Читать книгу "Опасная кукла - Кристина Воронова"

Так как он знал, с кем надо делиться.

Когда раздался робкий стук в дверь, Димыч грезил о Наташе, своей белокурой любовнице, пытаясь отрешиться от проблем.

Его родная жена ничего от него не требовала, искренне считая, что Ляпин очень мало зарабатывает. Она одевалась в сэконде, ела что попало, стесняясь что-то попросить даже для собственных детей. К тому же она знала, что муж очень любит свою машину — новенький джип. Она с тремя детьми уже привыкли, что машина всегда в чем-то нуждается.

Да и Наташка была из тех стервочек, которым тоже "надо".

Длинноногой, всегда загорающей в солярии блондинке, необходимо золото, наряды из бутиков, норковые шубки, поездки по Египтам и Кипрам, да и мебель в новую, купленную для нее квартирку — их любовное гнездышко.

Натали напоминала ему породистую кошку — с ее прекрасной, "нарощенной" шевелюрой, длинными акриловыми "когтями" и громадными голубыми глазами.

Прекрасной была ее загорелая ручка с кроваво-красными ногтями и золотым браслетом с брильянтами, на фоне его стареющего члена…

Раздался еще один робкий стук.

— Войдите, — заорал плешивый, пухленький, дрябленький мужчина в сером костюме. В дверной проем протиснулась стройная белокурая девочка.

— Что тебе надо? — заорал он еще пронзительнее, как деревенская баба, у которой украли с веревки белье.

— Кто тебе разрешал сюда заходить, дрянь паршивая?

Больше всего он боялся, как бы нагрянувшие журналисты не столкнулись с такой вот, как она. Красивой, милой, воспитанной и талантливой. И не посыпались бы дурацкие вопросы из серии: "А почему вы не отдали ее в музыкальную школу на деньги вашего фонда — люди же так много жертвуют. Особенно — иностранные организации".

"А почему такой милой малышке до сих пор не подобрали родителей? Те же модные иностранцы… Они ведь, психи эдакие, берут даже больных деток, инвалидов. А эта — здоровенькая, хоть и бледненькая".

Димыч же знал, почему.

Во-первых, чтобы фонд "Помощи обездоленным" продолжал функционировать, требовалось наличие деток в приюте. Да и государство кое-какие деньги на них выделяло — которые можно было присвоить.

— Простите, Дмитрий Петрович, — смущенно, но решительно заговорила эта сероглазая стерва. — Но тут конкурс проводится для юных исполнителей. Всего триста долларов надо для участия, — лепетала она, сжимая руки, с надеждой и страхом вглядываясь в побагровевшее лицо.

— Что? Триста долларов? На какой-то гребаный конкурс? Пошла отсюда, белобрысая крыса.

Злобно зыркнув на захлопнувшуюся вслед убегающей девочки дверь, он покачал лысой головой.

"Надо же — триста долларов".

Да он давал такую сумму своей любовнице — да и то, раз в неделю, на "карманные расходы".

Поражаясь такой наивной глупости, мужчина снова углубился в бумаги.

* * *

Лиза почувствовала, как сдавливает грудь — дыханье сперло от подступивших рыданий и горечи — никогда, никогда ее не выпустят отсюда.

Она ощущала себя зачарованной принцессой в плену у огнедышащего дракона. Какой смысл быть принцессой, если красота твоя гниет в черном замке, где живут только мерзкие крысы и дракон?

И снова возникло жуткое ощущение удушья — словно она тонет в холодной черной воде…

Но неожиданно в голове вспыхнула еще одна дурацкая идея — и Лиза ухватилась за нее, словно утопающий за ветку.

Быстро спустившись в столовую, позавтракав чем придется, она взглядом быстро нашла компанию "оторв".

Главной среди них была Леся — худая, уродливая, но чрезвычайно наглая малолетка. В свои неполные тринадцать та с одинаковым равнодушием как показывала всем, так и давала использовать потасканные половые органы.

Она была похожа на вороватую, бесстыдную цыганку — костлявая, похожая на скелет лошади, криво ухмыляющаяся сгнившими черными зубами.

Две ее "подкаблучницы", Инга и Саша, были чуток посимпатичнее, но все равно казались сбежавшими с бойни заморенными коровами.

Худые, вонючие, в ярких, "попугайских" тряпках, с кучей пластиковых украшений. И всегда раскрашенные — клоун бы позавидовал.

Вспомнив об их настойчивых приглашениях, Лиза сама подошла к ним в коридоре.

— Если я с вами пойду, я смогу заработать триста долларов? — холодно поинтересовалась она, глядя куда-то в сторону, между ними.

— Да без проблем, — отозвалась крайней удивленная Леся. — Можешь и больше, но сто долларов наши.

Лиза кивнула. В другое время ее бы вывернуло от подобной компании, но желание вырваться из затхлого болота затмевало все другие чувства.

* * *

Петр Илюшин обожал нарушать законы и придумывать правила собственных игр.

По правде говоря, ему было скучно.

Его жена уже лет пять как организовала собственную фирму — и дела шли довольно успешно. Фирма раскрутилась, появились иностранные филиалы.

Впрочем, сам Петя даже и не знал, чем жена занимается. Ему это было параллельно. Он никогда не работал: сперва его содержала мать, а потом — жена.

Еще с детства Петя осознал ценность своего пола. Мама осталась одна и постоянно скулила, восклицая, как плохо в доме без мужчины. С возрастом он стал для нее этим самым "мужским символом" женского благополучия.

Жену же он выбрал по образу и подобию матери. Елена была некрасивой — и очень хотела замуж. Взял он ее "старой девой", чем несказанно осчастливил. Окрыленная "иконой в образе мужа", женщина начала пахать еще усерднее. Ей так хотелось, чтобы муж был всем доволен и, не дай Бог, не ушел.

Сперва появилась фирма — причем он не внес ни копейки — она продала трехкомнатную квартирку в центре, доставшуюся ей от бабушки.

Затем в их квартире наконец-то был проведен модный евроремонт под руководством нанятого дизайнера.

Потом — машина. Сначала ему, а потом уже и жене.

Петя стал щеголять в модных, "с иголочки", костюмах, разъезжать на иномарке с тонированными стеклами. Кушал хорошо, много. Пил только американский виски, лучший грузинский коньяк, а если и водку, то от лучших производителей.

По старинке он любил запонки, но теперь носил золотые, с жемчугом.

Одеколоном поливал себя так, что от него шарахались даже бомжи, но зато слетались мухи.

Неподалеку от дома, на остановке, где он когда-то ждал троллейбус, а теперь вальяжно проезжал мимо на машине, Петя однажды приметил трех довольно уродливых девочек. Проследив за ними от скуки, Петр сообразил, что они явно торгую собой. Коротенькие юбки, небрежно положенная одна нога на другую — и тоненькие трусики не могут скрыть "мех" между ногами.

Впрочем, ноги были в царапинах, синяках, худые, как кривые палки.