Читать книгу "Кэйтлин и Купидон - Катриона Иннес"

– У меня есть собственный аквариум.

Елена ахает, чересчур драматично.

– Не… может… быть! У меня тоже есть аквариум!

Он округляет глаза и заговорщически наклоняется вперед.

– Какая у тебя любимая рыба?

– Тетра! А твоя?

Пожалуйста, Джеймс, скажи, что тебе нравятся тетры. Я так сильно уговариваю его мысленно, что почти не слышу его ответа.

– О, я люблю тетр… но еще я по-настоящему тащусь от рыбок-клоунов.

Они начинают возбужденно болтать о разных особенностях своих рыб, и Бобби, чувствуя перемену в настроении за столом, показывает мне большой палец. Я нарочито вытираю лоб, чувствуя, как парик съезжает набок. И начинаю заправлять спагетти – они уже остыли, но это не имеет значения. Томатный соус Бобби (он называет его «красным итальянским», когда думает, что я не слышу) – лучший в городе. Болтовня и смех в кабинке успокаивают меня – скоро я смогу вернуться домой. Елена просила, чтобы я оставалась здесь только первый час. Он почти прошел, но я хочу задержаться немного подольше: Джеймс подался вперед, внимательно прислушиваясь к словам Елены, и теперь она улыбается, ее лицо освещено мерцанием свечи. Я люблю купаться в этом возбуждении, в этой химии.

Я бросаю на стол немного наличных и пишу Бобби коротенькую записку с благодарностью за вечер. Он сидит в углу и с восторгом рассказывает кому-то, как улицы Рима вдохновили его на создание оформления ресторана. Я не хочу его прерывать, поэтому выскальзываю, незаметно махнув Елене рукой.

Снаружи толпы людей вываливаются из пабов, сжимая стаканы с пивом и хохоча. Уже появляются первые признаки Рождества: Бобби украсил главный вход электрическими гирляндами, и я вижу несколько еловых лап в окнах наверху. Какая-то парочка уютно устроилась на пороге, и от их дыхания клубится пар. Они чокаются бутылками пива и чмокают друг друга в губы. Я быстро отвожу взгляд, когда они замечают, что я смотрю на них. Очередь такси выглядит заманчиво… однако я лишь плотнее обматываю шею шарфом и иду пешком. Мой дом примерно в получасе ходьбы отсюда, но мне нравится украдкой заглядывать в окна пабов, смотреть на тех, кто внутри, и ощущать общее предвкушение праздника.

Я смотрю на свое обручальное кольцо. Под светом уличных фонарей в молочном опале видны красные вкрапления. Это считается предзнаменованием неудач – иметь обручальное кольцо с опалом, но я хотела такое с самого детства. Гарри, должно быть, каким-то образом узнал об этом – возможно, от моей мамы, – и обыграл это суеверие в тот вечер, когда предложил мне войти в нашу гостиную, где и опустился на одно колено в окружении открытых зонтиков. Розовых, пятнистых, прозрачных – разбросанных по полу гостиной. Гладкий черный кот, который всегда приходил к нашей задней двери, бродил вокруг, а кольцо Гарри положил на перевернутое разбитое зеркало, которое посыпал солью. Он все продумал, даже приставил лестницу к внутренней стороне двери, под которой я прошла, не заметив. «Никакой день не может быть неудачным, если я с тобой», – сказал Гарри. Я была так счастлива, что не могла перестать плакать целых два часа.

Я вспоминаю Елену и Джеймса; то, как он смотрел на нее. И стараюсь сохранить этот образ в своем сердце. Я надеюсь, что в один прекрасный день они почувствуют себя такими же удачливыми и счастливыми, как и я в тот вечер.

Глава 2

– Верити, что происходит? – пытаюсь я до нее докричаться. Телевизор включен на музыкальный канал, и на экране видна танцующая Уитни в фиолетовом платье. Я глотнула вина, ожидая, что сперва придется поморщиться, а затем медленно привыкать к терпкому вкусу. Но оно пошло на удивление легко. Я тянусь за бутылкой. Обычно она просто стоит возле моих ног, чтобы я могла обслужить себя сама. Но сейчас ее там нет. – Где вино?

Верити выглядывает из-за двери, впуская с собою ароматы расплавленного сыра.

– В холодильнике, тебе нужно долить?

– Нет, просто интересно, что это такое было.

– «Пино», по-моему, от «Маркс и Спаркс».

Она снова скрывается в кухне, а я смотрю на ковер. Это что-то новенькое. Вырезки из модных журналов, которые она использует в своей работе – обычно разбросанные по всему полу, – теперь аккуратно сложены и отодвинуты в угол. Я протягиваю руку в щель между диванными подушками, обычно набитую шоколадными обертками. Но там ничего не шуршит. Вчера вечером Верити ясно дала понять, что мне не стоит посвящать очередной субботний вечер работе. Я должна прийти к ней на чай. «И не приходи с пустыми руками», – предупредила она. Я заявилась с бутылкой хорошего вина, но холодильник уже был заполнен.

Верити устраивается рядом со мной, сжимая в руках налитую до краев чашку с нарисованным Снуппи.

– Кого ты там разглядываешь? – Верити выхватывает у меня телефон. Я уже два года подписана на «Инстаграм» Полли Ли.

– Ничего там не лайкай! – вскрикиваю я, пытаясь вернуть телефон назад.

Она смеется:

– О, я только немножко…

– Не смей!

Я заглядываю ей через плечо. Это вечеринка в честь пятого дня рождения дочери Полли. Она поставила в саду низкие длинные деревянные столики и накрыла их старинными чайными сервизами, и там были маленькие тортики «Французские причуды» на каждого едока – с выложенным мороженым именем ребенка.

– Ты веришь, что эти пирожные вегетарианские? – Верити читает заголовки доступных постов. – И без сахара.

– Я ела такие раза два… решила себя побаловать, – говорю я, погружаясь в воспоминания.

– Я бы хотела раздавить штук пять о ее физиономию! – заявляет Верити. – Кто эта самодовольная сука?

– Она не так плоха. Была пиарщицей на моей прежней работе.

– Тебе что, сделали лоботомию? Ты их всех там не переваривала!

– Ладно, – вздыхаю я. – Она действительно была жабой. Но взгляни на ее жизнь – она просто идеальна!

– Нет ничего идеального в том, чтобы жить без сахара, – помнишь, как я пробовала?

– Помню ли я? У меня остались на память шрамы!

Это было во времена, когда мы с Верити жили вместе – в крошечной квартирке на верхнем этаже, которую снимали только потому, что там имелся балкон. Пол в каждой комнате – даже в коридоре – был покрыт множеством лоскутков ткани: атласом, бархатом, денимом, и мы выживали на полуфабрикатах и вине «два-фунта-за-коробку» из нашего местного магазина. Однажды в январе Верити решила отказаться от сахара, и у нее началась настоящая «ломка».

Она продержалась ровно три дня – а на второй день я вошла в кухню как раз в тот момент, когда она разбила стакан в гневе на то, что кто-то сказал по радио.

– Неужели я чувствую запах лазаньи? – Должно быть, это очередной полуфабрикат, обычно Верити питается только ими. Верити совершенно не умеет готовить и твердо убеждена, что в свободное от работы время может заняться чем-то поинтереснее.