Читать книгу "Выйти замуж в борделе - Селина Катрин"

На моё везение, как только я приготовила запланированное кушанье, меня отвлекли дела по работе, и пришлось уйти из дома. Вернулась я лишь поздно вечером, позабыв про еду на столе. Каково же было моё неподдельное удивление, когда я обнаружила, что брюхосвин является питательным веществом для этого странного растения, а семена игольника набухли и покрылись пупырышками. Похоже, не мясо брюхосвинов в Мустафании заразно, а семена игольника, которые всюду добавляют в блюда, смешиваясь с кровью этого животного, начинают прорастать прямо в кишечнике человека, таким образом, даря ему непередаваемую гамму ощущений. Разумеется, ни один лекарь не может диагностировать паразитов в организме больного, потому что их попросту нет, но именно на червей, как я думаю, больше всего похожи жесткие семена игольника, начавшие покрываться буграми.

Всего неделя или другая, и семена полностью выйдут из Эдика и Рика, но до тех пор им придётся изрядно побегать с редкой неизлечимой болезнью по целителям Штолле. То-то будет смеху, если со своей пикантной проблемой они обратятся к одним и тем же людям. Уже предвкушаю, какие слухи поползут об этих двоих, а также непристойные предположения, каким способом заразились этой болезнью двое мужчин.

Когда я сделала своё чёрное дело, мне чуточку полегчало. Официант вышел из кабинета, где сидели отчим и его деловой партнёр, кивнул мне в знак приветствия и покатил столик на колёсиках к следующему кабинету. Я с мрачным удовлетворением наблюдала, как мужчина в ливрее взял два блюда с отбивной из брюхосвина и зашёл в соседнюю дверь. Сама же я оправила платье и зашла в кабинет к Леону Трейтсу и Гордану ан Бакшаху.

Раскрасневшийся от споров Гордан снял с себя верхний халат и чалму, которые принято носить в Мустафании, а также засучил рукава рубашки. На его лбу выступила испарина. Леон выглядел не менее уставшим и раздражённым. Еда на столе была почти не тронута. Похоже, мужчины, занятые горячим обсуждением договора, даже не заметили того, что я выходила из кабинета ресторана. Уж я-то знаю, как профессионально умеет торговаться мой отчим, но, видимо, этот Гордан тоже не лыком шит. Поразительно, но третий час они проходятся по одним и тем же пунктам договора и никак не могут найти устраивающие обоих условия.

– А если на корабль нападут пираты, и груз будет утерян, я ещё вам и неустойку заплатить должен буду? Нет, не согласен с такой постановкой! – возмущался Леон.

– Да за всё время, что я руковожу торговлей специями, ни на один мой корабль не нападали пираты! Это написано с одной только целью, чтобы вы не спрятали груз у себя и не сказали, будто он потерян, – возмущался Гордан ан Бакшах.

Даже не стала вслушиваться в дальнейший диалог мужчин, налила себе бокал вина и залпом его выпила. И что я здесь делаю? Леон сказал, что мустафанцы очень сильно чтят семейные отношения, и если его дочка придёт на переговоры, то, скорее всего, нам дадут более лояльные условия. Ну, вот она я, а лояльных условий явно не предвидится.

В душе у меня всё ещё клокотала злоба на моего теперь-уже-бывшего жениха. Только подумать! А я столько времени о нём заботилась, разрешала ему оставаться у себя квартире, за которую я, кстати, платила из своего кармана. А выясняется, что всё это время он постоянно ходил по борделям, его воротило только от одного моего вида, а щедрые подарки были куплены на деньги моего отчима.

Мне хотелось выговориться кому-нибудь, пожаловаться, но из всех родных людей был лишь Леон. Да и он занят делами, ему сейчас не до меня. Я посмотрела на него ещё раз. Раскрасневшийся, он ударил кулаком по столу одной рукой и кинул свёрнутый трубочкой договор в Гордана другой:

– А предпоследний пункт договора вообще возмутителен! Нет, мы что, в средние века, что ли, живём?! Да как вообще такое можно включить в договор о поставках специй из Мустафании в Таршер? Вообще-то моя дочь…

– Приёмная дочь, – невозмутимо поправил Гордан.

– Дочь, которая носит мою фамилию, – прорычал Леон, – выходит замуж. У неё уже есть жених! И свадьба, между прочим, состоится через неделю!

Гордан ан Бакшах окинул мою фигуру скептическим взглядом. Похоже, он ни на грамм не поверил в то, что у меня уже есть жених. Да, знаю, я далеко не писаная красавица, но неужели я настолько некрасива, что сложно предположить, будто бы меня кто-то захотел позвать замуж? Из-за одного только взгляда Гордана почувствовала, как медленно вскипаю. Отчим почувствовал моё настроение и тревожно покосился. Я знала, что он ни за что и никогда не подпишет брачный контракт от моего имени. Он столько времени уговаривал меня на брак хоть с кем-нибудь, а сейчас наконец-то успокоился, будучи уверенным, что я люблю Эдварда Троншипа. Как-то не вовремя будет сейчас объявить, что я решила с ним расстаться, и свадьбы не будет.

– Господин Леон, поймите, специи и пряности – это огромные деньги в Мустафании, и я уверен, не меньшие у вас в Таршере. Именно поэтому я предлагаю закрепить партнёрский договор браком моего племянника и вашей падчерицы. У нас в Мустафании… – начал вдаваться в подробности деловой партнёр отца.

– В том-то и дело, что то у вас в Мустафании, а мы в Таршере, а если точнее – в Штолле! У нас так не делают, это неприемлемо! Моя дочь никогда не выйдет замуж за мустафанца! – с горячностью перебил его Леон.

Наверно, меня должна была напрячь фраза отчима, что в Таршере не заключаются браки ради слияния и расширения семейных дел двух родов. Ведь именно этого и хотел от меня отчим на протяжении многих лет. Но я была слишком огорошена открывшейся правдой о женихе, что слушала вполуха.

– Никогда? То есть таршерцы по-вашему априори лучше мустфанцев?! – ядовито процедил Гордан и встал. – Мне очень жаль, что я потратил день впустую, чтобы уговорить такого упрямого осла. Я думал, что вы понимаете, о каких деньгах идёт речь…

– Осла?! – взвился Леон. Что-что, а мустафанец явно перешёл все границы, начав оскорблять. – Да вы себя в зеркале видели? Да вы…

На этом моменте я поняла, что делать здесь мне больше нечего. Тем более за стеной пьют и отмечают предстоящую свадьбу Эдик и Рик, и к ним скоро присоединятся гостьи. От последней мысли стало совсем тошно. Неприятно, когда узнаешь, что мужчина, который тебе нравился долгое время и за которого ты практически вышла замуж, в постели на твоём месте представляет бордельную шлюху. Не хотелось бы случайно встретиться в коридоре ресторана с Эдиком, а чем дольше я здесь нахожусь, тем больше рискую. Мой жених со своим другом вот-вот дойдут до нужной кондиции и пригласят девушек по вызову прямо в арендованный кабинет. Сил моих больше нет здесь находиться.

Под взаимные крики и ругательства отчима и его теперь-уже-точно-конкурента в торговых делах молча опрокинула в себя ещё один бокал вина, встала со стула и вышла из элитного ресторана. Кажется, они даже не заметили моего ухода из кабинета, так сильно были заняты своей ссорой.

Куда мне податься? Домой, куда в любой момент может заявиться пьяный Эдик? Что-то не хочется. Может, к подруге? Нет у меня подруг, и никогда не было. Поняла я это ещё в шестнадцать лет, когда отчиму пришло первое приглашение на бал на моё имя. Я тогда долго готовилась, два месяца шила платье на заказ у ведущей портнихи Штолле. Леон не пожалел денег, чтобы вывести меня в свет, а подруги как на перебой хотели появиться на балу вместе со мной. Весь вечер я одиноко просидела на стуле, и меня так никто и не пригласил на танец. Позднее, под самый конец мероприятия после многочисленных сочувственных вздохов и взглядов от подруг какая-то сердобольная пожилая матрона, наблюдавшая за мной всё время, объяснила, что всё это сопереживание насквозь пропитано фальшью. На самом же деле девушки специально кокетливо поправляют причёску и стреляют глазками в молодых перспективных аристократов, стоя около меня, и тем самым выделяясь на фоне растерянной пухленькой сверстницы в лучшую сторону. Именно поэтому, когда мимо проходил кто-либо из кавалеров, и начинала играть медленная музыка, выбор мужчины всегда падал не на меня. С тех пор я больше не общалась с ровесницами и не посещала балы.