Читать книгу "Охота на Тени - Екатерина Урузбиева"

– Благодарствую, но я держу голодный пост, – сухо ответил черный монах. – Накормите лучше моего коня. И еще мне нужна келья. Я останусь у вас до рассвета, а затем продолжу свой путь.

Весь оставшийся день Бран места себе не находил. Он сбивался с молитв, работа сыпалась у него из рук. Единственное дело, которое послушник сумел довести до конца – это покормить и почистить коня монаха-странника.

Что это был за конь! Чудо, а не конь! Не то что деревенские худые кобылки. Огромный, рослый, сильный, черный, как ночь. Все время, пока Бран чистил его, конь недовольно фыркал и бил хвостом. А иногда даже принимался стучать копытом, и тогда у мальчика просто захватывало дух. Да, только на таком коне и мог ездить монах-странник, первый в священном воинстве, доверенное лицо самого Первосвященника.

Сам же гость никакого интереса к местным обитателям не испытывал. Сразу после своего приезда он ушел в храм и пробыл там до самой ночи. Бран несколько раз пытался вызваться пойти мести пол в храме, чтобы получше рассмотреть черного монаха-странника, но пресвитер Никониил все время отговаривал его, разумно полагая, что гость ищет уединения.

Только когда пришло время читать вечерние молитвы, Бран оказался в храме. Однако ничего нового увидеть не удалось. Монах-странник замер перед Образом и простоял так все время. Даже капюшон не сдвинул.

Ночью в своей келье Бран никак не мог уснуть. Загадочный монах отдыхал за стеной. Завтра на рассвете он уедет, и, возможно, послушнику никогда больше не представится возможность увидеть кого-то из странников. Поговорить бы с ним. Спросить бы о том, как они живут, чем он сейчас занят. Какое поручение Первосвященника выполняет? Каков сам Первосвященник? Каков мир за пределами этой деревни?

Но Бран прекрасно понимал, что нельзя приставать к серьезному человеку с такими глупыми вопросами. Он наверняка ужасно занят. И все же Бран решил, что обязательно встанет завтра до рассвета, чтобы проводить монаха-странника. По крайней мере, он может вывести коня и попросить благословения.

Это решение казалось самым разумным и верным, но Бран все равно никак не мог заснуть. Как же теперь дождаться завтрашнего утра? Мальчик всегда вставал в одно и то же время. До рассвета. Эта привычка уже была выработана годами. Но именно сейчас он боялся проспать. Вдруг именно в этот раз, впервые в своей жизни, он проспит!

За этими мучениями время перевалило за полночь. Из-за жары окно в келье Брана было открыто, и комнату наполняли звуки летней ночи. Трещали сверчки, кто-то копошился в траве. Наверное, мыши. Вдруг мальчик отчетливо различил тихий стук. Он явно не мог принадлежать насекомым и мелким полевым зверькам. Как будто кто-то постучал костяшками пальцев в дверь. Тук-тук-тук. Только очень тихо.

Бран бесшумно поднялся с кровати и на цыпочках подкрался к двери. Глупость, конечно, – все давно спят. И вдруг опять тихо-тихо: тук-тук-тук. Бран припал ухом к двери. Сердце его отчего-то колотилось как бешеное. Звук точно шел из коридора.

Несколько секунд длилась томительная тишина. А потом вдруг Бран различил, как тихонько скрипнула дверь. Петли были не смазаны только в одной келье из всех – у дьякона Швабриила. Мальчик знал это, потому что сам не смазал их как следует на этой двери в отместку за то, что дьякон послал его выполнять работу, которую должен был сделать сам. Такой поступок, конечно, был недостойным и низким для послушника, но Бран мгновенно забыл об этом, когда сообразил, что это значит.

В приходе находилось всего четыре человека. Сам Бран, пресвитер Никониил, дьякон Швабриил и загадочный монах-странник. Сам дьякон в свою собственную дверь стучаться бы не стал. Настоятель и вовсе не имел привычки выходить из кельи по ночам. Кроме того, если бы это был он, то Бран бы услышал традиционную форму приветствия. Без нее войти в чужую келью было нельзя, уж кто-кто, а пресвитер Никониил соблюдал все обычаи неукоснительно. Оставался один-единственный вариант. Но что потребовалось монаху-страннику от дьякона Швабриила, да еще ночью?

Прежде чем Бран успел принять какое-то осознанное решение, он уже по пояс высовывался из своего окна. Окно дьякона Швабриила находилось метрах в четырех и тоже было распахнуто настежь. Однако здесь гвалт от сверчков стоял такой, что расслышать что-либо другое не было никакой возможности.

Недолго думая, Бран перепрыгнул через подоконник и мягко приземлился на траву. Что-то в глубине души подсказывало, что то, что он затевает, дурно. Другая часть его тряслась от страха. Но жгучее любопытство гнало вперед.

Он прокрался вдоль стены и через несколько мгновений уже был у окна дьякона. Свет в келье не горел, однако был слышен приглушенный низкий голос монаха-странника. Слов было не разобрать. Эх, подобраться бы поближе!

Если стать под самым окном и заглянуть одним глазом внутрь, Бран должен расслышать все. Но вдруг голос стих, словно оборвался. Повинуясь внезапному чутью, мальчик замер на месте, прильнув к стене.

В следующее мгновение из окна высунулся черный капюшон монаха-странника. Бран забыл, как дышать. Сердце, кажется, тоже перестало биться. Он вжался в стену, словно пытался слиться с ней.

Монах-странник повел головой из стороны в сторону, словно хищно принюхиваясь. Он был всего в метре от мальчика. Сказать, что ничего страшнее Бран до этого момента не видел, – значило не сказать ничего. Больше ему не хотелось просить у черного монаха благословения.

Капюшон скрылся в окне так же внезапно, как и появился. В этот же момент тучка, заслонявшая полную луну, ушла, вновь открывая ночное светило. Если бы не эта туча, монах-странник точно бы заметил Брана.

Из окна опять донесся голос, теперь еще более тихий и грубый. Непонятно, какими силами превозмогая желание броситься прочь, Бран придвинулся к окну. Черный монах стоял спиной. Напротив него сидел на стуле дьякон Швабриил. На него было страшно смотреть. Сгорбившийся еще больше обыкновенного, он словно хотел исчезнуть под взглядом монаха-странника. Лицо дьякона было невероятно бледным и блестело от пота в лунном свете. Почему-то Бран сразу понял, что это не из-за жары. Глаза дьякона Швабриила были расширены от ужаса.

– Так вы все поняли, дьякон? – с нажимом спросил монах-странник.

– Да. – Голос Швабриила сорвался до сипа.

– Вы готовы исполнить свой долг перед монашеством и Первосвященником?

– Да, – прошептал дьякон, трясясь всем телом.

– Очень хорошо, – зловеще заключил страшный гость. – Надеюсь, вы не подведете.

Глава 3

Как добрался до своей кельи, Бран не помнил. Он забился в угол на кровати. Его трясло. Похоже, весь приход должен был слышать, как стучат его зубы.

Казалось бы, что такого он услышал? Всего лишь обрывок, конец разговора. Но стоило вспомнить тон, голос, которым говорил черный монах, и лицо до смерти перепуганного дьякона Швабриила, как по всему телу начинали бегать мурашки. Чего стоило только последняя фраза! «Надеюсь, вы не подведете». Это было сказано так, словно, если дьякон не выполнит какого-то поручения, его ждет жуткая участь. Но о чем таком мог просить монах-странник? Почему это надо было делать ночью и втайне от всех? Отчего дьякон Швабриил был так напуган?