Читать книгу "Герцог с татуировкой дракона - Керриган Берн"

Когда-то с акцентом говорила и Лорелея, но за время обучения в мейфэрской школе быстро от него избавилась, сменив на безупречный лондонский выговор. Тем не менее на этот раз вздрогнуть ее заставил не акцент сэра Роберта, а его слова.

Самые жестокие насмешки одноклассниц в школе-интернате Брейтуэйт не шли ни в какое сравнение с издевательствами, которые ей приходилось терпеть в семье.

Утка.

– Мужчина, – заикаясь, пробормотала она. – Тело.

О нет, он, кажется, пошевелился – или это обман зрения? Прищурившись, она прижалась лицом к стеклу, чтобы четче рассмотреть сквозь ливень сбитые костяшки пальцев, сжимавших траву, на руках, изо всех сил тянущих тяжелое тело вперед.

– Стойте, – прохрипела она, охваченная дрожью. – Остановите карету!

– Приспичило, что ли, подвязки трут? – с издевкой произнес Мортимер, ее старший брат, и резко отодвинул шторку окна. – Батюшки! На дороге окровавленное тело.

Три мощных удара по крыше кареты заставили кучера остановиться.

– Он живой, я уверена! – воскликнула Лорелея, нащупывая ручку двери. – Клянусь, он пошевелился. Мы должны ему помочь.

– Я напрасно думал, что дорогая школа избавит тебя хотя бы от малой доли идиотизма, Утка.

Мортимер и в более благоприятные дни редко не хмурил свои густые брови, выражающие едва разделимой линией надменное презрение, предназначенное исключительно ей.

– Ты что, совсем ополоумела, собралась копаться в этой грязи?

– Мы можем поехать через Брентвуд, – дипломатично предложил сэр Роберт. – И оттуда направить за ним карету скорой помощи.

– Тогда кроме гробовщика ему уже никто не понадобится, – умоляла Лорелея. – Мы ведь можем его спасти?

– Никогда в жизни не видел столько крови.

Глаза ее брата потемнели от нездорового любопытства, но никак не от жалости.

– Пойду посмотрю, что там.

– Я с тобой.

Безжалостной рукой он с силой оттолкнул Лорелею с прохода так, что она спиной отлетела на свое обтянутое уже выцветшим бархатом кресло.

– Ты останешься с отцом. Я возьму кучера.

Как обычно, сэр Роберт Везерсток ничего не сказал и не сделал против своего единственного сына, когда Мортимер выпрыгнул из кареты и со стуком захлопнул за собой дверь.

Лорелея нисколько не винила отца в пассивности. Мортимер уже превосходил его и по размеру, и по жестокости.

Ей пришлось прилечь на пульсирующую от боли ногу, чтобы видеть, как мужчины пробираются сквозь серые вечерние сумерки. Еще было достаточно светло, чтобы рассмотреть блеклые цвета уходящего дня.

Несчастного можно было принять за огромное кроваво-грязное пятно на ярко-зеленой поросли весенней земли. При приближении Мортимера и кучера он съежился словно улитка, посыпанная солью. Только в отличие от улитки у него не было раковины для защиты истерзанного тела.

Лорелея сглотнула в тщетной попытке унять бьющееся сердце. Как только мужчину подняли, его руки тяжким ярмом повисли на шеях носильщиков. Хотя Мортимер был самым высоким из знакомых ей мужчин, ноги незнакомца волочились по грязи. Его голова свисала ниже плеч, и она не видела его лица, чтобы понять, в сознании он или нет.

Зато от других частей его тела она не могла оторвать взгляд.

Она изо всех сил старалась не смотреть ему между ног, и в основном ей это удавалось. Однако в тот момент это была не столько скромность, сколько сочувствие к бедняге, достойного лучшего обращения.

Иными словами, она лишь два раза глянула мельком и отвела глаза.

Кровоподтеки уродливыми тенями ползли от лопаток до предплечий его раскинутых рук. Гребни ребер на левом боку были фиолетовыми и на другом – красными. Синяки от ударов тупыми предметами покрывали мышцы живота, словно его много раз били или пинали. Когда его подтянули поближе, Лорелею особенно испугала кровь, как самый дурной знак.

Его тело выглядело так, словно его разжевал беззубый великан. На его плечах, груди, торсе, бедрах вплоть до голеней чудовищным образом открывались целые куски мяса.

Может быть, ожоги?

– Боже милостивый, он еще жив? – Отцовский возглас благоговейного страха напомнил Лорелее, что она не одна в карете. Мужчина спешно открыл дверцу, чтобы помочь втащить раненого внутрь. Его пришлось затаскивать вчетвером.

– Он больше не жилец, если не поторопимся. – Кучер поместил длинные ноги незнакомца в карету так, что они спокойно расположились коленями вплотную к сиденью. – Боюсь, он не протянет нескольких миль до Брентвуда.

Сорвав с себя плащ, Лорелея накрыла им дрожащее на полу тело.

– Мы должны сделать все возможное, – настаивала она. – В Брентвуде есть врач?

– Ага, еще какой.

– Пожалуйста, отвезите нас к нему поскорее.

– Конечно, мисс.

Он закрыл дверь, вскочил на свое место и пустил упряжку отдохнувших лошадей галопом.

Как только они рванули вперед, с растрескавшихся пересохших белых губ незнакомца сорвался полный страдания стон – подобного Лорелея прежде не слышала. Его большая рука, защищая лицо, метнулась из-под укрывавшего плаща так, что сердце Лорелеи разрывалось в груди.

Ожог шел от шеи до скулы, обнажив сухожилия и мышцы.

Судорога жгучей жалости жаркой волной пробежала по коже, резкой внезапной болью сковала тело. Из глаз Лорелеи хлынули слезы, из сжатого горла вырвался крик чистой души, словно она помогала тому раненому животному в устье реки Блэкуотер.

Его дыхание становилось все слабее, кожа, несмотря на синяки, побледнела словно полотно.

Он умирал.

Не раздумывая, она сняла с руки перчатку и нежно прижала свою ладонь к его ладони, обхватив ее пальцами.

– Не уходите, – умоляла она. – Останьтесь здесь. Со мной.

Его грубая грязная рука сжала ее с такой силой, что от боли у нее перехватило дыхание. Он повернулся лицом, но глаза остались закрытыми.

Даже это незначительное действие пробудило в Лорелее уверенность в том, что он все осознает. И, может быть, она каким-то образом поддержала его.

– С вами все будет хорошо, – напевно произнесла она.

– Не ври этому несчастному ублюдку. – Мортимер с отвращением скривил губы. – Он не гусь-подранок, не хромой котенок и не те заблудшие, которых ты вечно привечаешь. Здесь бинтом, тарелкой супа и трогательными песенками не отделаешься, на нем живого места не осталось. Лорелея, он умирает.

– Ты этого не знаешь, – произнесла она резче, чем хотела, и получила хлесткую пощечину за проявленную неосторожность.

– Это ты не знаешь, что с тобой будет, если еще раз заговоришь со мной в таком тоне.

Большинство девушек в подобном случае искали бы защиты у отца, но Лорелея уже давно поняла, что на защиту в жизни рассчитывать не стоит.