Читать книгу "Исповедь Люцифера (шестая скрижаль завета) - Анхель де Куатьэ"

— Я готова и жду ваших приказаний, — снова поспешила выпалить Саша. Ей было неловко за то смущение, которое почему-то испытывал Николай Иванович.

Он опекал Сашу с четырнадцати лет, когда ее родители погибли, а сама она переехала жить к бабушке. Опекал особенным образом. Ненаигранная строгость уживалась в нем с удивительной деликатностью. Ему всегда удавалось оказаться рядом в трудную для Саши минуту. Но его никогда не было «много». Его всегда было ровно столько, сколько нужно.

— Но у тебя молодая семья, — Николай Иванович стал буквально отговаривать— Я рассталась с Виктором, — сказала Саша. — Так что все нормально. Не из-за чего переживать. Поеду, проветрюсь. Даже к лучшему. Куда?

Сашу, и это было уже совсем на него непохоже. — Я бы не хотел, чтобы ты уезжала. Там, вероятно, придется задержаться — дело непростое, специалистов мало.

— Как рассталась? — не понял Николай Иванович.

— Да, Николай Иванович, рассталась, — подтвердила Саша.

— Но это же меняет дело! — Николай Иванович почему-то обрадовался. — Так… Подожди в приемной, мне надо позвонить.

* * *

В приемной было душно. Валентина Петровна — секретарь Николая Ивановича — куда-то отлучилась. Саша подошла к окну и открыла форточку. В комнату ворвался свежий июньский ветер. И в эту же секунду дверь, ведущая в кабинет Николая Ивановича, тихонько скрипнула и приоткрылась. Незадача. Саша на цыпочках подошла к ней, взялась за ручку и потянула на себя.

— Я понимаю, что она соответствует всем требованиям, — донеслось из кабинета — Да. Но теперь не всем. Теперь она незамужняя. Нет, в таком деле может быть и не мелочь! Это очень важно в таком деле!

Саша растерялась. С кем это Николай Иванович обсуждает ее семейную жизнь? Саше было ужасно неловко подслушивать, но почему он говорит об этом с чужим человеком? И о какой командировке идет речь, если имеет значение этот факт ее биографии?!

— Слава, у меня плохие предчувствия, — голос Николая Ивановича дрогнул. — Я тебя просто прошу, по-дружески. Она же мне, как родная дочь. Ты знаешь. Давай найдем кого-нибудь еще. Право, на Сашке свет клином не сошелся! Больше никто не прошел? Как, нет?! Ерунда какая! Ну что значит «она прошла все инстанции»?! Можно подумать, много их было... Нет, Слава, я не верю, что ты не можешь повлиять... Черт! Да, Слав. Да, я переутомился. Да, я возьму отпуск. Поеду. Съезжу на море. Да. Ну а с ней-то как? Нет?.. Черт!

Николай Иванович выругался. Тишина. Саше на мгновение показалось, что она оглохла. Сердце в груди билось так, словно решался вопрос ее жизни и смерти. Кто-то неизвестный, со скрытыми намерениями, определял в это мгновение ее судьбу.

В коридоре раздались шаги. Саша кинулась к секретарскому столу и плюхнулась на стул для посетителей.

— А почему ты здесь? — прошептала Валентина Петровна и озабоченно посмотрела на приоткрытую дверь своего начальника.

Саша пожала плечами: мол, не знаю, чего-то там решают себе — пусть решают.

Валентина Петровна деловито подошла к двери Николая Ивановича, поняла, что тот говорит по телефону, аккуратно закрыла ее и села на свое место.

— Ну ничего, — с важным видом сказала Валентина Петровна, очень любившая Сашу. — Никуда они тебя не пошлют. Верь мне. Не бойся. И что за глупость в конце концов?! Я так Николаю Ивановичу и сказала: «Глупость они задумали. И нечего Сашу в это дело втравливать». Мало ли, что у тебя лучшие результаты по управлению?! Такие кадры беречь надо, а не в авантюры всякие втягивать!

— Валентина Петровна, а что за авантюра-то? — осведомилась Саша, стараясь выглядеть как можно более беззаботной.

— Авантюра? — Валентина Петровна вдруг поняла, что сболтнула лишнего. — Какая авантюра?..

— Ну, вы сейчас сказали про какую-то авантюру? — Саша качнула головой в сторону «прошлого». — Ну, только что?

— Нет, Сашенька. Ничего такого я тебе не говорила. Не путай меня, — Валентина Петровна сделала вид, что у нее вдруг срочно образовались какие-то необычайно важные дела. — Просто... В общем. Я сказала, что надо беречь кадры. И вообще, серьезно ко всему подходить.

Валентина Петровна с показной сосредоточенностью набивала свою докладную папку бумагами, запихивала дрожащей рукой карандаши в коробку, деловито перекидывала листочки на настольном календаре. Трудно было не понять, что она делает это без какой-либо цели, просто для отвода глаз.

Через секунду-другую пульт телефона сообщил Валентине Петровне, что Николай Иванович закончил разговор.

— Так, мне надо к нему! — прошептала она и схватила папку.

Валентина Петровна налетела на Николая Ивановича, когда тот выходил из кабинета — понурый, спавший с лица, даже злой. Папка выпала у нее из рук, и бумаги, подхваченные возникшим в эту секунду сквозняком, словно белые листья, полетели по комнате.

Валентина Петровна смотрела на Николая Ивановича, не отводя глаз. С ужасом ожидая его ответа на свой, не прозвучавший вопрос. Казалось, она и не заметила, что рассыпала бумаги. И Николай Иванович, казалось, тоже этого не заметил.

— Валентина Петровна, оформляй, пожалуйста, приказ на Александру, — Николай Иванович говорил тихо, сдавленным голосом, словно только что посадил его на футбольном матче. — И все как положено... В таких случаях.

На мгновение Саше показалось, что Валентина Петровна едва сдерживает слезы.

— Все будет хорошо, — сказал Николай Иванович то ли успокаивая, то ли ободряя Валентину Петровну, Сашу и, главное, самого себя. — Все будет хорошо!

Валентина Петровна отошла к своему столу и уставилась в окно. Она сделала это намеренно, с единственной целью — чтобы никто не видел ее лица, ее слез.

— Несправедливо, — сказала она через секунду. — Если ты ничего не делаешь, то и живешь спокойно. А чуть вырвался вперед, чуть стал лучше других, так тебя сразу...

* * *

Саша вышла из приемной и почувствовала, как у нее леденеют руки. Прямо от лопаток — плечи, запястья, пальцы. Она вздрогнула. Ей навстречу шел Павел...

— Хорошо выглядишь! — сказал он и демонстративно смерил Сашу взглядом.

— Это комплимент или угроза? — тихо спросила Саша.

— А тебе как больше нравится?.. — зло улыбнулся Павел.

Саша ненавидела свои визиты в прокуратуру именно поэтому — она панически боялась встреч с Павлом. Раньше Саша и сама здесь работала, но из-за его постоянных преследований перевелась в другое учреждение. Павел шантажировал Сашу. Низко, подло, жестоко. Такой вот странный способ ухаживания.

Эта история с шантажом кому-то, наверное, покажется странной и глупой. Саша и сама так думала. Но каждое воспоминание, каждая деталь этой истории причиняли Саше нестерпимую боль. Даже сейчас, спустя почти пять лет, она продолжала мучиться, бояться и ненавидеть.