гаражу. Я попала в такую задницу, что…

– В «мэрса» въехала? – ужаснулся Громов, вспомнив, видимо, что в соседнем гараже обитает «Мерседес» последней модели.

– Если бы, – вздохнула я.

– Аверская., во что ты вляпалась на этот раз? – сурово спросил он.

– В дерьмо, – кратко проинформировала я.

– А то ты куда-нибудь еще вступала! – рявкнул Громов и отключился.

Он живет на соседней улице, так что через пять минут прибежит мне на помощь. К машине я подходить боялась, поэтому пристроилась на пеньке неподалеку. Кто же мне подложил эту свинью в багажник? Мертвый Жаткин в моем багажнике в день моей свадьбы – это даже не свинья, а целая свиноферма! Ну нет, я не позволю ему во второй раз разрушить мое семейное счастье! Хватит того, что он лишил меня работы и на долгие годы вперед подорвал веру в человеческую порядочность.

Уволиться из газеты мне все же пришлось, несмотря на мое карьерное рвение. Причем увольнение сопровождалось жутким скандалом. Мой уход ничего хорошего для газеты не принес, но Жаткин этого в расчет не брал, когда орал с пеной у рта: «Вон из моего офиса». Я в долгу не осталась и тоже прокричала все, что я о нем думаю.

Дело в том, что полгода я пахала, как ломовая лошадь, на благо общего дела, не забывая, конечно, о собственных выгодах (мне обещали повышение заработной платы). Я занималась рекламой издания, носилась по брифингам, презентациям, акциям. Собственноручно раздавала газетки в народе, рассказывая о потенциале издания. При этом собирала материалы в номер, перерабатывала статьи из Интернета, сочиняла соцопросы, выдумывала интервью, потому что не могла в одиночку все это сделать натуральным образом.

Но Жаткину все было мало, ему казалось, что оставались во мне неиспользованные ресурсы. Правильно казалось. И вот в прошлом месяце Жаткин собрал общее собрание и хорошо поставленным голосом сообщил о том, что назрел вопрос о собственном рекламном отделе. Дескать, наша газета вполне может быть прибыльной и рентабельной, если начать распродавать рекламные площади, поэтому он поручил редактору, то есть мне, заняться рекламой. Остальные должны были быть на подхвате. Каждому, кто притащит в газету рекламу, было обещано двадцать процентов. Дальше последовала десятиминутная речь о том, что хватит сидеть на всем готовом, пора и деньги учиться зарабатывать. Вообще-то я давно удивлялась, почему у нас глухо с рекламой, но мудро помалкивала: как известно, инициатива наказуема. До сих пор финансирование издания шло за счет фирмы «Брут», но всем было понятно, что эта фирмочка даже на туалетную бумагу для сотрудников не зарабатывает. И на самом деле «Автопробег» служил для отмывки чьих-то грязных средств, которые прогонялись по брутовским документам. И Жаткин – это лишь подставная фигура, соответственно, куражиться он мог лишь перед сотрудниками редакции. Но внешне все выглядело в пределах нормы, зарплаты нам выплачивали без задержек, так чего же было не работать?

Но теперь моей вотчиной становилась реклама. И я готова была его убить за этот бред. То, что он предлагал делать, даже не пахло профессионализмом. Во-первых, я уже не раз занималась привлечением рекламодателей, и для меня это было отнюдь не новое дело, не то, что для Жаткина, который только слышал звон, да не знал где он. Реклама – это серьезный и многоуровневый процесс, и, в отличие от шефа, я понимала, что редактор не может быть одновременно еще и рекламными агентом. Во-вторых, создание базы рекламодателей – это весьма трудоемкий и долгосрочный проект. А зная Жаткина, я подозревала, что с завтрашнего дня он примется спрашивать с меня результат. И в-третьих, меня раздражало все показное, глупое и ненатуральное, как школьная комсомольская организация в годы моей юности. Зачем она, кому нужна, чем занимается, что решает?

Но никакие аргументы не подействовали – реклама полностью повисла на мне. И тут я решила, что смогу это вытянуть. Нет, я не сошла с ума, я поступила еще глупее : убедила себя доказать окружающим, что я суперспособная и деловая женщина. «Автопробег» стал смыслом моей жизни: я жила на работе и жила работой. Статьи в газету я теперь готовила по ночам (между нами девочками – это было не так уж и сложно), а весь день с утра до вечера висела на телефоне, «привлекая клиентов на свободную рекламную площадь». Дело пошло на лад. Я подписала несколько договоров с перспективой дальнейшего сотрудничества. И наметила неплохой список потенциальных рекламодателей.