Читать книгу "Уничтожение - Филип Этанс"
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Громф мысленно вел счет доносившимся до него предсмертным хрипам и, когда Зиллак. выдавливал последние остатки жизни из последнего пленника Дирр, сказал:
— Принеси стол, Зиллак, когда освободишься. Потом оставь нас.
— Ладно, Архимаг, — буркнул ассасин, с натугой довершающий последнюю казнь.
Когда последней из жизней пришел конец, Громф глазами Киорли уловил, как Зиллак быстро выходит из круга мертвецов, вытирая насухо руки тряпкой. Оставшийся в живых Дирр плакал, и по звуку рыданий Громф решил, что мальчишке скорее стыдно, чем страшно. В конце концов он сломался. Он вел себя словно какой-то... гоблин — уж точно не как дроу. Темные эльфы не писаются перед лицом смерти или пыток. Темные эльфы не плачут перед своими врагами — они вообще не плачут. Не продемонстрируй юнец свое острое ночное зрение, Громф мог бы решить, что тот наполовину человек.
«Это урок, — подумал Архимаг, — для всех нас».
Зиллак втащил стол, к которому были надежно прикреплены четыре прочных ремня из шкуры рофа. На одном конце его имелось отверстие для стока крови, выходящее в подвешенную снизу столешницы большую стеклянную бутыль. Зиллак поставил стол там, где указал Джаэмас Хорларрин, и быстро покинул зал.
Громф зажал Киорли в ладони и, покачивая ее, уселся на стол. Оказалось, что, держа крысу в кулаке, он может физически поворачивать ее голову так, чтобы глаза грызуна смотрели в нужную Архимагу сторону. Громф тихонько рассмеялся над тем, в какой странный миг сделал это открытие, и повернул мордочку крысы к Джаэмасу. Маг Хорларрин подчеркнуто старался не замечать веселья Громфа. Молодой Прат, похоже, нервничал.
— Это то, — обратился Громф к племяннику, — что не многие мастера видели за свою жизнь длиною в столетия, мой юный родственник. Ты сможешь рассказывать своим внукам, что был очевидцем этого.
Начинающий маг кивнул, явно не зная, как ответить, и Громф, посмеиваясь над ним, улегся на стол. Сталь холодила спину, и Громф покрылся гусиной кожей. Он сделал долгий выдох, чтобы сдержать дрожь, и посадил Киорли на свою обнаженную грудь, не обращая внимания на покалывание крысиных коготков. Скоро будет куда больнее, и не только Архимагу.
Испытывая головокружение от столь ошеломляющей перспективы, Громф приподнял крысу и повернул ее голову к Мастеру Магика. Из чаши, которую держал Прат, Джаэмас взял блестящую серебряную ложку. В отличие от обычного столового прибора, края этой ложки были отточены до остроты бритвы. Джаэмас жестом велел Прату подойти ближе к пленнику и начал выпевать заклинание.
Слова силы были подобны музыке, от их звучания дрожь побежала по уже замерзшей спине Громфа Это было славное заклинание, трудное заклинание, редкое заклинание, и знали его считаные единицы среди дроу. В конце концов Джаэмас был отобран со всей тщательностью.
По мере того как голос то набирал высоту, то падал, а слова повторялись и наслаивались друг на друга, маг Хорларрин подступал все ближе к трясущемуся, смертельно перепуганному пленнику. В одной руке он изящно держал ложку, будто художник — кисть. Другой рукой Джаэмас широко раскрыл левый глаз жертвы. Похоже, мальчишка сообразил, что должно произойти, лишь когда сияющая серебряная ложка оказалась в дюйме от его глаза.
Он завопил.
Когда острый край ложки скользнул под его веко, он завопил громче.
Когда Джаэмас одним ловким плавным движением извлек его глаз из глазницы, он завопил еще громче.
Когда глаз с тихим влажным звуком шлепнулся в чашу, которую Прат держал у подбородка пленника, тот пронзительно завизжал.
Глазам крысы кровь, струящаяся из пустой глазницы, казалась черной. Джаэмас раскрыл правый глаз пленника, и молодой дроу взмолился о пощаде. Тем не менее Мастер Магика продолжал произносить заклинание, не сбившись ни на миг, не пропустив ни звука. Когда он погрузил ложку под правое веко, мальчишка начал молиться. Когда глаз покинул глазницу, все, на что был способен изменник, — это дрожать, широко разевая рот. На шее его вздулись жилы, по лицу струилась кровь.
У Громфа мелькнула мимолетная мысль: не сказать ли пленнику, парализованному агонией и ужасом, что по крайней мере последним, что он видел, было лицо дроу и простые очертания серебряной ложки. То, что предстоит увидеть Громфу, может свести с ума даже Архимага.
Разумеется, Громф не сказал ничего.
Глазами Киорли Громф видел, как Джаэмас погрузил серебряную ложку в чашу, старательно следя, чтобы не порезать хрупкие глазные яблоки. Маг Хорларрин, продолжая нараспев произносить заклинание, взял крысу из рук хозяина, и перед мысленным взором Громфа все закружилось. Он слышат, как Прат бережно опустил чашу на пол, а Джаэмас повернул крысу так, что Громф смог увидеть себя лежащим на спине на холодном стальном столе. Громф видел, как дрожали руки Прата, когда тот осторожно, почти нехотя обернул кожаные ремни вокруг правого запястья Громфа. Племянник затянул петлю, но недостаточно туго.
— Крепче, мальчик! — рявкнул Архимаг. — Не будь таким щепетильным и не бойся причинить мне боль.
Громф позволил себе рассмеяться, когда его племянник затянул петлю и перешел к правой лодыжке. Джаэмас продолжал выпевать слова заклинания, пока Прат привязыват дядю к столу за запястья и лодыжки. Наконец прочность узлов и петель удовлетворила Громфа, и он кивнул магу Хорларрину.
«Как странно, — подумалось Архимагу Мензоберранзана, когда Джаэмас опустил Киорли на его обнаженную грудь. — Если бы Ллос пожелала, ничего этого не понадобилось бы, но независимо от того, отвечает она на мольбы своих жриц или нет, это все равно оказалось возможным».
Эта мысль принесла Громфу временный покой. Осознание — нет, уверенность в своем могуществе всегда успокаивала его, сделала она это и теперь. Именно эта уверенность помогла ему дышать ровно и сохранять неподвижность, пока он, следя глазами крысы, видел, как Киорли бесцельно, лениво прошлась по его груди к подбородку. Крыса помедлила, и Громф увидел черные кончики пальцев Джаэмаса, приближающие к его левому глазу загнутый кусок проволоки. Пальцы, коснувшиеся век Громфа, были прохладными и сухими. Архимаг лежал неподвижно, пока Хорларрин осторожно пристраивал проволочки, чтобы веки Громфа оставались широко раскрытыми. То же повторилось с правым глазом, Джаэмас продолжал нараспев произносить заклинание, а Киорли взирала на все это с несвойственным ей терпением. Крыса двигалась замедленно под действием заклинания, и та же магия заставляла грызуна сосредоточиться на глазах Громфа.
Хотя Громф и чувствовал проволочки, удерживающие его глаза открытыми, но стоило ему перестать концентрироваться на своей любимице — и он не мог видеть ничего. Ни намека на свет или тени, ни малейшего отблеска.
Громф глубоко вздохнул, успокаиваясь.
— Продолжайте! — велел он.
Отвлекшись от крысы и сконцентрировавшись на самом себе, Громф не мог видеть, как Киорли ползет по его лицу, но ощущал каждый укол ее коготков, ощущал ее мускусный запах, слышал ее посапывание. Усы коснулись одного из открытых глаз Громфа, и Архимаг вздрогнул. Прикосновение было болезненным. Пусть глаза его стали бесполезными, но боль они по-прежнему чувствовали.
Внимание!
Сайт сохраняет куки вашего браузера. Вы сможете в любой момент сделать закладку и продолжить прочтение книги «Уничтожение - Филип Этанс», после закрытия браузера.