Читать книгу "Нежеланная. Книга первая. Проклятый атаман - Маша Моран"

* * *

Если Антипка думал, что тяжело было добраться до столицы, то он ошибался. Путь обратно в Пеплицы оказался испытанием похлеще. Непривычному к лошадям Антипке даже со спокойной Тучкой нелегко было управиться. Лошадь норовила то повернуть не туда, то споткнуться о корягу, то и вовсе остановиться посреди дороги. В конце концов, чернявый кметь, которого Антипка приметил ещё в Каменне, выхватил у него поводья из рук. Тучка как будто почувствовала, что хозяин сменился, вмиг стала послушной, в меру норовистой и шустрой. Весело перескакивала кочки, не уступая другим скакунам, резво пускалась в галоп. Антипке оставалось только крепко держаться за луку седла, не зевать и размышлять о милости господаря.

Король послал в Пеплицы знатную дружину. Семь могучих витязей, статных и сильных. Вооружены они были так, словно на лютую войну собрались. Да и оружие то было непростое. Каждый вечер, сидя у костра, кто-то то и дело натачивал саблю или меч, прочищал пищаль. И всё оружие украшено камнями самоцветными, резьбой и гравировкою, узорами диковинными. Антипка бросал завистливые взгляды на такую красоту, но ещё большую зависть в нём вызывали сами кмети. Их тёмно-зелёные кафтаны с искусным серебряным шитьём сливались с густой листвой, и даже сам Антипка иногда терял из виду своих попутчиков. Но почти всегда рядом оказывался Чернявый (как он его про себя кликал), который направлял Тучку и следил, чтобы торговец нигде не потерялся. Антипка грустил из-за собственной никчёмности. Статные витязи могли слиться с лесом, становились его частью, двигались бесшумно и незаметно, а охотниками были знатными да умелыми! Каждый день то зайца подстреливали, то гуся дикого али утку. Но и среди них некоторые выделялись особливо.

Были это два нарочитых, коих Антипка видел подле короля. Гигант с волосами, словно золото сияющими, да глазами – синими самоцветами – оказался воеводой. Он был огромным, как скала, с лицом бледным и равнодушным. Но до чего же притягивали взгляд ровные точёные черты, словно умелый резчик вырезал. Ох и беда всем пеплицким девкам от него будет. Кто ж перед таким воем устоит?! В седле держится ловко, стреляет метко – Антипка сам видел, а кафтан на нём ладно так сидит, будто вторая кожа обтягивает могучую фигуру. Волосы на солнце ярким заревом загораются. Таких молодцев Антипка и не видывал. Беда девкам от него, беда…

Другой же нарочитый – Чернявый, что Антипкину Тучку вёл, ещё и своим жеребцом управляя. Этот совсем другим был. Ни на кметей, ни на воеводу не похож. Обращались к нему с уважением, не иначе чем "Пан атаман". И если гигантом-воеводой Антипка восхищался и втайне завидовал, то атамана он боялся, как нечисть тёмную. И не сказать, что грозный он али могучий был. Среди молодцов кметей не отличался ни ростом, ни телосложением. Даже среди пеплицких мужиков выделиться Чернявый не мог. Утый,[5] как будто голодом его морил кто. Правда, жилистый и усталости не знал. Даже когда другие кмети решали, что отдых нужен, атаман был полон сил. И вроде мужик обычный, но в глазах его что-то недоброе таилось. И улыбка злой получалась, словно смеялся он над всеми. А после случая одного Антипка его пуще Чёрта бояться стал.

Было то на подходе к Пеплицам, дней пять пути оставалось. Маленький отряд пытался пробраться сквозь Ведьмину чащобу. Деревья тут так близко друг к другу росли, что ветви как сеть рыболовная над головой сплетались. А внизу – кусты колючие, паутина липкая. Земля сырая, ноги вязнут, будто в болото попал. Продвигались медленно, сойдя с лошадей. Сонная Тучка упрямо не желала следовать за Антипкой, потому атаман вёл под уздцы сразу двух скакунов – своего и торговца. Ладно у него это получалось. Покорно следовала Тучка за Чернявым. И вновь подивился Антипка его умению с лошадьми управляться.

Старый лес не желал так просто пленников своих выпускать. Колючие кустарники за одежду цеплялись, словно пальцы чьи-то. Злобный шиповник впился в рубаху Антипки. И так, и эдак он дёргал худую ткань.

– Дай помогу, заполошный. – Это воевода насмешливо глядел на пыхтящего от усердия Антипку.

Торговец покрылся румянцем, а воевода осторожно освободил подол рубахи из цепкой хватки.

– Мы к хутору твоему, стало быть, уже подходим. Расскажи, что там за ведьма у вас завелась?

Антипка закивал и побежал за воеводой.

– Окаянная! Мы такой, почитай, десяток лет не видывали! Корову извела. – Антипка принялся загибать пальцы. – Жёнку Микиткину – это десятник наш, сгубила. Петухов у самого старосты своровала!

Тут Антипка глаза сделал страшные, аж чуть не выпали, мол, кто ж посмеет у старосты воровать? Вот, значит, какая ведьма страшная у них!

И тут голос раздался, точно раскаты грома по небу покатились, тихие, издалека, но от того пугающие.

– Видел ли кто?

Антипка вздрогнул – аж шапка на чело съехала, обернулся. Пан атаман позади шёл, лошадей вёл да насмешливо так на Антипку глядел, с издёвочкой. Морщины вокруг рта чётче сделались, губы криво изогнулись – вроде и человек обычный, а страшное в этой улыбке притаилось. Антипка с испугу и слова вымолвить не может, моргает только.

– Кто? – ляпнул с дуру да на атамана смотрит.

Тот снова:

– Я спрашиваю, видел ли кто ведьму? Как петухов воровала? – Спрашивает, а сам улыбается. И губы всё больше кривятся, словно змея корчится.

Антипка и имя своё от страху позабыл, плечами пожимать стал, шапку на макушку нахлобучил.

– Не видали вроде…

Атаман ещё пуще заулыбался, поравнялся с Антипкой, наклонился к нему и тихо так спрашивает:

– Так почём знаете, что ведьма петухов увела? Может, тать[6] у вас какой завёлся?

У Антипки оскомина аж в горле стала. Глядит в атамановы серые глаза и видит вдруг, что чёрными они становятся. И не глаза то вовсе, а два лоскута неба, и звёзды в них белые горят, и кажется, будто скачет кто-то прямо по воздуху – неясные тени мелькают. Но моргнул атаман, и Антипка от морока очнулся. Заглянул в глаза Чернявого – серые, как и были. А атаман опять губы в улыбке лютой изломал. Боязно стало Антипке, скверно: уж не привёл ли он в хутор беду, которая похлеще ведьмы будет?..

Глава I. Хмурая чаща

Никому из ныне живущих неизвестно, что скрывается там – за последней горной преградой – Венцом королевы. Три могучих исполина высятся у границы Северного кряжа, и нет людям туда хода. Одни утверждают, что за ними самый конец Света белого. Сказывают, будто там земля заканчивается обрывом глубоким, а над головой – только небо, чёрное-чёрное. Иные же верят, что раскинулось за Венцом королевы Мёртвое Царство. Место, куда уходят все души после смерти, где обитают тени, где спит Луна, пока в мире людей властвует Ясное Солнышко.

Никому не ведома истина. И никто ещё не отваживался пересечь Венец королевы. Бережно хранят три горы свою заветную тайну.