Читать книгу "Копия моего мужа - Ольга Джокер"

Кажется, мы не переходили на «ты», но сказать ему об этом пока не решаюсь. Соберись, Валерия. Скажи ему всё, что хотела сказать — что он сейчас, гад невоспитанный, топчется по белому ворсистому ковру в своих дорогих лакированных туфлях, в то время как ты, буквально два дня назад, самостоятельно драила его щеткой, стоя на четвереньках. Но слова будто застывают в горле. Я открываю рот и из него летят только обрывки заранее обдуманных мною фраз. Жалкие обрывки, которые звучат совсем неубедительно.

— Рустам, я — жена Тимура. Не знаю, что произошло с документами, но этот дом покупался также и на мои личные деньги, поэтому я отсюда никуда не уйду.

Он молчит и внимательно всматривается в моё лицо, словно я выставочный в музее экспонат. Проходится по моим светлым волосам, по глазам, несколько дольше задерживает взгляд на губах и опускается чуть ниже, в область декольте. Матушка-природа не обделила меня и с барского плеча подарила прекрасную упругую тройку. Я всегда ими гордилась, но сейчас мне почему-то хочется надеть паранджу и закрыться от цепкого оценивающего взгляда Рустама.

— Этот дом принадлежит мне. И всё что находится в нём — тоже, — произносит он строгим голосом, а я внимаю каждому его слову.

Ведь от него сейчас зависит, что будет со мной дальше. Как я буду жить дальше и буду ли.

— Это неправда, Рустам! — щеки становятся пунцовыми, кровь разгоняется по венам и кажется, что если я сейчас не выскажусь, то меня просто разорвёт от несправедливости происходящего. — Я продала свою единственную принадлежащую мне квартиру, которая досталась мне от бабушки. Вложила деньги в этот самый дом. У меня ничего нет и идти мне тоже некуда.

Голос немного дрожит, но я беру себя в руки. Терять мне уже нечего.

— Мне не нужны домработницы, — отвечает он невозмутимым тоном.

— Это мой дом с Тимуром, — твержу я. — Он купил его для нас, я вложила сюда все свои силы и финансы. У меня были документы на недвижимость, я не вру, но сейчас они куда-то исчезли.

Рустам твёрдой походкой проходится по гостинной, тараня моё сердце сильнее и грубже — у него даже морщина между бровей точно такая же как у Тима. И родинка на виске. Боже мой, неужели бывают настолько похожие люди? При этом одного я безумно люблю, а другого — презираю и ненавижу.

— Задам тебе встречный вопрос, Лера. Уверена ли ты, что хорошо знала своего мужа?

Я не выдерживаю и поднимаюсь с места. Цокая каблуками прохожу по ламинату и останавливаюсь прямо напротив него. В ноздри ударяет непривычный запах парюма с нотами табака и кедра. Грубее и ярче, чем был у Тима. Поднимаю голову вверх, потому что рост Рустама значительно выше моего. Он возвышается надо мной огромной нерушимой скалой — чуть шире в плечах, чем Тим, но в целом — идентичный, такой же.

— Тимур был прекрасным мужем! — выкрикиваю я. — Любящим и заботливым. И если ты намекаешь, что он обманул меня, то ошибаешься. Я знала своего мужа, да. Прекрасно знала.

Он переводит свой взгляд на мой живот, и я впервые вижу на его непроницаемом лице живые эмоции. Челюсти сжимаются сильнее, брови недовольно хмурятся, а чёрные непроницаемые глаза, кажется, еще больше темнеют.

— Ты беременна?

Глава 3

— Ты беременна?

— Разве это имеет какое-либо значение? — гордо вскидываю подбородок и жадно рассматриваю каждую его черту лица.

Крупный нос как у Тима, губы с чёткими гладкими контурами точно, как у Тимура, и даже чёрные глаза с длинными ресницами и те как у покойного мужа. Лицо словно отображение в зеркале собственного брата, один в один. Не знаю, что находится под одеждой и схожи ли у них тела, но ксерокс на лице в их случае сработал на ура.

— Здесь задаю вопросы я, — отвечает твёрдым голосом Рустам, словно недоволен моим ответом.

— Да, я беременна! — хочу ответить с вызовом, но голос в конце дрожит и получается не слишком убедительно. Даже как-то жалко.

За те двадцать четыре часа ожидания приговора от Тахирова, меня посещали разнообразные мысли. Самая страшная из которых — оставить ребёнка в детском доме, пока я не встану на ноги и не смогу обеспечить ему нормальную жизнь. Роды уже на носу — срок плавно перевалил за тридцать восемь недель, а я так и не определилась с тем, как мне жить дальше и что делать с жильем. Если только Рустам даст мне шанс остаться в доме, я смогу найти работу, я подыщу няню и обязательно все улажу, чтобы мыслей таких больше не возникало.

— И что ты собираешься делать дальше? — хмурится сильнее Тахиров.

— Я не знаю. Вернее, знала, пока ты не появился в моей жизни и не разрушил в ней всё!

Он ухмыляется. Неприятно так, злобно, словно я для него посмешище, придворный шут. А я в этот самый момент отчётливо сожалею о том, что вместо Тима умер не он. Не он врезался в грузовик с цистерной, не он разбился в лепёшку. Не его тело вырезали по кусочкам и складывали словно пазл, чтобы во время похорон сделать цельную картинку, от которой не было бы так страшно, как в реальности. Но мне было страшно, несмотря ни на что. Страшно, холодно и невероятно одиноко.

— У тебя есть пять минут, чтобы собрать самые необходимые вещи, — проговаривает Рустам.

В голове творится полнейший сумбур, множество вопросов так и остаются не отвеченными. Я понимаю, что моё время истекло и медленно поворачиваюсь в сторону лестницы.

— Жду тебя в машине, — коротко бросает Тахиров мне в спину.

Я слышу его удаляющиеся шаги. Слышу, как хлопает входная дверь и останавливаюсь на первой ступени ведущей на второй этаж. Зачем он ждёт меня в машине? Отвезёт до метро? Зароет где-нибудь в лесу? От последней догадки тело покрывается неприятным липким потом. Можно попробовать сбежать через чёрный ход, но куда я с животом-то. Рисковать невинным ребёнком не хочется, поэтому я плетусь на второй этаж в нашу спальню с Тимуром и достаю из шкафа дорожный чемодан.

Я всё мечтала, что, когда ребёнок появится на свет, мы полетим в Таиланд подальше от холода, зимы и слякоти. Проведём там все зимние месяцы, уединимся с природой, познаем гармонию и прилетим в столицу умиротворенные, счастливые и загорелые. Стала присматривать билеты заранее, но как говорится: «Если хочешь рассмешить бога, расскажи ему о своих планах».

С собой я беру действительно самое необходимое — детские вещи, которые я купила накануне, свою одежду, альбом с фотографиями из интерната и подаренную бабушкой заколку из жемчуга. Когда спускаюсь на первый этаж, то натыкаюсь там на здорового амбала, который без слов забирает у меня сумку и идёт на выход.

Я в последний раз окидываю взглядом свой родной дом и смахнув скупую слезу выхожу на улицу. За изгородью стоит три чёрные машины, словно сюда приехал минимум президент со своим кортежем. Если в машинах сидят такие же амбалы как и тот, что идёт со мной рядом — план бежать от них теперь кажется мне каким-то смехотворным.

Меня проводят к той машине, которая стоит посредине. Открывают дверцу, и я сажусь в светлый кожаный салон. Осмотревшись по сторонам понимаю, что возле меня сидит сам Рустам. От неожиданности вжимаюсь в закрытую дверцу и ощущаю, как тело становится ватным — ни двинуться, ни пошевелиться больше не могу.