Читать книгу "Низший - Дем Михайлов"

– Я не понимаю…

– Разберешься. Удачи! – она наклонилась, тряхнула меня за плечо – Держись. Выживай. Это главное. Пока!

И она ушла, оставив меня скрюченного сидеть у стены.

Больно. Мне прямо вот очень больно. Поясница – еще терпимо. А вот голова и левый локоть… еще немного и я сначала отгрызу себе левую руку, а затем разобью голову о стену. Надо как-то отвлечься…

Что говорила девяносто пятая? Нет. Девяносто первая – так она себя назвала. Девяносто первая. Надо запомнить. Судя по тому, что я подыхаю под стенкой от боли, а из проходящих мимо зевающих людей на меня даже никто не глянул… девяносто первая самая добрая из здешнего люда.

Девяносто первая.

Почему цифры? Почему не имена? Ведь обычно людей называют по именам, которые они получили от родителей. Верно? У каждого человека есть имя и фамилия. И он с гордостью несет их по жизни…

Моя голова… перед глазами пошли черные круги. Захрипев, я начал заваливаться на правый бок. До слуха донесся глухой обрывок диалога:

– Новичку конец.

– Ага. Кто-то заработает лишние три сола на похоронке.

– Повезет кому-то…

Это они обо мне? Мне конец? Вздрогнув, я уперся слабой правой рукой и заставил тело выпрямиться, снова оперся лопатками о стену. Преодолевая боль, повернул голову, глянул в сторону. Вон там толпятся люди. Я вижу их сквозь сгущающийся перед глазами серый туман. Люди подходят к стенам, кажется, входят прямо в стены. Когда появляются снова, что-то жуют или вытирают рты. Пьют… пьют! Там наверняка дают воду!..

Что мне надо прямо сейчас?

Ответ очевиден – вода. Мне нужна вода. Чем больше – тем лучше. Я помню про горящую перед глазами непонятную на первый взгляд надпись:

Гидрация – успешно.

Что-то сухое успешно сделали мокрым. Или же едва влажным – если я прав и речь идет не о каком-то постороннем предмете, а о моем теле. Все вписывается в эту теорию.

Комплектация – успешно.

Тут речь о моем арендованном комплекте конечностей, как бы жутко это не звучало.

Реанимация – успешно.

Тут и пояснений не требуется.

Если все сложить воедино… мое сухое тело успешно напитали водой, следом снабдили первыми попавшимися конечностями, а под конец реанимировали, вернув жизнь в меня бедолагу. Ну а следом я очутился в каком-то закутке, где меня растормошила однорукая девушка с номером девяносто один.

У меня адски болит голова. Я не могу нормально думать. Во мне все трещит. Сморщенная кожа на животе снова начала ссыхаться, я чувствую натянутость в щеках и лбу, глаза с натугой поворачиваются в орбитах и их словно бы заклинивает.

Вода… мне нужна вода…

Встать!

Я поднялся рывком. Проехался плечом по стене, уперся правой ладонью. Накренился, ноги шагнули сами собой – вялые, медленные, дрожащие. Ничего… ничего… давай… тут недолго… двигай арендованным комплектом, одиннадцатый. Двигай. И не забывай держать левый локоть прижатым к боку – если кто-то из проходящих мимо равнодушных людей заденет за него, я свалюсь на пол в болевом шоке. И вряд ли уже поднимусь. И вскоре кому-то повезет заработать три сола на моей похоронке… почему они сказали «похоронка», а не похороны?

Почему мне достались руки и ноги старика?

Почему мне вообще пришили чужие конечности?

А что с моими руками и ногами?

Глянул на скребущее по стене плечо. Кольцевой безобразный шрам заметен сразу – он красный, тянется бугром прямо по плечу. Руки-ноги вставлены вместе с суставами? Это продвинутая технология или отсталая? Почему я ничего не помню?

Еще через шаг мое плечо оказалась у квадратной дверцы в стене. Узкая и высокая. Она заподлицо. Но контуры видны четко – широкая зеленая линия обрамляет дверцу. В нижней части дверцы черный стеклянный квадратик. Глянул на соседей и сориентировался. Встал перед дверцей, чуть отодвинулся, выждал секунду.

Механический голос равнодушно оповестил о опознании:

– Одиннадцатый. ОРН.

Надпись с тем же содержанием засветилась перед моим затуманенным взором:

Одиннадцатый. (ОРН).

Дверца бесшумно ушла вверх, открывая глубокую освещенную нишу с металлическим дырчатым изогнутым креслом. Очень широкие подлокотники. Единственная круглая ножка поддерживает всю конструкцию. Я неуклюже развернулся, опустился, с облегчением снимая непосильную ношу с ног. Дверь бесшумно закрылась, отрезая меня от коридора и взглядов окружающих.

До закрытия 01:59… 01:58…

Первое что я увидел – поднявшийся из подлокотника прозрачный и большой пластиковый стакан доверху полный воды. Я взял его дрожащей рукой.

Памятка: питьевая емкость должна быть возвращена на место.

Прижал посудину к потрескавшимся губам, начал пить, даже скорее вливать в себя драгоценную влагу и не останавливался, пока в стакане оставалась хотя бы капля. Поставил пустой стакан на прежнее место. Замер в надежде, сквозь серый туман и радужную рябь глядя на так быстро опустевшую емкость.

До закрытия 01:41… 01:40…

Легкое журчание. И стакан быстро наполнился снова.

Первый (из трех суточных) водный лимит исчерпан. (ОРН).

Я уже не удивлялся появляющимся и исчезающим надписям перед глазами.

Это ведь дополненная реальность? Разве это не обыденность?

Второй стакан я выпил с той же жадностью. Не пролил ни капли. Если я правильно подсчитал объем стакана – во мне литр воды. И пусть она побыстрей в меня впитается.

Инъекция. (ОРН).

Перед глазами появилась подсвеченная зеленым схематичная анимация. На ней зеленый человечек спокойно сидел на кресле и ничего не делал. Над головой человечка появлялись цифры от трех до нуля. Конец анимации.

Инъекция? Инъекция чего? Стоит ли соглашаться?

Стоит. Однозначно. Ведь не убить же меня хотят.

Пискнуло. Я прикрыл глаза. Отсчет пошел.

Три.

Сдавленно охнул, ощутив короткий огненный тычок снизу в нижнюю челюсть.

Два. Еще один огненный тычок.

Один…

Третий укол.

Ноль.

Процедура завершена.

Ввод иммунодепрессантов (ОРН) – успешно.

Введение суточной дозы витаминов (ОРН) – успешно.

Введение дозы обезболивающего (Р) – успешно.

Заберите первый прием пищи.

Щелчок. Из второго подлокотника выскочил небольшой желтовато-серый кубик. Замер у моих пальцев.