Читать книгу "Просроченное завтра - Ольга Горышина"

Михаил Владимирович вкладывался только в конюшню. Домик, купленный вместе с ней, он не ремонтировал, и тот ничем не отличался от остальных обветшалых деревенских развалюх. Приезжал он неизменно на поцарапанной "девятке", но улетную цену наручных часов могла определить даже Алена. Он "дофига" тратил и на Серегу — каждый раз привозил ему какую-то обнову, но и о них, грешных, не забывал — без торта никогда не появлялся, а летом привозил из города еще и корзину фруктов. А вот спиртного в подарках никогда не бывало — он сам не пил и устраивал разнос конюхам, если находил в конюшне пустые бутылки. Но парни выкручивались — складывали все в сетку и в четверг относили в магазин, чтобы к вечеру пятницы все было шито-крыто. Иногда посылали ее — продавщица еще любила пошутить, что скажет учительнице, что дочка у нее запойная.

Шутки-шутками, а Алена не любила сдавать бутылки. И от спиртного стояла в стороне — их папа отравился водкой. Дорогой, причем. Не спасли… Каждый четверг Алена говорила, что делает это для парней в последний раз. И вот один четверг действительно стал последним.

Впервые Михаил Владимирович приехал на день раньше и так же впервые зашел в сельмаг. Он ничего не спросил и сухо попросил Алену сесть к нему в машину. Она готовилась молчать, как партизан, но он опять же ничего не спросил. Сказал только одну фразу:

— Сергея я уволю.

И она сказала тоже одну:

— Пожалуйста, не надо.

И через минуту, за которую он так и не завел машину, добавила:

— Он не пьет, а парней не удержать. Пожалуйста, Михаил Владимирович, не трогайте Сережу. Иначе он действительно начнет пить.

— Тогда мне придется уволить тех, кто пьет.

Она молчала, и Михаил Владимирович усмехнулся:

— Их ты почему-то не защищаешь.

Она ответила, не задумываясь:

— Так их же за дело.

— Так и твоего Сережу за дело.

— Он не мой! — почти выкрикнула Алена и густо покраснела, сама не понимая почему.

— Так я тебе и поверил…

Его рука соскользнула с руля ей на грудь — а там одна футболка и больше ничего. Глаза заслезились от отразившегося от циферблата солнечного зайчика, и в горле встал ком.

— Хочешь, чтобы я его не уволил?

Она нашла силы мотнуть головой — какое ей дело до Сереги и их пустой тары!

— Можно мне выйти? — промямлила она, и рука с часами тотчас исчезла.

— Конечно, можно.

Алена рванула ручку, но смогла открыть дверцу "Девятки" лишь с третьего раза. На конюшню на следующий день она не пошла и в субботу тоже. В воскресенье к ней заглянула подружка. Ее взгляд ей очень не понравился.

— Михаил Владимирович мой, поняла?

Тогда Алена еще ничего не поняла. Но всем давно было все ясно. Вечером зашел Серега и позвал прогуляться. Она обернулась к матери — та кивком отпустила. Они молча спустились со второго этажа, вышли к дороге, которая через мост вела к конюшне, мимо хозяйского дома. От реки еще не видно было, на месте машина или Михаил Владимирович уже уехал.

— Ты просила за меня? — спросил наконец Серега и с такой силой развернул к себе Аленку, что та чуть не закричала. — Отвечай, ты спала с ним?!

Она моргала, не в силах вымолвить и слова, тогда он затряс ее за плечи.

— Ты что, совсем дура?! Мне нахрен не нужна эта работа, если ты спишь с ним! Она наконец сумела выдохнуть:

— Хватит! За кого ты меня принимаешь? И он… Он не такой!

Но он был таким. Она это поняла еще в его "девятке", а взгляда Лидки было более чем достаточно, чтобы понять, что ту он не просто полапал. И Серега это знал.

— Мне нужно закрыть конюшню, — сказал он, прибавляя шаг.

Он шел от нее на расстоянии, бренча в кармане ключами. Губы сжаты. Она тронула его за локоть.

— А в остальном все хорошо?

— Наорал только. И сказал, что если в другой раз поймает, никакие Апенкины слезки не помогут.

Серега вновь глядел на нее, но шага не сбавил. Только грудь еще быстрее начала вздыматься под модной футболкой.

— Так ты не спала с ним? Только скажи правду, пожалуйста. Я все снесу. И никому не расскажу.

— Я не такая, — буркнула она.

Он остановился и схватил ее за руку.

— Я знаю, потому даже боюсь к тебе подходить.

— А ты не бойся, — сказала она и испугалась собственных слов.

А Серега не испугался, хотя и не настаивал. Это она испугалась, что в другой раз Михаил Владимирович не выпустит ее из машины просто так. Пусть лучше это будет Серега, а там хозяин может и оставит ее в покое. Внутри конюшни горел лишь один фонарь, и его свет почти не достигал стога, доходившему почти до потолка. Пришлось снимать фонарь с гвоздя, чтобы убедиться, что все следы заметены. Испачканное сено она собственноручно скормила хозяйскому коню.

Их было трое подружек, и только она не побывала в постели Михаила Владимировича. Лидке он еще оплатил аборт. Непонятно, на что дура рассчитывала. А Серегу не вышвырнули даже тогда, когда после убийства Михаила Владимировича хозяйкой стала тетка, державшая у них коня. Стерва, каких свет не видывал, но и она Серегу не уволила и поощряла его тренерскую учебу. Это он сам шприцом поставил крест на карьере и жизни.

Глава 3 "Таинственный Аргус"

Настроение к полудню испортилось окончательно — по некоторым номерам Алена не сумела прозвониться, по другим ее вежливо послали — где-то, сообщая, что вакансия закрыта, где-то, что возраст не подходит, а где-то вешали трубку без каких-либо объяснений. Газетная бумага почти разошлась на полоски, с таким неистовством Алена вычеркивала шариковой ручкой номер за номером. Одно ухо горело от трубки, другое — от ладони, которой Алена заглушала телевизор. Тетя Маша уже переместилась с вязанием на кухню и осуждающе поглядывала на нее. Потом отложила почти довязанную спинку свитера и зашаркала в коридор.

— Ну, поняла наконец, что не про тебя невеста? — спросила соседка со странным вызовом и хотела забрать газету, но Алена успела прижать ее трубкой. — Не найдешь ты ничего. И это хорошо, дуреха!

Тетя Маша вырвала газету и принялась читать, кривляясь:

— Девушка до двадцати пяти лет с приятной наружностью, ногами от ушей и со свободными взглядами на любовь.

— Нет там такого! — почти взвизгнула Алена.

— Это ты просто читать не умеешь! — цыкнула на нее соседка. — Учиться тебя послали, вот и учись.

Алена на мгновение прикрыла глаза и сжала губы, чтобы правда не вырвалась наружу.

— Нам деньги нужны, — буркнула она.

— А кому они не нужны?! — подбоченилась тетя Маша мятой газетой. — Вон вечером вяжи свитера для еврейского торгового дома, как я и твоя бабуля. Нитки тебе дадут и заплатят тыщу двести, тыщу восемьсот. Немного, зато никто не обидит. Хозяйка офиса! Надо ж такое выдумать! Секретутки им всем нужны, козлам этим! Ты на нашу-то шалаву полюбуйся, — тетя Маша ткнула газетой в запертую дверь Полининой комнаты. — Знаешь, как они их называют — девушки сопровождения, — она даже в широкой талии закачалась для большего драматизма.