Читать книгу "Хроники Книжника. Ученик - Илья Соломенный"

Завороженный увиденным я подошел ближе к стеклу и уставился на это светопреставление. Подобного я и правда не видел никогда.

— Добрый день, Антон Павлович, — Макс поздоровался с единственным мужчиной в белом халате, сидящим в углу помещения. Тот будто бы не заметил нашего появления, продолжая пялиться сразу в три огромных монитора.

— Добрый, добрый, — пробормотал он, с дичайшей скоростью работая на клавиатуре.

— Как ваши успехи сегодня?

— Кажется, мы добились нового уровня компрессии, Максим Александрович, — ответил мужчина, — Только стабильности никакой.

— В каком смысле? — уточнил Макс.

— Как только начинается разгон ускорителя — частицы начинают массированную бомбардировку ядра.

— И с чем это связано?

— Понятия не имею! — мужчина, наконец, отвлекся от мониторов и обратил внимание на меня, — О, простите, я не заметил, что у нас посетитель!

— Ничего страшного, — улыбнулся я, протягивая ему руку, — Меня зовут Денис.

— Антон Павлович, — представился тот, и уточнил, — Вы физик?

— О нет, — я улыбнулся, — Переводчик. Максим любезно согласился устроить мне экскурсию по вашему предприятию.

— Ясно, — было заметно, что ученый сразу-же утратил ко мне всякий интерес.

Я вновь подошел к стеклу, не решаясь быть назойливым. Изумительной красоты всполохи света приковывали мое внимание. Вот бы заиметь такие штуки в квартире в качестве освещения!

— Антон Павлович, проверка ускорителя завершена, — неожиданно откуда-то сверху раздался женский голос. Я заозирался, а Макс прыснул со смеху.

— Не пугайся, дружище. Это Алёна, наш ИскИн, — пояснил он.

— У вас есть собственный ИскИн? — удивился я. Это действительна была новость. Насколько я знал, подобные вещи использовались лишь на редких предприятиях, и в очень ограниченном количестве. С чем это было связано — понятия не имею, но сам факт, что мой друг (точнее — его отец) имел возможность установить такую штуку на этом заводе, говорил о многом. О том, что мне очень повезло с таким знакомством, например.

— Конечно. Ты просто не представляешь, какие расчеты приходится здесь проводить. Впрочем, и я слабо это представляю, все-таки мое дело — продажи.

— Как тебя вообще пускают сюда?

— Ну, я ведь сын владельца, — усмехнулся Макс, — Не парься, никто тебя не осудит за нахождение здесь, — он повернулся к физику, — Антон Павлович, покажете моему другу пару заклинаний? Я обещал ему невероятное зрелище.

— С удовольствием, — откликнулся тот, — Как раз и узнаем, насколько точный расчет произвела Алёна для нового уровня компрессии. Молодой человек, — обратился он ко мне, — прошу внимания на реактор.

Мы с Максом подошли к стеклу. Физик некоторое время возился с панелями управления реактором, а затем я потерял дар речи.

Если вы когда-нибудь представляли застывшую в воздухе молнию, то поймете, что я увидел. Реактор в мгновение ока превратился в огромное электрическое дерево — от него во все стороны прямо на моих глазах начали формироваться тысячи разрядов разного цвета. Одни были толще, другие — совсем тоненькие. Между ними повисли крохотные шарики непонятной субстанции, а помещение, в котором мы стояли, залил мягкий свет.

— Обалдеть, — прошептал я. На этот раз Макс ничего не сказал — он также был заворожен увиденным.

В следующее мгновение все это великолепие пришло в движение — наверное, Антон Павлович поменял параметры. Разряды начали крутиться — сначала медленно, потом быстрее и быстрее. Теперь помещение реактора было заполнено размытым светящимся пятном.

— Внимание! Опасность перегрева реактора! Срочно покиньте помещение!

Звук сирен и предупреждение ударили меня по ушам, выводя из транса. Я тряхнул головой и повернулся к Максу. Он был бледен, а в свете реактора и вовсе напоминал мертвеца.

— В чем дело?

— Уходим отсюда, живо! — друг ничего не ответил, толкнув меня к выходу. Я не стал сопротивляться.

Макс повернулся к физику, все также сидящим за приборной панелью и попытался вывести его, но тот лишь замахал руками и что-то крикнул моему другу. Вокруг нарастал немыслимый гул, который очень сильно давил на уши, и я не услышал ничего из того, что мой друг говорил. Тот оставил попытки уговорить ученого и подскочил ко мне:

— Ходу! — скомандовал он, и провел бэйджем по сенсорной панели. Ничего не произошло.

— Блять, блять, блять! — выругался он, и попробовал еще раз — никакого эффекта.

У меня в горле встал ком. Я повернулся к стеклу и увидел, как огромное щупальце, свитое из электрических (или каких там?) разрядов подобралось к нему. Затем, словно попробовав на прочность единственное, что нас отделяло от ректора, ткнулось в него — раз, другой. А потом с силой ударило, и стекло разлетелось на миллион осколков. Физик и Макс упали на пол, а я, как дурак, остался стоять. Меня сковал страх, и последнее, что я запомнил — как энергетическая плеть приближается к моему лицу.

Глава 2

Чуть позже чем тогда, но чуть раньше, чем сейчас

Вы когда-нибудь просыпались от холода? Не легкого дискомфорта, который бывает, когда выставишь кондиционер в комнате на пару градусов ниже, а от лютого мороза. Когда кажется что еще чуть-чуть — и конечности попросту отвалятся? Такое могут представить разве что заядлые походники, которые треть жизни провели в горах, но никак не человек, всю жизнь проживший в городе.

Я в походы никогда не ходил, поэтому не представлял. До настоящего момента. Сон исчез разом. Не как обычно, урывками — еще мгновение назад я спал и вот уже лежу на сырой земле, шипя от холода. Стоп, на какой еще земле?!

Я попытался встать, но все тело сковала жуткая судорога, и я застонал. Что, блин, происходит?! Я заметил, что действительно лежу на земле, от которой ощутимо тянуло холодом. Более того — я был совершенно голый! Что за нахер?!

Кое-как растерев руки друг о друга, я принялся за ноги. Надо было разогнать кровь, иначе можно довести дело до ампутации. К счастью, спустя минут пятнадцать я почувствовал, что ломота слегка отступила и я решился встать на ноги.

Оглядевшись, я понял, что нахожусь где-то… Где? Этого я не знал. Под ногами — сырая земля. Справа — плоская, как блин, равнина. Над горизонтом вставал огненно-красный шар, подсвечивая верхушки высоченных елей по левую руку. На небе — ни облачка, лишь виднелись звезды, еще не успевшие спрятаться перед рассветом. Хм. Рассвет. Это что, я почти сутки провалялся без сознания? Но тогда как я оказался на природе? Кому взбрело в голову отвезти меня из лаборатории сюда? Бред какой-то.

Я попрыгал, потом поприседал, разгоняя кровь. Вроде бы немного согрелся. Нужно было решать — что делать? Честно говоря, в голове у меня царил полный сумбур. Я попытался вспомнить — может быть, были какие-то вспышки, проблески сознания после той аварии возле реактора? Но нет, последнее, что я помнил — странный энергетический луч, тянущийся к моему лицу.