Читать книгу "Столпы земли - Кен Фоллетт"

«А вправду, что будет, если я попробую?» — спрашивал самого себя Джек.

Его вдруг охватило какое-то безразличие ко всему на свете; ведь жизнь теперь не имела никакого смысла; так что будет подпорка торчать из стены у всех на виду или нет — не имело уже ровным счетом никакого значения. Стоя сейчас здесь, на крыше, он ясно представил себе, как все это будет выглядеть. Целый ряд крепких каменных колонн будет подниматься из стены бокового придела. От их верхушек к верхнему ярусу окон протянутся полуарки. Ну, может быть, придется украсить вершины колонн лепниной, подумал он; да, пожалуй, так будет лучше.

Идея эта была совершенно новой по тем временам — использовать крупные усиливающие детали так, чтобы они были на виду, а не скрывались за каменной кладкой. Все это могло стать неотъемлемой чертой нового стиля в строительстве, и всем сразу становилось бы понятным, как держится здание.

Чутье подсказывало Джеку, что он на правильном пути.

И чем больше размышлял он над своей задумкой, тем больше она нравилась ему. Он попробовал мысленно взглянуть на собор с западной стороны: полуарки, выстроенные в ряд, будут напоминать птиц, широко раскинувших крылья и готовых в любой момент взлететь. И не было никакой нужды делать их чересчур массивными. Главное — точно продумать форму, и они могут получиться легкими и изящными, но в то же время крепкими, как кости у птицы.

Моя церковь с крылатыми подпорками станет такой легкой, подумалось ему, что будет парить над землей. Мозг точила неотвязная мысль: неужели у меня получится?

Налетевший вдруг порыв ветра едва не сбросил его с крыши. Джек закачался, успев лишь подумать о том, что может упасть и разбиться насмерть. Но ему удалось удержать равновесие и отступить от края крыши. Сердце его бешено колотилось.

Медленно и осторожно он прошел к лестнице и спустился на землю.

II

Все работы на строительстве церкви в Ширинге полностью прекратились. Приор Филип поймал себя на мысли, что в душе рад этому. Всякий раз, когда он смотрел на пустую площадку под будущее здание, он не мог не испытать удовольствие оттого, что и у его врагов дело не ладилось. До того момента, как Уильям лишился графства и деньги быстро иссякли, Альфред Строитель успел только снести старое здание и заложить фундамент под новую церковь. И хотя приор знал, что грешно радоваться разрушению храма Божьего, он в то же время понимал, что все не случайно: Всевышний избрал местом для своего дома Кингсбридж, а не Ширинг, и те напасти, которые преследовали Уильяма, были проявлением божественной воли.

Теперь, когда главная церковь города была снесена, окружной суд заседал в замке. Филип ехал вверх по склону холма, рядом с ним, не отставая, держался Джонатан. Юноша стал личным помощником приора после бегства Ремигиуса. Филип тяжело пережил предательство старого монаха, но сейчас, по прошествии времени, был даже доволен, что так случилось. С тех пор как он победил Ремигиуса на выборах, тот стал словно заноза на теле. С его исчезновением жизнь в монастыре стала намного спокойней.

Милиус недавно стал помощником настоятеля монастыря. Но он одновременно оставался казначеем, и ему оставили в подчинении трех монахов. А поскольку после бегства Ремигиуса шпионить, похоже, было некому, никто и не знал, чем Милиус занимается целыми днями.

Филипу очень нравилось работать вместе с Джонатаном. Он с удовольствием рассказывал юноше о всех тонкостях управления монастырем, говорил с ним об устройстве мира, учил, как правильно обходиться с людьми. Окружающие относились к молодому монаху по-доброму, хотя порой он был слишком ершист, и тогда ему доставалось. Филип умолял его усвоить, что люди, которые относились к нему недружелюбно, поступали так из-за своей слабости. А он упорно продолжал назло отвечать злом, вместо того чтобы снисходительно прощать.

Ум у него был острый, и Филип не раз поражался, как быстро, на лету, он схватывает сложные вещи. Иногда приор ловил себя на мысли, что, грешным делом, гордится парнем, ведь тот был так похож на него самого.

Сегодня он взял его с собой, чтобы доказать, как работает окружной суд. Он собирался просить шерифа отменить приказ Ричарда о закрытии каменоломни для монастырских нужд. Новый граф, по его понятиям, нарушил закон. Да, земли возвращались прежним владельцам, но права монастырей оставались неприкосновенными. Новый закон был принят для того, чтобы герцог Генрих мог заменить графов Стефана своими людьми и тем самым отблагодарить их за верную службу. К монастырям этот закон не имел никакого отношения. Филип был уверен, что спор будет решен в его пользу, но тут появилась небольшая заминка: старый шериф умер, а о новом назначении должны были объявить как раз сегодня. Никто еще не знал, кто станет новым шерифом, но у всех на слуху были три-четыре имени наиболее известных в округе людей: Дэвида Торговца, продавца шелка; Риза Валлийского, священника, служившего при королевском дворе; Джима Львиное Сердце, рыцаря, чьи владения начинались сразу за городской стеной, и Хью Внебрачного, незаконнорожденного сына епископа Солсберийского. Филип возлагал большие надежды на назначение Риза, поскольку, во-первых, они были родом из одних мест, а во-вторых, тот всегда с пониманием относился к делам церкви. Впрочем, он не особенно переживал из-за этого: любой из четверых, как ему казалось, с удовольствием поможет монастырю.

Они въехали в замок, не очень сильно укрепленный, как показалось Филипу. Главный же замок графа Ширинга — Ерлскастл стоял довольно далеко отсюда, поэтому самому городу на протяжении многих лет удавалось оставаться в стороне от разрушительных битв. Городской же замок был, скорее, деловым центром, где жили шериф со своими служащими и охраной да стояло несколько тюрем для содержания преступников. Внутри каменных стен были во множестве разбросаны скромные деревянные строения. Филип и Джонатан завели на конюшню своих лошадей и вошли в самое высокое здание, где находился зал суда.

Столы, которые раньше стояли буквой «Т», теперь переставили. Верхняя часть буквы «Т» осталась, но ее подняли на небольшое возвышение, остальные же столы расставили вдоль стен зала, чтобы развести подальше спорящие стороны и не вводить их в искушение вступать в прямые стычки друг с другом.

Зал уже почти заполнился. Епископ Уолеран сидел на возвышении и, судя по выражению его лица, был чем-то недоволен. К своему удивлению, Филип увидел рядом с ним Уильяма, который всякий раз, когда в зал входили новые люди, наклонялся к епископу и уголком рта шептал тому на ухо. «А как этого-то сюда занесло?» — подумал Филип. Десять месяцев бывший граф безвылазно отсиживался в своей деревне, и приор, да и многие в округе тешили себя надеждой, что он так и останется там. Но вот он явился, восседает на скамье, словно ничего не произошло и словно он по-прежнему граф. Какая подлая и жестокая затея привела его сегодня в зал суда? Филип почувствовал тревогу.

Они с Джонатаном сели в стороне и с нетерпением ждали начала судебного разбирательства. Для зала суда обстановка была, пожалуй, слишком оживленной и деловой, хотя особенно удивляться было нечему: только что закончилась война, самые богатые люди страны вновь обратили свои помыслы на укрепление собственных состояний. Земля в этом году щедро ответила на их труды: урожая ждали небывалого. Цену за шерсть давали хорошую. Даже Филип вновь нанял на строительство собора всех тех, кого пришлось в свое время распустить. Повсюду люди, пережившие голод, выглядели сейчас помолодевшими, окрепшими духом и телом, бодрыми, полными надежд, и здесь, в зале суда в Ширинге, это было заметно по тому, как они кланялись друг другу, как звучали их голоса; мужчины все были в новых ботинках, женщины — в модных головных уборах; даже то, что они пришли в этот зал, говорило о многом: значит, им было что защищать в суде.