Читать книгу "Война с деревьями начнется тринадцатого - Дидье ван Ковелер"

Я промолчал. С одной стороны, было лестно, что министр игры словно бы ревнует меня, с другой – обидно за это презрительное замечание. Бренда Логан – первая женщина, которая заставила учащенно биться мое сердце. И я чувствую, что люблю ее даже сильнее с тех пор, как увлечен другой. Это непростая штука – любовь. Особенно когда судьба мира в твоих руках и ты не знаешь, кому можно довериться.

– Что скажешь? – шепотом спрашивает Дженнифер, выпячивая грудь, сдувшуюся вместе со всем остальным.

Она говорит, не разжимая губ и не спуская глаз с господина Каца, который продолжает разговаривать сам с собой. Я отвечаю, что урок такой же нудный, как всегда.

– Я имею в виду мою маечку, – бормочет она все так же сквозь зубы. – Когда я ее покупала, то думала о тебе.

Я отвечаю, что это она зря. Дженнифер обиженно пожимает плечами и отодвигается. Я сразу жалею о своей бестактности, но вообще-то меня такой поворот устраивает. Я не могу быть с ней откровенным, не подвергая ее опасности. С другой стороны, она восхищается мною, поэтому надо бы проявить снисходительность. Держать в себе тайну – тяжкий труд; это становится интересно, только если есть возможность доверить ее надежному человеку. Хотя надо всегда помнить, что ты можешь усугубить ситуацию, пытаясь сбросить с себя груз ответственности.

Нет, единственный, кому я хотел бы рассказать всю правду, – это мой отец. Но вчера, когда вертолет высадил меня на пустыре позади нашего дома, он был почти в коме. Мать сказала, он так переживал за меня, что наклеил себе штук двадцать антиалкогольных пластырей, лишь бы только не утопить свой страх в виски. И в результате превысил разрешенную дозу антиалкогольного средства.

Мать злится на него. Говорит, он подсознательно мешает нам – ей и мне – использовать наш единственный шанс подняться по социальной лестнице. Официально министр игры взяла меня под свое крыло, назначив рекламным лицом кампании, пропагандирующей пользу азартных игр, а моей матери, как психоаналитику, работающему в казино, поручила вести исследования в национальном масштабе. Для мамы это удача всей жизни, поэтому она даже больше, чем раньше, считает отца смертельной обузой. И это еще одна проблема, которую я должен решить. Вместо этого я просиживаю в коллеже в компании тупиц, которые держат меня за своего, и Дженнифер, недовольной тем, что я уделяю ей мало внимания.

Чудовищная усталость давит на затылок. В конце концов, предстоящий конец света не такая уж плохая вещь. Мне наконец не придется выбирать, действовать за других, мучиться угрызениями совести и ненавидеть себя за это…

Я сжимаю виски руками, будто размышляю над вопросом учителя, и проваливаюсь в сон, как в яму.

3

Главная резиденция президента Объединенных Штатов, 11:00

В кабинете главы государства вокруг длинного стеклянного стола собрались члены правительства. Лица их серьезны, бледны и носят следы бессонных ночей. Только Эдгар Клоуз, министр зеленых насаждений, лопается от гордости. Лежащая перед ним папка с документами в три раза толще, чем у коллег, которые украдкой бросают на него неприязненные взгляды. Джек Эрмак, министр госбезопасности, посмотрев на часы, громко сообщает время, чтобы привлечь к себе внимание. Совет министров должен был начаться десять минут назад, и кофе в чашках уже остыл. Два стула по-прежнему не заняты: министра игры и министра энергоресурсов.

– Как самочувствие президента? – спрашивает министр здравоохранения у вице-президента.

– Бодр, – мрачно отвечает когда-то молодой наследник, который уже двадцать лет ждет, что отец освободит ему кресло.

– В последнее время он выглядит гораздо лучше, – льстиво, с садистской улыбочкой замечает министр актуальных дел. – Он еще всех нас похоронит.

Дверь распахивается, и начальник протокола торжественно объявляет:

– Его превосходительство президент Освальд Нарко Третий.

Все разом встают. Президентское кресло-каталка с электрическим жужжанием объезжает стулья, чтобы в конце концов остановиться во главе стола. Лили Ноктис следует за ним, держа в руках красный прибор с двойной антенной. Обычно инвалидным креслом управляет начальник протокола. Но министр игры только что завтракала с президентом, и тот оказал ей честь управлять его креслом, чтобы таким образом отметить ее назначение в правительство.

Левое колесо наталкивается на ножку стола. Президент чуть не утыкается носом в скатерть, но ремень безопасности отбрасывает его назад, и он ударяется головой о спинку кресла. Лили Ноктис с улыбкой извиняется: у нее еще нет опыта.

Старый паралитик, утонувший в слишком просторном сером костюме, обводит пустым взглядом своих советников. Затем произносит дребезжащим голосом:

– Всё в порядке?

На физиономиях министров появляются вымученные улыбки.

– Всё в порядке, папа, – отвечает вице-президент, бросая беспокойный взгляд на Лили Ноктис.

Она опускает веки в знак согласия: в качестве друга семьи во время завтрака она обрисовала президенту надвигающуюся на страну катастрофу, чтобы ввести его в курс дела, но он уже все забыл.

– Начнем с энергетического кризиса, – решает Освальд Нарко Младший, который отвечает за повестку дня. – В отсутствие соответствующего министра, господина Оливье Нокса, который совершает инспекционную поездку по главным центрам повторной переработки, его отчет нам представит господин Эрмак, министр госбезопасности.

– Я полностью контролирую ситуацию! – яростно выкрикивает усатый карлик, сидящий вровень с коллегами благодаря трем подушкам, подложенным под ягодицы.

– А в чем дело? – удивляется президент. – Что-то случилось?

Собравшиеся испускают красноречивые вздохи, качая головами. Министр госбезопасности продолжает своим резким голосом, стараясь говорить медленнее, чтобы старик его понял:

– Поскольку вы, господин президент, должно быть, игнорируете…

– Не знаете, – осторожно поправляет министр культуры, который при малейшей возможности старается оправдать свое присутствие, прекрасно понимая, что его функция чисто декоративная.

– Поскольку вы, должно быть, игнорируете тот факт, – сухо повторяет Джек Эрмак, расстреливая статиста взглядом, – что Аннигиляционный экран был только что выведен из строя террористом…

– Неужели? – с вежливым удивлением отзывается президент. – Кто же это сделал?

Лили Ноктис слегка приспускает застежку-молнию на своем жакете, который облегает ее как вторая кожа, и начинает речь в качестве соучредителя «Нокс-Ноктис» – компании, которая производит, вживляет и извлекает мозговые чипы. Она напоминает президенту, что юный Томас Дримм по наущению ученого Пиктона, вселившегося в его плюшевого медведя, разрушил Аннигиляционный экран, чтобы освободить души умерших, которые использовались в качестве источника энергии.

– Души… – задумчиво повторяет президент, и в его стеклянном взгляде отражается усилие понять, что это значит.