Читать книгу "Кладбище джиннов - Василий Головачев"

— Обойдем его снизу, через пустой «карман».

— «Карман» закрыт длинной струей пыли.

— Аннигилируем пару тонн пыли, и вся недолга.

Инк послушался.

С десяток несущихся под углом к «голему» сгустков пыли исчезли, точнее, превратились в фотонно-плазменные струи: Гоша применил «неймс» — стандартный нейтрализатор молекулярных связей, — и аппарат сквозь них нырнул в «карман» — в одну из нередко образующихся спонтанно зон, свободных от астероидов. Скала с колонией бриллиантид выросла в размерах, приблизилась, закрывая фронтальное поле обзора. Формой она напоминала человеческий череп и была проедена пещерами насквозь. Колония бриллиантид обосновалась в нише, там, где у «черепа» должен был бы располагаться нос.

Артем замер от восхищения, разглядывая сверкающую в лучах фонарей «голема» россыпь «моллюсков космоса».

Их было не меньше двух сотен разного размера и всевозможных форм, и сверкали они, как обработанные алмазы, испуская лучики света чистых спектральных тонов или пуская крохотные радуги, действующие на зрение так же, как великолепная мелодия на слух.

Ученые до сих пор спорили, можно ли бриллиантиды считать живыми существами, так как они не имели органов дыхания и передвижения, зрения и слуха, систем кровообращения и энергопитания, однако по сути они были сродни простейшим вирусоподобным структурам, достигавшим макроскопических размеров; самая большая из найденных бриллиантид превышала в поперечнике тридцать сантиметров. Но охотников за «моллюсками» научные споры трогали мало. Бриллиантиды считались самым экзотическим и прекрасным творением природы Солнечной системы, за которое многие ценители красоты готовы были платить немалые деньги. Торговля бриллиантидами не стала бизнесом лишь потому, что они водились в труднодоступном районе Системы, и немногие из косменов соглашались на риск дайвинг-спуска в кольцо Сатурна ради добычи «живых» бриллиантовых изделий.

Впрочем, живыми они в полном смысле слова все-таки не были. Бриллианты идеальных форм генерировались каким-то процессом под влиянием многих факторов, хотя никому из охотников за ними не приходило в голову заняться исследованием этого процесса. Главным являлся сам факт роста кристаллов углерода, чистота и форма камней заставляли ахать от восхищения женщин, а мужчин переживать острое желание завладеть искрящимися сокровищами.

— Подходи и закрепляйся, — опомнился Артем.

— Начинается «сквозняк», — быстро проговорил инк. — У нас всего пара минут.

— Успеем, не суетись.

— Подчиняюсь, но вынужден заметить: никто никогда ничем не довольствуется.

— Это ты к чему? — удивился Артем.

— У вас уже есть коллекция бриллиантид, какой может позавидовать любой музей. Зачем рисковать снова и снова?

— Тебе не понять, знаток изречений, закрепляйся побыстрей.

«Голем» подошел к скале-черепу вплотную, выбросил четыре якоря. Кокон управления вывернулся чулком, выталкивая пилота сквозь мембрану люка наружу, и Артем, обтянутый прозрачной пленкой пакета индивидуальной защиты, называемого косменами «пузырем», оказался в безвоздушном пространстве в двух метрах от сверкающей «лужайки» бриллиантид.

Екнуло сердце, проваливаясь в пятки: внутри «голема» поддерживалось искусственное поле тяготения, здесь же царила невесомость. Артем оттолкнулся от упругой стенки мембраны и подплыл к россыпи «моллюсков космоса».

Форму бриллиантиды принимали самую разную — от пирамидальной до сферической и параболоидной, но чаще всего это были друзы — сростки кристаллов самых удивительных сочетаний и конфигураций, напоминающих и земные кораллы, и раковины, и цветы, и вовсе уж неожиданные предметы, как, например, миниатюрные колеса, шлемы, бокалы, шпаги, мечи, кресты и рога. Попадались и совсем непохожие на что-либо знакомое. Ученые, исследовавшие бриллиантиды, называли такие экземпляры «фрактальными артефактами».

Артем сразу же заметил один из кружевных «артефактов», выросший на тонкой ножке, бережливо снял его с пористого каменного бугра. Затем начал отделять от скалы одну бриллиантиду за другой, укладывая их в специальный контейнер и считая секунды.

Глыба с колонией бриллиантид содрогнулась от удара.

— Все, уходим! — напомнил инк. — До точки стыка всего двадцать секунд!

Артем послушно оттолкнулся от поверхности астероида коленом и вдруг заметил чуть в стороне одинокую друзу. Сердце рванулось в груди, как при выходе в космос. Сказать, что бриллиантида была красивой, значило ничего не сказать. Хотя вряд ли Артем смог бы объяснить себе, почему она показалась ему идеально прекрасной. Три веточки переплетались самым причудливым образом в странную фигурку, которая создавала удивительный эффект живого взгляда. От этой фигурки невозможно было отвести глаз.

Опомнился Артем только после беззвучного содрогания астероида под рукой: скала попала под закрученный спиралью поток обломков, порожденный «сквозняком» — гравитационным резонансом кольца. Он изо всех сил оттолкнулся рукой и ногой от скалы, и в то же мгновение на то место, где он только что находился, обрушился угловатый камень диаметром около метра.

Струей осколков Артема отбросило от «голема» на несколько метров, он завертелся в струе пыли и мелких камешков, ослепленный лучом фонаря, но не потерял ориентации и успел коленом отбить еще один обломок, отбросивший тело по направлению к аппарату. В следующий миг инк высунул «язык» лифтовой системы и одним движением упрятал пилота внутрь «голема»: так хамелеоны выстреливают свой длинный язык, хватая муху на лету.

Получив несколько попаданий, к счастью, не повредивших корпус и следящие системы, «голем» устремился прочь от опасного потока скал, но вынужден был вскоре войти в него как один из астероидов, хотя и обладавший большей свободой маневра. «Сквозняк» гнал его еще четверть часа сквозь слои камней, пока не выбросил к относительно разреженной зоне вблизи внешней границы D-кольца. Таким образом, «голем» по сути пронзил кольцо и вышел из-под него «снизу», преодолев за время рейда около тысячи километров «по горизонтали» и два километра «по вертикали».

Напоследок Артем не мог отказать себе в удовольствии полюбоваться видом колец под триангалом — когда Солнце освещает их сбоку под углом в тридцать градусов. Все пять колец Сатурна, разделенные где четкими, а где туманными щелями Кассини, сверкали, как платиновые, зернисто-«пушистые» вблизи и «твердые» вдали.

К базе Артем направлялся с чувством сожаления, сопровождаемый ворчанием дежурного, довольного тем, что охота на бриллиантиды закончилась благополучно.

В эллинге базы Артема ждал отец.

— Па, ты? — удивился пограничник, вылезая из «голема» с контейнером. — Вот уж не ожидал тебя увидеть здесь. Что-нибудь случилось?

— Пока еще нет, — ответил Кузьма Ромашин, одетый в уник официала; уже четвертый год он работал заместителем председателя СЭКОНа. — Просто ты долго к нам не заходил, мама волнуется.