Читать книгу "Автономный режим - Андрей Ливадный"

Сознание мальчика пребывало в сумеречном бреду. Высокая температура, озноб и усталость стирали остроту восприятия, вокруг мерещились жуткие тени, и лишь один образ оставался четким. Он постоянно представлял приземистые постройки агротехнических ферм, окруженные бескрайними возделанными полями. Илья отчаянно надеялся, что хоть одно из зданий, расположенных за чертой города, уцелело, и там он найдет временное пристанище, крышу над головой, а дальше…

Дальше царила полная неопределенность.

Строить планы на будущее не было сил. Илья мечтал лишь об одном – укрыться от дождя и холода, выспаться, что-нибудь поесть.

Ему казалось, что прошла целая вечность, прежде чем он сумел выбраться на дорогу.

Почувствовав под ногами надежное стеклобетонное покрытие, мальчик немного приободрился. Постоянные усилия окончательно ослабили его, но мокрая одежда уже не прилипала к телу, а куртка курилась завитками пара.

Город приближался очень медленно. Илья брел по дороге, утратив чувство времени, пошатываясь, часто останавливаясь, чтобы перевести дыхание.

Дождь прекратился, сквозь рваные тучи неожиданно проглянуло солнце, и в его лучах мальчик заметил несколько одноэтажных построек, распложенных за раскисшими неубранными полями.

Илья, не раздумывая, повернул к ним.

Идти стало еще тяжелее. Напитанная влагой почва превратилась в липкую грязь, стебли почерневших растений путались в ногах, он часто спотыкался, падал, но снова вставал и шел.

Его упорству можно было только удивляться.

Грязь бескрайних полей испачкала одежду, лицо и руки, ее комья, налипшие на ботинки, ощущались непомерным грузом, словно невидимые руки земли хватали его, пытаясь удержать. Предел морального и физического изнеможения давно наступил, но мокрые от дождя постройки, чьи крыши призывно поблескивали в скупых лучах неласкового осеннего солнца, постепенно приближались.

Едва живой он все же добрался до них.

Одноэтажные здания образовывали замкнутый периметр. Следы разрушений и пожара виднелись повсюду. Сгоревшие сельскохозяйственные машины высились на внутреннем дворе. Вокруг пробоин в корпусах механизмов виднелись языки копоти, местами металлические детали уже тронула ржавчина.

Все это воспринималось Ильей как бесконечная декорация. Он бредил, уже не помня, зачем пришел сюда.

Проломы в стенах зданий. Дыры в крышах. Обломки солнечных батарей под ногами, лужи воды, давно разложившиеся трупы животных. Жуткие иллюстрации к чувству непоправимой беды, ощущению глобального одиночества.

Губы потрескались от жажды. Хотелось лечь и больше не вставать. Доползти до лужи воды и пить, но что-то, живущее внутри, не давало совершить роковых поступков.

Горячий шепот требовал: «Иди!»

Куда? Илья остановился. Тусклый, теряющий осознанное выражение взгляд мальчика обежал постройки.

Дверь. Почему именно ее он инстинктивно выделил на общем фоне? Откуда возникла уверенность, что там, за ней, он найдет спасительное убежище?

Следующим осознанным впечатлением стала спартанская обстановка небольшого помещения. Здесь уже давно никто не жил, но андроиды содержали комнату в чистоте… пока сами не сгинули.

Оставляя мокрые следы на полу, Илья, придерживаясь рукой за стену, добрался до кресла, установленного перед комплексом непонятной ему аппаратуры, в изнеможении сел.

Лицо пылало. Ноги гудели от усталости, по мышцам гулял озноб.

Надежды, стремления, страхи – все истончалось, таяло. Полное безразличие овладело им. Он больше не мог сопротивляться, и рассудок начал проваливаться в сладкие, несущие абсолютный покой объятия беспамятства.

Лишь в глубинах его подсознания продолжала биться отчаянная мольба: помогите…

Глава 1

Звездное скопление О’Хара. 3871 год Галактического календаря…

Ральф Дуглас был мнемоником в первом поколении.

Его «Стилетто» в конфигурации «тень» стартовал из системы Элио, ушел в гиперсферу и сейчас, не покидая пространственно-временной аномалии, двигался маршрутом патрулирования по окраине звездного скопления О’Хара.

Обитаемая Галактика балансировала на пороге войны, но об этом знали немногие. Мир стал хрупок, а каждый новый вылет – все более напряженным, изматывающим.

В кабине «Стилетто» царил мрак. Боевая техника за последние десятилетия радикально изменилась. Рубка многофункциональной машины больше не напоминала традиционный пост управления. Отсек имел собственное бронирование, систему жизнеобеспечения, накопитель энергии и гиперпривод.

Майор Дуглас, облаченный в бронескафандр, полулежал в кресле пилот-ложемента. Обзорные экраны не работали, лишь редкие индикационные сигналы тлели во мраке, отмечая местоположение блоков кибернетических систем, которые объединял в бортовую сеть разум боевого мнемоника.

«Стилетто» обладал сокрушительной мощью. В зависимости от конфигурации оборудования он мог выполнять различные задачи, от длительного автономного поиска в условиях неисследованного космоса до уничтожения укрепленных планетных баз или молниеносных атак на крупные соединения кораблей противника, но вне контакта с разумом человека уникальная машина была мертва и никчемна. Каждый раз, занимая кресло пилот-ложемента, Ральф Дуглас формировал локальную сеть, его мозг принимал функции ядра кибернетической системы, сознание объединяло сотни узлов и механизмов в единое целое. Такой подход стал последним рубежом защиты современной техники от ее использования «кем попало», в том числе и представителями иных цивилизаций.

Но путь, который пришлось пройти, прежде чем появление мнемоников поставило точку в безраздельном господстве машин над своими создателями, был долог и тернист.

Давно не секрет, что человеческий мозг является уникальным нейронным компьютером, наши способности к восприятию и обработке информации намного превосходят возможности искусственно созданных вычислительных устройств, но потенциал биологической нейронной системы, отшлифованной, доведенной до абсолюта миллиардами лет эволюции, не востребован, – в повседневной жизни мы используем едва ли пятнадцать-двадцать процентов от дарованных природой возможностей.

Однако попытки раскрыть дремлющий потенциал человеческого мозга не прекращались на протяжении тысячелетий.

Первые опыты в области мнемотехники проводились еще на Земле, в далекую эпоху, предшествующую Великому Исходу.

Обязательная имплантация всех граждан Земного Альянса[2], интеграция сознания каждого человека в общую информационную среду цивилизации, создание первых мнемонических интерфейсов управления машинами привели к возникновению технологии прямого нейросенсорного контакта, сначала с использованием кабельного соединения, затем при помощи средств беспроводной связи.