Читать книгу "Инструктор. Пока горит звезда - Андрей Воронин"

Сукиасян ощущал дискомфорт в нескончаемом людском потоке. Люди шли на него сплошной стеной, как в фильмах ужасов про зомби. Взгляды у них были такими же пустыми, бесчувственными, со стороны казалось, что это не люди, а некие терминаторы, и что будущее машин уже наступило.

Он уже издалека приметил стройку. В Багратионовском проезде строили крупный медицинский центр. По периметру строительная площадка была огорожена колючим забором, словно там планировали создать концлагерь.

Из-за долгих дождей почву размыло, и вся площадка представляла собой чавкающую грязь, в которой тонул строительный мусор: щербатые доски, осколки кирпичей, ржавая проволока, куски арматуры.

Сукиасян нерешительно остановился перед воротами с пропускным пунктом. Ему не очень-то улыбалась перспектива увязнуть по щиколотку в грязи в своих новеньких туфлях за пятьсот долларов. «Орбели решил меня унизить. Эта сволочь знала, как это сделать. Лучше не придумать! Дернули сюда, как мальчика на побегушках, не дали поужинать и разместиться в гостинице, а сразу прислали шофера-идиота, с которым мне пришлось битый час проторчать в пробке. И еще сунули в эту грязь», — настроение у него было отвратительное.

Сукиасян злобно забарабанил в окошко пропускного пункта. Сидевший там рабочий поднял голову, зевнул и недоуменно уставился на Сукиасяна, будто не понимая, что тот от него хочет. Ему было неохота выходить из теплого помещения с обогревателем в дождь только ради того, чтобы открыть ворота какому-то франту в пальто.

Когда Сукиасян погрозил кулаком, это быстро возымело действие. Рабочий, набросив на себя ветровку, выскочил из пропускного пункта.

— Кто?

— Идиот, открой ворота! У тебя ровно тридцать секунд, чтобы не потерять работу. Я могу прямо сейчас позвонить Орбели.

— Не надо, — испугался рабочий, кидаясь к воротам, словно выдрессированная собака за палкой.

Он снял с замка пакет из-под молока, обвязанный веревкой, раз повернул ключ, и Сукиасян сделал первый шаг в чавкающее болото. На туфли было больно смотреть. Они выглядели так, словно он длительное время прогуливался по коровнику. Для полного счастья не хватало еще споткнуться и уткнуться носом в эту хлябь. Его тут же можно будет сфотографировать и отправить фотографию в юмористическую газету как показательный пример вреда пьянства.

По периметру строительной площадки располагались дощатые бараки, в окнах которых горел желтый свет.

Сукиасян поморщился. Меньше всего он мечтал сидеть с гастарбайтерами, смотреть, как они пьют водку, и слушать их обывательскую чепуху вперемешку с туповатыми анекдотами. Хотя Орбели намекнул, что ждать не придется.

Сукиасян, на мгновение замешкавшись, будто какая-то из этих четырех теплушек была самой лучшей, решительно открыл дверь второго сарая. В нос ударил запах спиртного. В небольшом бараке строители играли в карты за длинным столом. Клубами вился сигаретный дым, слышался оживленный говор со смехом и руганью.

Когда на пороге появился Сукиасян, игра остановилась, и он почувствовал на себе взгляды. Ничего не сказав, он закрыл за собой дверь и, приметив стул в углу, уселся на него и положил пакет на колени. Помимо длинного стола в бараке была тумбочка с телевизором, два обогревателя и двухъярусные койки на восемь человек. Стол занимал фактически весь проход, и, чтобы пройти, скажем, к кровати, требовалось, чтобы рабочие поочередно вставали из-за стола, иначе было не протиснуться.

Строители, помолчав какое-то время, продолжили игру и, к счастью Сукиасяна, не обращали больше на него внимания, поэтому он смог расслабиться. Все-таки хорошо, когда его не донимают расспросами и он не должен выдумывать всякую ерунду, только бы провести все тихо и незаметно.

«Так… — напряг память Сукиасян. — Какой пароль? Пароль я должен помнить. Иначе чего доброго отдам деньги не тому, кому надо, тогда проблем не оберешься».

Сукиасяна в тепле разморило, и он расстегнул пальто на все пуговицы и даже задремал. Руки он держал на пакете с деньгами, а сумку с вещами поставил рядом с ногами. Сон накатывал волнами, и Сукиасян все меньше и меньше сопротивлялся. Усталость брала свое.

Он уже начал посапывать, когда снаружи раздались торопливые шаги, и дверь резко распахнулась, словно ее хотели сорвать с петель. Сукиасян, не понимая спросонья, что происходит, вздрогнул. Даже строители перестали играть и бросили свои карты на стол. Повисла мертвая тишина.

Тот рабочий, который открыл Сукиасяну ворота, силился что-то сказать, но лишь беззвучно шевелил губами. Изо рта его текла кровь, которая стекала по подбородку и пачкала куртку. Он не успел ничего сказать, потому что сзади появился человек в черном с лицом, закрытым маской, и, словно мясник, резко проведя ножом по горлу рабочего, заставил того издать хриплое клокотание. Тело рабочего упало на землю, а голова осталась в руке у налетчика.

И тут же он, отшвырнув ее, ворвался в барак. Следом за ним влетели еще трое, тоже все в черном и в масках.

Дверь снаружи закрыли, потому и речи не могло быть о бегстве, к тому же все были так шокированы неожиданным вторжением, что даже и не думали сопротивляться.

Сукиасян ощутил, что непроизвольно мочится. Инстинктивно он забился в угол у двери, надеясь, что его не заметят.

Налетчики действовали слаженно и организованно, лихо орудуя ножами. Они устроили самую настоящую мясобойню. Строители метались по комнате словно антилопы, за которыми охотились львицы. Стены окрасились кровью. Были слышны крики и стоны. Налетчики с размаху втыкали ножи в своих жертв, нанося смертельные раны. Происходящее напоминало фильм ужасов или кровавый боевик.

Сукиасян не понимал, что и зачем он делает. Упав на пол, он скрутился в клубок и закричал. Он вопил во всю силу своих легких, понимая, что ничего его не спасет и живым ему отсюда не выйти.

Когда в бараке уже никто не метался, налетчики взялись за Сукиасяна, схватили за руки и ноги, рывком подняли его и положили на стол. Он, глянув в глаза одного из налетчиков, от страха потерял сознание.

За все время люди в масках не произнесли ни одного слова, обмениваясь между собой только знаками. По всей видимости, они опасались быть узнанными, но действовали как профессионалы: за каких-то пятнадцать минут они убили двенадцать человек.

Кровью было испачкано все: и стол, и стены, и даже потолок, в некоторых местах она хлюпала под ногами, и брызги ее были на одежде налетчиков.

Один держал Сукиасяна за ноги, второй за руки, а третий, вооружившись ножом, примеривался к правой руке Сукиасяна, словно собирался ее отрезать. Так и случилось. Сверкнуло лезвие, и сильным рубящим движением налетчик ударил по правой руке Сукиасяна.

Налетчики, отрубив ему руку, так же стремительно, как и появились, выскочили из барака…

В кромешной тьме было слышно, как хрипло стонет Сукиасян и как дождь неистово барабанит по жестяной крыше.

* * *

Сорокин сидел в своем кабинете и читал очередную книгу светила криминалистического мира. Он активно изучал теорию, понимая, что пускай практика с ней и расходится и, возможно, даже противоречит, но все же в теории имеются кое-какие полезные наработки, и раз он следователь, то должен быть в курсе всех последних тенденций. Приятели Сорокина, зная о его страсти к криминалистике, недоумевали, неужели ему нечем заняться в этой жизни? Окончив рабочий день, наконец-таки ощутив себя свободными, они ничего не хотели слышать о своей работе и тем более о ней разговаривать. Сорокин же, настоящий чудак, вместо того чтобы спать на дежурстве или пролистывать какое-нибудь более приятное и легкое чтиво, наподобие журналов для взрослых и успешных мужчин, корпел над увесистой книгой по криминалистике, терпеливо останавливаясь на некоторых схемах и перечитывая по несколько раз отдельные места.