Читать книгу "Вторая мировая война - Энтони Бивор"

Пожалуй, самым шокирующим эпизодом во всей истории «подразделения 731» было согласие Макартура (после капитуляции Японии) предоставить всем, кто был связан с этими экспериментами, включая генерала Исии, иммунитет от преследования. Это соглашение позволило американцам получить все накопленные при проведении опытов данные. Даже когда Макартур узнал, что пленных союзников убивали в ходе опытов, он приказал прекратить все уголовные дела. Требования СССР предать Исии и его персонал Международному Токийскому трибуналу были решительно отклонены.

Лишь несколько врачей, которые применяли наркоз, а затем проводили хирургические эксперименты над пленными американцами из экипажей бомбардировщиков, понесли наказание, но они не имели отношения к «подразделению 731». Другие японские военные врачи выполняли вивисекции сотен китайских пленных без наркоза в многочисленных госпиталях, но им не было предъявлено обвинений. Врачи японской медслужбы не проявляли уважения к человеческой жизни, так как сознательно исполняли приказы по избавлению от собственных «вышедших из строя солдат, которые не могли бы восстановиться… поскольку они были бесполезны для императора». Они также обучали японских солдат, как совершить самоубийство, чтобы не попасть в плен.

К концу сражения на Окинаве американское командование на Тихом океане решило пересмотреть свои планы относительно следующей фазы войны – вторжения на Японские острова. Непрестанные атаки камикадзе и отказ японцев сдаваться в плен в сочетании с пониманием того, что у японской армии есть в наличии определенные средства ведения биологической войны, заставили командование американских вооруженных сил серьезно задуматься. Еще в начале 1944 г. КНШ США разработал и утвердил план вторжения в Японию. Члены комитета предполагали, что операция «Олимпик» по овладению южным островом Кюсю обойдется в 100 тыс. жертв, а операция «Коронет» по вторжению на главный остров страны Хонсю, которую планировали провести в марте 1946 г., – в 250 тысяч. Адмирал Кинг и генерал Арнольд предпочитали бомбить Японские острова и начать блокаду страны, чтобы уморить ее голодом. Макартур и командование сухопутных войск США жаловались, что это займет годы и вызовет ненужные страдания. Это означало бы также смерть от голода большинства пленных союзников и заключенных японских трудовых лагерей. Пример того, как бомбардировки Германии не принесли победы в войне, также сыграл определенную роль в этих дебатах. В конце концов армия убедила флот в целесообразности вторжения на Японские острова.

Императорская армия была готова сражаться до конца, частью из-за надуманных страхов о коммунистическом восстании, частью из самурайской гордости. Ее командиры понимали, что никогда не смогут согласиться на капитуляцию, потому что «Наставления военнослужащим» генерала Тодзио гласили: «Не стоит жить в позоре, в плену. Умри, чтобы не понести бесчестья». Гражданских политиков из «партии мира», которые хотели переговоров, арестовали бы и даже убили, если бы не неуверенность самого императора относительно дальнейших действий. Бывший премьер-министр принц Фумимаро Коноэ позже отмечал, что «армия вырыла пещеры в горах и намеревалась сражаться, используя любую нору или камень в горах». Японская армия также намеревалась сделать все, чтобы мирное население погибло вместе с ней. Был сформирован корпус «сражающихся патриотических граждан», многие из членов которого были вооружены только бамбуковыми пиками. У других к телу были примотаны гранаты, которые они должны были взорвать, бросившись под танки. Даже молодых женщин заставляли жертвовать собой.

Японское командование отвергало идею безоговорочной капитуляции, поскольку было уверено, что победившая сторона тут же низложит императора. И хотя подавляющее большинство американского общества хотело именно этого, госдепартамент и Комитет начальников штабов пришли к мысли сохранить его как конституционного монарха, а условия капитуляции смягчить. Потсдамская декларация, опубликованная 26 июля, не упоминала об императоре, чтобы избежать политической реакции в США. Правительство Японии обратилось к Советскому правительству, надеясь на его посредничество в мирных переговорах. Японцы не знали, что Сталин уже согласился перебросить войска на Дальний Восток для вторжения в Маньчжурию.

Успешное испытание первой атомной бомбы в июле, казалось, представило американцам верный способ запугать японцев, заставить их капитулировать и таким образом избежать всех ужасов вторжения на Японские острова. После тщательного изучения вопроса и серьезных споров, Токио и древняя столица Японии Киото в качестве целей были отклонены. Хиросима, которая не была так сильно разрушена, как другие города, бомбардировщиками генерала Кертиса Ле Мэя, была выбрана в качестве первой жертвы, а Нагасаки – следующей, если японцы не согласятся принять условия капитуляции.

Утром 6 августа три «суперкрепости» Б-29 появились в небе над Хиросимой. Два самолета имели кинокамеры и научное оборудование для записи последствий бомбардировки. Третий – Enola Gay – открыл бомбовый люк в 8.15 утра, и менее чем через минуту большая часть города Хиросима исчезла в ослепительном свете. Около 100 тыс. человек погибли сразу, а еще многие тысячи умерли позже от радиоактивного заражения, ожогов и шока. Администрация президента Трумэна в Вашингтоне выступила с заявлением, в котором предупредила японцев, что, если капитуляция не произойдет немедленно, «они могут ожидать испепеляющего огненного дождя, подобного которому Земля еще не знала».

Через два дня Красная Армия двинулись через границы Маньчжурии. Сталин не собирался упускать обещанные ему территории. 9 августа, не дождавшись ответа из Токио, американцы сбросили вторую атомную бомбу на Нагасаки, уничтожив 35 тыс. человек. Император был потрясен ужасным концом погибших и запросил всю возможную информацию. Очевидно, без атомных бомб он бы не проявил той твердой решимости окончить войну, которую продемонстрировал позже.

Постоянные бомбардировки Токио зажигательными бомбами и решение сбросить атомные бомбы были вызваны стремлением американцев «покончить с этим делом как можно быстрее». Но угроза самоубийственного, в стиле камикадзе, сопротивления японской армии и населения – возможно, с применением биологического оружия – грозила намного более жестокими сражениями, чем битва за Окинаву. Из расчета, что примерно четверть населения Окинавы погибла в боях за остров, подобный масштаб жертв среди мирного населения на главных островах Японии во много раз превзошел бы число погибших от атомных бомб. Другие соображения, в том числе желание продемонстрировать мощь США Советскому Союзу, безжалостно насаждавшему в то время свою волю в Центральной Европе, играли значительную, но не решающую роль.

Действительно, некоторые гражданские руководители Японии желали переговоров, но их основное требование – оставить Корею и Маньчжурию за Японией – было неприемлемо для союзников. Даже эта мирная фракция японского правительства отказывалась принять всякое упоминание о вине Японии за развязывание войны или о международных трибуналах за преступления, совершенные Императорской армией, начиная с вторжения на китайскую территорию в 1931 г.

За несколько часов до того, как вторая атомная бомба упала на Нагасаки, Высший военный совет собрался, чтобы рассмотреть вопрос о принятии требований Потсдамской декларации. Представители Императорского Генштаба все еще категорически возражали. Вечером 9 августа, сразу же после того, как вторая атомная бомба была сброшена на Нагасаки, император снова созвал членов Высшего военного совета. Он сказал, что следует принять требования союзников при условии сохранения императорского дома и его преемственности. Эти условия были переданы в Вашингтон на следующий день. При обсуждении в Белом доме были высказаны различные мнения. Некоторые, включая Джеймса Бернса, выступали против любых изменений. Стимсон, военный министр, более аргументировано возражал, что только авторитет императора может убедить японские вооруженные силы капитулировать. Это избавит американцев от множества кровопролитных сражений и оставит меньше времени советским армиям для продвижения в регионе.