Читать книгу "Королева Воздуха и Тьмы - Кассандра Клэр"

Что-то из неподвижности и бледности Тая сейчас напомнило ей о восковой девушке. Он лежал на кровати, частично укрытый одеялом, его единственным движением было дыхание. Его руки были свободно расположены по бокам; Диана не желала ничего большего, только увидеть, как его пальцы шевелятся, играя с одним из изобретений Джулиана или с проводом наушников.

— Он будет в порядке? — произнес Кит полушепотом. Комната была обклеена розовыми обоями, с целью взбодрить, обе кровати близнецов накрыты покрывалом. Кит мог сесть на пустую кровать, которая должна была быть кроватью Ливви, но он не сделал этого. Он сел в углу комнаты, прижавшись спиной к стене и подогнув ноги, и уставился на Тая.

Диана положила руку Таю на лоб; он был холодный. Она чувствовала онемение по всему телу.

— Он в порядке, Кит. — Сказала Диана. Она укрыла Тая одеялом; он пошевелился, что-то пробормотал и отбросил его прочь. Окна были открыты — они думали свежий воздух будет полезен для Тая — но Диана пересекла комнату, чтобы закрыть их. Её мать всегда была одержима мыслью: худшее, что может произойти с человеком — простуда. И, очевидно, вы никогда не забываете то, чему учили вас родители.

За окном Диана видела город, очерченный ранними сумерками, и восходящую луну. Она подумала о фигуре верхом на лошади, рассекающей небесный простор. Она задалась вопросом, знал ли Гвин о событиях, произошедших днем, или ей стоило послать ему сообщение? И что бы он сделал или сказал, получив его? Он пришёл к ней однажды, когда Ливви, Тай и Кит были в опасности, но это Марк попросил его. Она всё еще не была уверена в том, что он сделал это, потому что был искренне привязан к детям или же просто возвращал долг. Диана остановилась, придерживая рукой занавеску. По правде говоря, она мало знала о Гвине. Как лидер Дикой Охоты, он был больше мифом, чем реальным человеком. Ей было интересно узнать, как испытывает эмоции тот, кто настолько силён и стар, что даже стал частью мифов и историй. Как может он действительно заботиться о смертной короткой жизни под тяжестью всего того, что он испытал?

И всё же, он обнимал и успокаивал её в старой ванной комнате, когда она сказала ему то, что прежде говорила только Катарине и родителям, и её родители были мертвы. Он был добр, не правда ли?

Довольно. Она отвернулась от окна, сейчас было не время думать о Гвине, даже если какая-то часть её надеялась, что он придёт и успокоит её снова. Не когда Тай может в любой момент проснуться в мире новой и ужасной боли. Не когда Кит свернулся у стены, будто бы находился на берегу после кораблекрушения. Она положила свою руку на плечо Киту, когда он взглянул на неё. На его лице не было следов слёз. Когда умер его отец, он тоже не плакал. Она вспомнила, как он открыл дверь Института в первый раз и понял, что он был Сумеречным Охотником.

— Тай любит знакомые вещи, — сказал Кит. — Он не поймет, где находится, когда проснётся. Мы должны убедиться, что его сумка и вещи, которые он привёз из Лондона, здесь.

— Они здесь. — Диана указала на большую брезентовую сумку Тая под кроватью, которая должна была быть кроватью Ливви. Не смотря на неё, Кит поднялся и подошёл к сумке. Он расстегнул молнию и достал книгу — толстую, со старомодной окраской страниц. В тишине, он положил её рядом с левой рукой Тая, и Диана увидела проблеск заглавия, выделанного золотом на обложке, и поняла, что даже её онемевшее сердце может испытывать боль.

«Возвращение Шерлока Холмса».

***

Начала восходить луна, и демонические башни Аликанте засияли.

Много лет прошло с тех пор, когда Марк в последний раз был в этом городе. Дикая Охота пролетала над ним, и он помнил, как видел землю Идриса, распростёртую под ним, пока другие в Охоте кричали и выли, забавляясь тем, что пролетали над землёй нефилимов. Но сердце Марка всегда начинало биться чаще при виде родины Сумеречных Охотников — яркой серебряной глади озера Лин, зелени леса Броселинд, загородных каменных поместий и мерцании Аликанте на его холме. И Киран всегда сидел за ним, задумчиво смотря на Марка, пока он не мог отвести глаз от Идриса.

«Моё место, мои люди. Мой дом» — думал он. Но Идрис казался другим с земли: более прозаичный, полный запаха канальной воды летом, улицы освещены резким светом ведьминого огня.

До дома Инквизитора было недалеко, но они шли медленно. Прошло несколько минут, прежде чем Хелен заговорила:

— Ты видел у фейри нашу тетю, — сказала она. — Нене. Ведь Нене, правильно?

— Она была в Благом Дворе, — Марк кивнул, мысленно благодаря сестру за то, что она нарушила тишину первой. — Как много сестёр было у нашей матери?

— Шесть или семь, я думаю. — Сказала Хелен. — Нене единственная добрая.

— Я думал, ты не знала, где была Нене.

— Она никогда не говорила о своем местоположении, но она связывалась со мной не один раз с тех пор, как меня отправили на остров Врангеля, — сказала Хелен. — Я думаю, она чувствует симпатию ко мне в глубине своего сердце.

— Она помогла спрятать нас и исцелила Кирана, — сказал Марк. — Нене обращалась ко мне моим фейрийским именем.

Марк осмотрелся, они подошли к дому Инквизитора, самому большому на этой стороне улицы, с выступающими балконами.

— Я никогда не думал, что снова вернусь сюда. Не в Аликанте. Не как Сумеречный Охотник.

Хелен сжала его плечо, и они двинулись ко входной двери вместе; она постучала, и открыл дверь Саймон Льюис. Выглядел он совершенно вымотанным. Марк видел его в прошлый раз несколько лет тому назад. Он признал, что Саймон выглядел старше: его плечи были шире, каштановые волосы длиннее, и сейчас на его лице была щетина.

Саймон криво улыбнулся Хелен:

— В последний раз, когда я тебя видел, я был пьян и орал под окном Изабель. — Он повернулся к Марку. — А в последний раз, когда я видел тебя, ты был заперт в клетке у фейри.

Марк впомнил: Саймон смотрит на него сквозь прутья фейрийской клетки, Марк говорит ему: «Я не фейри. Я Марк Блэкторн из Института Лос-Анджелеса. Неважно, что они говорят или что они делают со мной. Я всё ещё помню, кто я».

— Да, — сказал Марк. — Ты рассказал мне о моих братьях и сёстрах, о свадьбе Хелен. Я был благодарен тебе.

Он слегка поклонился и увидел, что Хелен выглядит удивлённой.

— Я хотел бы сказать больше, — ответил Саймон более серьёзным тоном. — И мне очень жаль. Насчёт Ливви. Мы тоже скорбим.

Саймон открыл дверь шире, впуская их внутрь, и Марк увидел большую прихожую с массивной люстрой на потолке; левее была гостевая комната, где Раф, Макс и Тавви расположились напротив пустого камина, играя с несколькими игрушками. Изабель и Алек сидели на диване: она обвила руками шею брата и тихо всхлипывала на его груди. Тихие, лишенные надежды всхлипы, эхом отражавшиеся внутри его собственного сердца, совпадающее с его печалью.

— Пожалуйста, скажи Изабель и Алеку, что мы сожалеем о смерти их отца, — сказала Хелен. — Мы не хотели вторгаться. Мы здесь, чтобы забрать Октавиана.