Читать книгу "Другая Вера - Мария Метлицкая"

«Геночка, – с нежностью подумала она, – мой ты родной! И еще – очень любимый».

Это был очень счастливый брак, каких единицы. Вера Андреевна это понимала прекрасно и знала, как ей повезло. И еще очень это ценила.

* * *

Геннадий Павлович был человеком не только слова, но и дела, и уже через неделю на вновь купленном участке не осталось и следа от старого, наводившего тоску и печаль дома прежних владельцев. Все снесли и вывезли подчистую, как не было. А через пару месяцев стоял новый фундамент. Строительство дома намечалось на май – зимой умные люди дома не строят, ждут тепла, а Геннадий Павлович Стрельцов был определенно человеком умным, с этим не поспоришь.

Когда в марте Вера Андреевна приехала в имение, от прошлого ощущения не осталось и следа – стояло яркое солнечное утро, звенела капель и яростно распевали птицы. Солнце освещало потемневшие от влаги стволы берез; почти растаявшие, а уже осевшие и потемневшие снежные прогалины оставались только под темными густыми елками, но кое-где – чудеса! – пробивалась молодая травка. А главное – запахи: оглушительно, как бывает только за городом, пахло свежестью и весной.

Под натянутым брезентовым тентом были аккуратно сложены строительные материалы. По участку носились молодые мужчины в спецодежде – строители. Никаких шарашек и шабашек – серьезная фирма для солидных людей. Это был жизненный принцип Стрельцова: каждый отвечает за то, что умеет. И надо сказать, этот принцип работал.

Вера с благодарностью посмотрела на мужа, сердце сладко заныло от благодарности. Как же ей повезло!

Нет, она и сама ого-го, умница и красавица, скромно признавалась себе она, глядя в зеркало. Но красавиц и умниц море. А повезло именно ей. Да и повезло на исходе, так сказать, молодости и почти исчезающей женской прелести – когда они встретились со Стрельцовым, Вере было за тридцать, а ее сыну от первого брака девять.

Все, хватит, нечего вспоминать, потому что хорошего вспомнить нечего. Почти нечего.

* * *

Муж построил дом за полгода – в рекордный, как все говорили, срок.

Каждый вечер после тяжелого трудового дня ездил в поселок и следил за работой – лишний контроль, по его мнению, никогда не помешает. И справедливость этого убеждения жизнь подтверждала – многие из тех, кто в девяностые начинал вместе со Стрельцовым, давно канули в Лету: прогорели или, и того хуже, остались с долгами, без квартир и счетов. Многие банально спились. А кое-кого, увы, давно схоронили. А все потому, что расслабились, были уверены в себе и в партнерах, излишне доверяли нанятым менеджерам и директорам. А почувствовав первые, легко добытые, зачастую шальные деньги, зажили красиво и весело – поездки по заграницам, квартиры на Кипре или в Испании, дорогущие автомобили, кабаки и девицы. А сколько разводов случилось тогда. Сколько рассыпалось прекрасных, крепких семей. Сколько страданий и слез принесли эти тучные годы. И им, внезапно и неожиданно разбогатевшим и потерявшим от этого богатства головы, казалось, что так будет всегда. Но – увы.

Геннадий Павлович Стрельцов не расслаблялся – на работе, в офисе, сидел с утра до вечера. И всегда оставался в курсе всех дел. Контролировал всех и каждого, пойманных и замеченных во лжи или в воровстве беспощадно наказывал и тут же, без разговоров, гнал. С бездельниками не церемонился. «Жалость в бизнесе неуместна», – повторял он, кажется, убеждая в первую очередь в этом себя.

Вера в дела мужа не лезла.

Через несколько лет в компании Стрельцова остались только самые проверенные, самые преданные, самые работоспособные, самые настойчивые и самые честные. И компания процветала – выстояла в двух тяжелейших кризисах, когда падали, как подкошенные, колоссы и рушились большие финансовые империи.

Деньги Стрельцовы почувствовали не сразу – вернее, дали себе волю почувствовать их не сразу. Головы не закружились. Довольно долго жили в Вериной двушке: двадцать восемь метров, четвертый этаж, окнами на Можайку, на трассу – не о чем говорить.

Черную икру не ели, омарами не баловались, дорогих часов и костюмов, а также норковых шуб и бриллиантов не покупали, по ресторанам не хаживали.

Вадик учился в обычной районной школе. Вера Андреевна по-прежнему работала в проектном институте.

Квартиры на Золотой миле, на Кутузовском, купили, когда Вадик оканчивал школу. Купили две на одной лестничной клетке – двухкомнатную в семьдесят метров для сына и четырехкомнатную, в сто двадцать, для себя.

– Чтобы твоей душеньке было спокойно, – смеялся Геннадий Павлович, отдавая Вере ключи от квартиры сына. – Девушки появятся, компании – это нормально. А ты спокойна – он и отдельно, и рядом. Полный контроль!

Квартиру свою они обожали – столько вложили сил и столько денег! Обои заказывали из Италии, мебель из Румынии – на этом настоял муж. Настоящее дерево, традиции обработки и прочее. На века.

Стрельцов вообще любил эти два коротких слова – «на века». И был, наверное, прав, это многое означало.

Ковры привезли из Турции, настоящие, ручной работы, шелковые, с переливом. Шторы из Греции, на заказ. А люстры из Чехии – Вера любила хороший хрусталь.

И вот, спустя десять лет решились перебраться за город – на этом настаивал муж.

Вера любила квартиру на Кутузовском и уезжать насовсем не хотела. Решили так – попробуем. Чтобы не резко и не сразу – сначала станем оставаться в имении на выходные, потом на подольше. А дальше – как захотим.

Навсегда захотели довольно быстро. Вера, к своему удивлению, загородную жизнь полюбила почти сразу. Да и как можно сравнить эту жизнь с городской, с ее отравленным воздухом, дикой загазованностью, резкими звуками, серыми пейзажами и всем остальным? Преимущества неоспоримы. Кстати, хитрый Геннадий Павлович в этом почти был уверен – потому что отлично знал натуру любимой жены. Вера – молчунья, Вера – затворница, схимница. Вера не любит общества и шумных гостей. И еще Веруша любит природу – ведь росла в Подмосковье.

Их имение было их жизнью. И создали они его вместе, вдвоем, с такой тщательностью и серьезной продуманностью – от крупного до мелочей, с таким терпением, нежностью и с любовью.

И были там счастливы. Впрочем, они просто были счастливы – везде и повсюду, и такое бывает.

С годами Геннадий Павлович стал работать меньше – возраст давал о себе знать, да и бизнес стал стабильным, денег на счетах скопилось достаточно, более чем, если уж честно. «На пару жизней уж точно хватит, – шутил Стрельцов. – А у нас она, Веруша, одна».

И самое главное, Стрельцовы уже были в том возрасте, когда отлично понимаешь, как эта единственная жизнь коротка и щедра на сюрпризы и что в ней всяко бывает – примеров вокруг множество. Все люди смертны, и всё, увы, быстротечно… Выходит, надо пожить для себя. Они это заслужили.

И мудрый Стрельцов постановил – жить и наслаждаться. За свою жизнь он ого-го как напахался! Жить ради любимой женщины – огромное счастье! И дано оно, увы, далеко не всем.