Читать книгу "Каштановый человечек - Сорен Свейструп"

Еще мгновение Найя лежит, стараясь перевести дыхание, и прислушивается к грохоту мусоровоза на заднем дворе. Потом поворачивается и встает с постели, хотя он продолжает ласкать ей спину.

– Будет лучше, если ты уйдешь, пока она еще спит.

– Но почему? Ей очень нравится, когда я у вас.

– Давай-давай. Поднимайся.

– Только если мы станем жить вместе.

Найя бросает ему в лицо рубашку и исчезает в ванной, а он, улыбаясь, снова откидывается головой на подушку.

4

Первый вторник октября. Осень в этом году припозднилась, но сегодня небо над городом низкое, затянутое темно-серыми облаками, и пока Найя Тули́н, выскочив из машины, бежит через улицу, лавируя среди проезжающих автомобилей, начинается проливной дождь. Хотя ей и слышны звонки ее мобильника, она не спешит достать его из кармана пальто. Ведь рука ее лежит на плече дочери, и она подталкивает девочку в разрывы в череде машин. Утро выдалось нелегкое. Ле больше всего хотелось поговорить о компьютерной игре «Лига легенд», в которую ей вроде бы слишком рано играть, но в которой она тем не менее прекрасно разбирается, а своим великим идолом называет одного корейского мальчугана по имени Пак Су.

– Если пойдете гулять в парк, не забудь, что у тебя есть с собой резиновые сапожки. И еще, дед тебя заберет, только тебе самой придется перейти через улицу. Сперва поглядишь налево, а потом – направо.

– …я опять погляжу налево, и еще надо не забыть куртку надеть, чтобы были видны катафоты.

– Стой спокойно, иначе я не смогу завязать тебе шнурки.

Они стоят прямо перед школой под навесом для велосипедов. Найя наклоняется, а Ле старается не двигаться и застывает в луже.

– Когда мы будем жить вместе с Себастьяном?

– Разве я говорила, что мы будем жить вместе?

– Почему он бывает у нас только по вечерам, а по утрам его нет?

– По утрам взрослые торопятся на работу, вот и Себастьян тоже.

– У Рамазана маленький братик появился, и у него теперь пятнадцать фоток на дереве, а у меня только три.

Найя бросает короткий взгляд на дочку, проклиная в душе пошлые планшетки с родословными древами учеников, которые классный руководитель украсила листьями осенней расцветки и развесила на стенах класса, чтобы и дети, и взрослые могли изучить их. С другой стороны, Найя благодарна Ле – ведь девочка как нечто само собой разумеющееся причисляет деда по материнской линии к своим родственникам, хотя с чисто формальной точки зрения никакой он ей не дед.

– Да ведь дело не в этом. И потом, у тебя же пять фотографий на дереве, если мы еще попугайчика и хомячка посчитаем.

– Но у других детей нет животных на дереве.

– Да, но все это значит только, что другим детям не так повезло.

Ле не отвечает, и Найя выпрямляется.

– Да, конечно, нас не так много, но зато нам хорошо вместе, а это самое главное. О’кей?

– А можно мне еще одного хомячка?

Тули́н смотрит на нее и пытается вспомнить, с чего начался разговор и о чем идет речь сейчас, и еще думает, что дочка у нее более резва умом, нежели она предполагала.

– Поговорим об этом в другой раз. Подожди немного.

Снова начинает звонить мобильный телефон, и теперь ей уже приходится ответить.

– Буду через четверть часа.

– Время терпит, – слышит она голос на другом конце, принадлежащий одной из секретарш Нюландера. – Он не сможет принять тебя сегодня с утра, так что ваша встреча переносится на вторник на следующей неделе. Но он просил тебя взять с собой новичка; пусть тот хоть чем-нибудь поможет, пока у нас обретается.

– Мам, я пойду с Рамазаном на утреннюю продленку.

Найя наблюдает, как ее дочь подбегает к мальчику по имени Рамазан и сразу же становится органичной частью сирийской семьи, всем составом – мать, отец с новорожденным на руках и еще двое детей – явившейся сегодня в школу. Тули́н представляется, будто они сошли со страниц статьи об образцовой семье в глянцевом журнале для женщин.

– Но Нюландер уже второй раз отменяет встречу. И потом, это всего на пять минут. Где он сейчас?

– К сожалению, Нюландер на совещании по бюджету отдела на будущий год. И, кстати, он просил узнать, о чем ты собираешься с ним говорить.

Найя мгновение размышляет, стоит ли ей раскрывать карты, – дескать, речь пойдет о том, что девять месяцев, проведенных в отделе по расследованию преступлений против личности, так называемом убойном отделе, доставили ей с профессиональной точки зрения столько же удовлетворения, как посещение музея истории полиции. Что задания, которые ей поручали, до ужаса скучны, а технологическое оснащение отдела находится на уровне домашнего компьютера «Коммодор 64». И по всему по этому она с величайшей радостью занялась бы чем-нибудь гораздо более увлекательным…

– Да так, по мелочам.

Тули́н прерывает разговор и машет дочке, как раз вбегающей в двери школы. Пальто у нее уже разбухло от дождя, и на пути к машине она понимает, что просто не в силах ждать встречи до вторника. Бегом пересекает улицу, лавируя между стоящими в пробке автомобилями, но, добравшись до своей машины и открыв дверцу, внезапно чувствует на себе чей-то взгляд. На другой стороне перекрестка, за кажущимися бесконечными рядами легковушек и грузовиков, угадывается какая-то фигура. Однако, когда пробка наконец-то рассасывается, никого на том месте не видно. Найя отбрасывает прочь все сомнения и садится за руль.

5

В широких коридорах Управления полиции Копенгагена гулким эхом отдаются шаги двух мужчин, проходящих мимо целой группы сотрудников уголовного розыска, движущихся в противоположном направлении. Шеф убойного отдела Нюландер ненавидит беседы на ходу, однако он знает, что сегодня это его единственный шанс, и потому идет рядом с заместителем начальника полиции округа, выслушивая одну за другой огорчительные новости.

– Нюландер, мы вынуждены затянуть пояса. И это касается всех отделов.

– А мне обещали пополнить личный состав…

– Пойми, это вопрос времени. В данный момент Министерство юстиции решило в первую очередь развивать другие отделы. Они поставили амбициозную задачу: сделать НЦ-3 лучшим киберотделом в Европе, и поэтому направляют ресурсы в первую голову туда.

– Но почему за счет моего отдела? Нам ведь требовалось вдвое больше сотрудников последние…

– Я пока еще окончательно не сдался, да к тому же твоих немножко разгрузил.

– Никого ты не разгрузил; один-единственный розыскник, да еще и с треском выгнанный из Европола, не в счет. Он и пробудет-то у нас парочку дней, не больше.

– Да нет, он у нас наверняка подольше задержится. Посмотрим, как там у него в Европоле фишка ляжет… К тому же министерство могло сделать все наоборот – вообще штатное расписание урезать. Так что давай находить позитив и в тех «бабках», что нам выделили. О’кей?