Читать книгу "Аччелерандо - Чарлз Стросс"

Манфред на пике своей профессии, из него так и лезут безумные, но выполнимые идеи, которые он дарит людям, способным заработать на этом. Делает он это безвозмездно, то есть даром. Зато пользуется виртуальной независимостью от тирании денежных знаков; в конце концов, деньги – это симптом бедности, а Манфред никогда ни за что не платит.

Однако в этом есть и свои недостатки. Быть агрегатором идей – значит пребывать в перманентном шоке от будущего. Манфреду, чтобы всего-навсего оставаться в курсе всех событий, необходимо ежедневно усваивать больше мегабайта текста и несколько гигабайт аудиовизуальной информации; за ним постоянно ведет слежку налоговая инспекция США – ибо не верит, что с таким стилем жизни, как у него, можно обойтись без вымогательства. Кроме того, существуют еще вещи, которых не купить за деньги, – уважение родителей, к примеру. Со своими он не разговаривал вот уже три года: отец считал его бездельником и хиппи, мать до сих пор не могла простить за то, что он бросил дешевый университетский курс, косивший под Гарвард («колледж – карьера – дети» – намоленная икона старших, даже с учетом стремительных изменений в мире). Памела, невеста Манфреда с доминантными замашками, бросила его полгода назад, а почему – он так и не понял; по иронии судьбы ныне она работает вербовщицей в налоговой инспекции и за государственный счет летает по всей планете, пытаясь убедить свободных предпринимателей, которые вырвались в мир, платить Минфину США налоги. Ну и довеском ко всему «Южная баптистская конвенция» на всех своих сайтах объявила его отродьем Сатаны. Это было бы довольно забавно, учитывая неверие Манфреда в Сатану, если бы не трупики котят, постоянно кем-то присылаемые на его адрес.

Манфред занимает номер в отеле, распаковывает ИИНеко, произведенную в Японии, ставит на зарядку новый набор аккумуляторов, прячет в сейф личные ключи и отправляется наконец-то на запланированную вечеринку. До «Де Вильдеманна» – двадцать минут пешего ходу, и сложнее всего по пути не угодить под трамвай, который может застать Манфреда врасплох из-за карты, развернутой на дисплее «умных очков». В пути он читает последние новости. Европе впервые за все время своего существования удалось достичь мирного политсоюза; инцидентом без прецедента уже вовсю пользовались, гармонизируя кривую сбыта бананов. На Среднем Востоке все так же плохо, как и всегда, да вот только война с фундаментализмом Манфреда не интересует. А в Сан-Диего нейрон за нейроном, начиная с ганглиев стоматогастрической нервной системы [6], ученые выгружают лангустов в киберпространство; в Белизе жгут генно-модифицированные шоколадные деревья, а в Грузии – книги. НАСА до сих пор не может отправить человека на Луну. В России, с еще более значительным, чем прежде, преимуществом, на выборах победили коммунисты, а в Китае тем временем множатся лихорадочные слухи о неотвратимой реинкарнации Мао – уж в новом-то обличье Вождь спасет всех от последствий катастрофы, произошедшей в «Трех Ущельях» [7]. Минюст США, как передают бизнес-сводки, грубейше попирает права «детей Билла» – какая ирония! Дробленые филиалы Microsoft автоматизировали свою юридическую волокиту и наплодили мелких предприятий, которые, в свою очередь, торгуют акциями и быстро меняют названия – этакая гротескная пародия на плазмаферез. И пока налоговая накидывает им процент за сверхприбыль, объекта налогообложения уже и след простыл – даром что те же самые люди и дальше работают с тем же программным обеспечением в тех же разбросанных по Мумбаи офисах. Добро пожаловать в двадцать первый век, ребята!

ИРЛ-вечеринка [8], куда направляется Манфред, никогда не происходит в одном и том же месте. Она чудесным магнитом притягивает к себе всяческих отверженных из Америки, коих ныне в городах Европы пруд пруди, – и не просто каких-то рантье-трастафарианцев с уймой денег за душой, а чистых перед Боженькой политических диссидентов, уклонистов от армейских призывов и жертв терминальной стадии аутсорсинга. На таких сходках, как правило, обзаводишься причудливыми связями, сулящими искристые перспективы, – что-то вроде старых добрых швейцарских кафе, где собирались иммигранты из России перед Первой мировой. Нынешняя встреча проходит в дальнем закутке «Де Вильдеманна» – паба с трехсотлетней историей, шестнадцатистраничной пивной картой и обшитыми деревом стенами цвета старых винных бочек. Спертый воздух внутри – причудливая смесь из духа табака, пивных дрожжей и спрея с мелатонином, при помощи коего посетители отчаянно пытаются совладать с сильнейшим синдромом смены часовых поясов. Добрая половина предпочитает делать это в одиночестве, но есть и те, кто вовсю болтает друг с другом на ломаном европейском псевдобогемском.

– Вон того мужика видел? Вылитый засранец-демократ! – выкрикивает некий повеса, облокотившийся на стойку. Манфред присаживается рядом, отвечает на вопрошающий взгляд бармена:

– Пинту берлинского светлого, пожалуйста.

– И ты что, собрался хлебать эту мочу? – спрашивает повеса, любовно прижимая к груди стеклянную бутылочку с колой. – Не стоит, мужик, там же полно спирта!

– Не, мужик, приток дрожжей надо держать на уровне, в этой херне много прекурсоров нейротрансмиттеров, фенилаланина и глутамата, – зубасто улыбнувшись, парирует Манфред.

– А я думал, ты пиво заказываешь…

Манфред ушел в себя, больше не слушая. Он положил руку на полированную латунную трубу, по которой в бар подавались из погреба самые популярные напитки. Один из «продвинутых» иммигрантов установил на ней «жучка», и теперь визитки всех участников локальной сети, посетивших бар за последние три часа, видны ему буквально на ладони. В виртуальном пространстве паба вольготно струится широкополосный чат – подключайся хоть по WiMAX, хоть по Bluetooth. Манфред быстро прокрутил лист ключей в кэше, выискивая одно-единственное имя.

– Ваш напиток. – Бармен протягивает расфуфыренного вида бокал с пивом настолько светлым, что оно отливает в голубизну. Из пенной шапки под безумным углом по-европейски манерно торчит соломинка. Манфред принимает бокал и с ним идет в самый дальний конец зала, откуда и поднимается по ступенькам на балкон, где парень с сальными дредами болтает с каким-то парижским яппи. Тут повеса, оставшийся за стойкой, наконец-то его узнает, таращит вовсю глаза – и бочком драпает к двери, чуть не расплескав свою колу.

Черт побери, досадует про себя Масх, придется раскошелиться на дополнительные серверные мощности. Ведь сейчас куда один, туда и все: когда весточка о его присутствии разлетится по сетям – а это произойдет в ближайшие несколько минут, – все его контактные сайты подвиснут от наплыва любопытствующих.