Читать книгу "Жизнь взаймы у смерти - Марина Болдова"

– Почему вы решили, что он поедет на учебу?

– А куда еще? В руках у него был рюкзак…

– Ему только к третьей паре сегодня, мам… Да и к первой в семь утра рано!

– Да? – она пожала плечами. – Ну, не знаю. Какие основания имеются, чтобы обвинять парня в убийстве?

– Алена Юрьевна, мне необходимо задать вам несколько вопросов, – не отвечая ей, Беркутов указал на кровать, где недавно сидела ее дочь. – Лизавета Александровна, выпишите мне из вашего телефона все контакты, общие с Огореловым. Есть же у вас друзья, одноклассники?

– Хорошо, – девушка вышла, плотно прикрыв за собой дверь.

Беркутов решил, что не та здесь обстановка, чтобы говорить о главном. Сейчас он опросит Алену по делу официально и без эмоций. Хотя они, эмоции, так и рвутся наружу, чтобы обвинять и упрекать. Или… каяться? Он не сдержался и дотронулся до руки отвернувшейся к окну женщины. Та дернулась, бросив на него злой взгляд.

– Беркутов, оставь эту… фамильярность. Несколько неуместно, не находишь? Задавай свои вопросы, у меня сегодня еще масса дел. Понимаю, что не отделаюсь от тебя, пока не поговорим. Ладно, предлагаю встретиться часов в пять на нейтральной территории. Например, в кофейне на углу Панской.

Он лишь согласно кивнул. Эту страницу прошлого пора было дописать. Закрыть решением еще одной загадки, вспоминаемой хотя и редко, но с болью и недоумением. Ему очень хотелось знать, просить ли прощения или прощать самому, до того нелепо оборвались отношения с Аленой чуть больше двадцати лет назад…

Глава 3

Любопытство не давало Лизе сосредоточиться на подготовке к коллоквиуму. Две более важные темы, чем какие-то там вопросы по римскому праву, тревожили и заставляли нервно подскакивать к окну – не въезжает ли в арку мамина «реношка», либо выходить в коридор – вдруг да хлопнет дверь в квартиру непутевого друга.

Выглядывала в окно она каждые две-три минуты: с такой частотой доносился с улицы хлюпающий звук от колес машин, проезжающих по апрельским лужам. И одновременно пыталась сообразить, куда мог деться Шурка. Ее сосед, друг, почти брат, подопечный. Волшебно преображаясь в делового современного юношу, когда в этом возникала необходимость, в быту Шурка не мог почистить картошку, сварить макароны или сосиски, чем бесил ее, Лизу, чрезвычайно. Она пыталась обучить его элементарной готовке, потому как не всегда могла кормить верзилу, просыпаясь раньше его и уезжая на лекции в университет. Ключ от его квартиры лежал в комоде на самом видном месте, в легкой доступности.

Шуркина мама, выйдя замуж и отбывая на жительство в Германию, слезно просила Лизу «присмотреть за мальчиком». У Лизы даже не возникло мысли отказать, она лишь поцеловала на прощание совсем раскисшую тетю Нелли, вторую свою маму и просто подружку, всхлипнув вполне искренне. С кем она сможет поделиться девичьими секретами после ее отъезда, не представляла. Родная матушка для этого никак не годилась – стена непонимания между ними выстроилась как-то сама собой, дистанцию мама соблюдала строго, любя дочь по-своему: безумной любовью к так и не повзрослевшему, по ее мнению, младенцу, требующему лишь заботы и поучений. Считая Лизу несмышленышем (и это в двадцать-то Лизиных лет!), матушка четко отслеживала, завязан ли шарф, съеден ли полезный завтрак и не обидел ли кто ее девочку: найти и наказать преступника (никак не меньше) матушка кидалась, не разбираясь.

Поэтому Лиза ничуть не удивилась, поймав сегодня злой ее взгляд, брошенный на следователя. Удивление пришло следом – эти двое явно были знакомы. И с давних времен…

По ее расчетам, матушке пора бы и объявиться, если только они с Беркутовым, как тот представился, не договорились на встречу. А скорее всего, так и есть.

Лиза насторожилась, услышав посторонний звук. «Ба, да это городской телефон трезвонит!» – кинулась она к единственному аппарату, висевшему на стене в прихожей со времен стойкого социализма. Выкинуть это черное чудище и заменить трубкой с базой не дал Шурка, показав ей в интернете цены на вещи той эпохи. Она тогда слегка обалдела – за пионерский значок просили сто рублей! В продаже были приемники с проигрывателями для пластинок, красные флаги разных размеров, даже коричневая школьная форма с жутким черным фартуком для девочки…

Никто этим агрегатом связи не пользовался, да он и не звонил много лет, хотя и исправно оплачивались счета от Ростелеком.

– Алло! – Лиза не сразу сообразила, что не нужно нажимать никаких зеленых кнопок, чтобы услышать собеседника, достаточно снять трубку с металлических рычагов. – Шурка, ты??? Блин, дурак, тебя ищут! Куда подойти? Я поняла, сейчас буду. Стой, где стоишь!

Голову Шурки, торчавшую над кустами, посаженными вдоль аллеи набережной, она заметила сразу. Рыжие кудри шевелились на ветру, и Лизе пришла в голову мысль, что тот, если все время с утра пробыл на улице, замерз как цуцик. Сразу включилась жалость, на лавку рядом с ним приземлилась уже совсем раскисшая Лиза, минутами ранее собиравшаяся с ходу наорать на друга детства.

– Замерз? – она погладила его по руке и заглянула в лицо. Жалость тут же сменилась ужасом – застывшее в отчаянной гримасе белое лицо Шурки напоминало восковой слепок.

– У дома менты? Я видел на той стороне от арки машину, когда хотел вернуться.

– Не знаю. Как-то не заметила… Шурка, ты убил фрау? – она резко за плечи развернула его к себе. – Отвечай быстро!

– Ты что, Ветка! Сбрендила? – он разом покраснел и сбросил ее руки.

– Но ты ж там был! Мне не ври!

– Не вру – был. За учебником пришел…

– Рассказывай по порядку, – успокоилась Лиза, поверив.

– Фрау Марта позвонила рано утром, я спал, конечно, но так долго трезвонил телефон, что я проснулся. Номер ей оставил вчера, если вдруг что понадобится.

– В какое время точно звонок был?

– Шесть сорок восемь. Она таким уже бодреньким голосом меня поприветствовала, что я первым делом взглянул на часы на полке. Старушка проснулась, обнаружила учебник, переполошилась, что я на учебу поеду без него. Я хотел отговориться, что, мол, мне он не нужен, но она попросила прийти, чтобы помочь ей с «одним делом». Я, что ли, отказаться мог, Ветка? Сама б ты тоже помчалась!

– Ну да! Давай дальше.

– Пришел, звоню, не открывает! Нажал на ручку двери, подумал, что ждет, раз замок открыт. И мысли не было, что что-то случилось! Звал ее от порога и по-русски, и по-немецки, – он вздохнул.

Лиза с сочувствием посмотрела на Шурку: тот чуть не плакал.

– Она была мертва, когда ты ее нашел?

– Я думал – да. Кровь же на коврике, красная. Прямо у головы! И взгляд такой, неподвижный. Наклонился, а она вдруг заговорила.

– Что сказала?

– «Ich habe es nicht getan». Дословно: «Я не сделала это».

– И все?

– И все! Глаза закрылись, голова набок упала.