Читать книгу "Враг моего мужа - Лина Манило"

Я морщусь в шумно втягиваю носом воздух, словно он меня ударил. Но что поделать, если я сама так вырядилась?

— Шеф точно будет доволен.

Он усмехается особенно плотоядно и берётся за ручку ближайшей двери. На ней нет ни табличек, ни каких-то других опознавательных знаков — просто чёрное деревянное полотно, но я кожей чувствую, что именно за ней находится тот, кто мне нужен.

— Шеф, можно? — просовывает лысую голову внутрь, а его пальцы снова держат крепко. До вмятин на коже. — Я тебе тут подарок привёл, а то ты злой в последнее время.

Я отключаюсь. Абстрагируюсь, как той ночью несколько месяцев назад, когда Коля… но при одной мысли о муже, о том, что он сделал, о выкидыше, тошнота подступает к горлу, и я зажимаю рот рукой, пачкаю помадой ладонь. Неважно.

Ненавижу, господи, как же сильно я его ненавижу.

— Проходи, красотка, — почти ласково выводит меня из ступора мужской голос, и я фокусирую взгляд на улыбающейся роже своего конвоира, а по сути похитителя. — Давай-давай, никто тебя тут не обидит.

С его голосом случилось что-то странное: из грубого он превратился в какой-то… визгливый, что ли. И тон такой заискивающий. Передо мной? Вот сомневаюсь.

И он добавляет:

— Отличного отдыха, шеф, — и уходит.

Дверь за спиной хлопает, я вздрагиваю, снова принимаюсь растирать покрасневшее из-за сильной хватки запястье и смотрю на человека, стоящего у окна. А он медленно поворачивается, наклоняет вбок голову и прищуривается, глядя на меня абсолютно холодным взглядом. Скучающим.

Артур Крымский. Это точно он, сомнений быть не может. Довольно высокий, широкоплечий, в сером модном костюме, на запястье заложенной в левый карман руки массивные часы. Светлые волосы, льдистые глаза, аккуратный нос, тонкие губы.

Я всё это успеваю рассмотреть, пока Крымский молчит. Его взгляд не блуждает по моему телу, не липнет к коже. Он… замораживает.

— Ты вообще кто такая? — раздаётся, когда мне кажется, что ещё чуть-чуть и замёрзну от его взгляда. Даже мурашки россыпью на голых плечах. Или это из-за кондиционера? Не может же обычный человек так смотреть на другого?

— Я Злата, — говорю.

Голос удивительно спокойный, не срывается. Молодец, Златка, умница. Крымский делает шаг в мою сторону, а я давлю в зародыше желание отпрянуть назад. Нет, я не для того такой путь проделала и рисковала, чтобы сейчас сдаться.

— И что мне делать с тобой, Злата? — усмехается, будто бы действительно здесь очень много вариантов.

— Артур… — я называю его по имени, а Крымский вроде бы удивляется. Какая-то тень мелькает в его стылых глазах, но он моргает и гасит эту эмоцию. — Нам надо поговорить. У меня есть информация для вас, очень важная. Мне… мне нужна ваша помощь.

Артур снова прищуривается и в одно мгновение оказывается напротив. Кабинет у Крымского небольшой, а шаг широкий, и меня волной властной энергетики относит назад. Словно бомба рядом взорвалась.

— Помочь? Я? Тебе? — разграничивает вопросы многозначительными паузами, наступает, и мне ничего не остаётся, как вжаться спиной в стену. — Я похож на филантропа?

В голосе ирония и лёд, но я киваю и, собрав всю свою волю в кулак, смотрю на Крымского.

— Ну? Что у тебя? Денег на новые сапоги не хватает? Или младшему братишке есть нечего? Маме в деревне нужно помочь? — он уже откровенно издевается надо мной. — А ну, смотри в глаза.

Резкий приказ подобен удару хлыста по обнажённой коже. Даже, кажется, свист в рассекаемом воздухе слышу.

— Думаешь, ты первая искательница приключений, которая приходит в мой клуб в надежде раздобыть лёгких денег? — его голос пугающе спокоен, но я ловлю себя на мысли, что мои колени вот-вот подогнутся, и я просто рухну на пол, как сломанная кукла. — Правда, ты не похожа на обычную шалаву, хоть и очень хочешь ею казаться, но...

— Мне не нужны ваши деньги! Мне нужна помощь, но это не деньги за секс, — стараюсь не кричать, но всё равно голос на последнем слове срывается, и я сглатываю нервный всхлип.

Дышу тяжело, облизываю пересохшие губы и не знаю, куда деть руки. Потому сплетаю пальцы в замок, до хруста в суставах, и изо всех сил прижимаю их к животу, а в нём что-то замирает и ёкает. Крымский же касается моих волос, собирает в пригоршню рыжие пряди и долго смотрит на них, словно заворожённый. И эта пауза позволяет мне немного привести мысли в порядок.

— Не верю, — хмыкает и, точно дикий зверь, втягивает носом воздух рядом с моей шеей. — Смелая… страхом совсем не пахнет, но пахнет отчаянием. Кто ты, Злата? Что тебе на самом деле нужно от меня?

Он отходит назад так же резко и стремительно, как и подошёл до этого. Снова возвращается к окну, опирается на подоконник и складывает руки на груди. Ждёт. Рукав пиджака задирается, обнажая кусочек золотистой кожи и тянущиеся к стальному браслету массивных часов язычки чёрной татуировки.

— Зачем ты сюда пришла, Зла-ата? — растягивает моё имя, раскатывает его на языке, а мне почему-то мерещится, что это меня саму расплющивают по стене, сминают кости.

Какое странное ощущение, Господи.

— В этот клуб таких, как ты, не заносит, — говорит с полной уверенностью в каждом своём слове. Так привыкли общаться люди, которым неведомо слово "нет" и любое сопротивление. — Опасное место для таких рыжих птичек. Хоть ты и пыталась изо всех сил стать "своей".

К чёрту все эти игры. Скажу сразу и как есть.

— Я жена Николая Романова, бывшая жена, — выдаю на одном дыхании и еле сдерживаюсь, чтобы не зажмуриться от накатившей паники. — Я помогу вам его уничтожить, мне многое известно о его делах, грязных делах. Артур, мне больше не к кому обратиться. Вы единственный, кто может помочь ему отомстить, найти справедливость. У меня нет ничего, я всё потеряла… из-за Коли потеряла всё. Помогите мне, а я вам.

Глаза Артура полыхают странным огнём — в них уже не остаётся вечной мерзлоты. Лицо каменеет, черты становятся чётче, скулы острее. Крымский шумно втягивает носом воздух, и это единственное, чем он позволяет выдать себя.

Моё горло сводит спазмом, и я так сильно прикусываю щёку, что рот наполняется вкусом соли и железа.

— Сделка, значит? — уточняет, растягивая слоги, и атмосфера в кабинете стремительно меняется. В воздухе отчётливо пахнет опасностью, и потоки чужой едва сдерживаемой ярости бьют наотмашь и точно в цель.

— Сделка, — говорю, собрав всю себя в кулак. Нельзя поддаваться, нельзя идти на поводу у эмоций. Я должна быть сильной, я не могу повернуть назад.

— И я должен тебе поверить? Должен развесить уши и поверить бабе, которая была замужем за моим злейшим врагом? Для чего мне это? Чтобы твой ненаглядный заманил меня в ловушку? Я что, похож на идиота?

Каждое его слово впивается в мою кожу ржавыми гвоздями, царапает, ранит. Какая же я дура, какая наивная идиотка. Надо было слушать внутренний голос. Я же знала, в глубине души знала, что этим всё закончится. Но так приятно было держаться за последнюю иллюзию — только из-за неё и выжила.