Читать книгу "Выйти замуж за злодея - Марина Ефиминюк"

Список закончился, торговая улица постепенно пустела, зажигали фонари. Возле крошечной едальной я невольно притормозила. Из открытых окон струился потрясающий аромат горячего рагу с пастой из красного перца. Знакомые с детства пряные запахи вызывали желание схватить ложку и начать черпать горячее варево прямо из котелка.

Все-таки оставить нимфу голодной — это совершить смертный грех. Мы же страдаем от холода, голода или недосыпа так, словно завтра планируем издохнуть. К слову, от всего сразу страдать не получается, только строго по очереди, иначе нервной системы не хватит.

— Лаэрли? — оглянулся через плечо Соверен.

— Ты когда-нибудь ел острое анадарийское рагу? — выпалила я. — Пойдем! Я сегодня неплохо подзаработала на съемке гравированных карточек, поэтому угощаю.

— Нет! — категорично отказался он приобщиться к прекрасному. — И, честно говоря, я почти уверен, что завтра ты сляжешь с отравлением, если решишься что-то съесть в этой забегаловке.

— Нимфы совершенно не восприимчивы к ядам.

— Зато темные маги очень даже восприимчивы.

— Не хочешь есть, можешь просто вкусить ароматов.

— Понюхать, что ли?

— Торжественно клянусь, что от запаха анадарийского рагу с перцовой пастой еще никто не умер! — приложила я ладонь к груди.

— Слева, — хмыкнул Гард.

— А?

— Когда клянутся, руку прикладывают слева, а не справа.

— Да? Я путаю лево и право, — пожала я плечами.

— Как можно перепутать, где у тебя бьется сердце?

— А ты знаешь, что такое сердце? — фальшиво охнула я. — Думала, что злодеев ими обделяют. Сердцами.

— Кажется, я готов оскорбиться, — беззлобно хмыкнул он.

И знаете, что? Соверен Гард дождался, когда я открою перед ним дверь едальной! Только решишь, что он нормальный мужик, не без закидонов, но еще не потерянный для общества, однако присмотришься повнимательнее… Понимаешь: не ошиблась. И впрямь, спесивый болван, просто замаскировался. Сразу так хочется приложить священным «Домоводством», что руки зудеть начинают.

Едальная оказалась крошечная, темная и с низким потолком. Стены густо усеивали анадарийские орнаменты. Мы уселись по разные стороны одного из трех свободных столиков. Он шатался. Хозяйка проворно подложила под ножку сложенный в несколько раз газетный листик и принялась влажной тряпкой стирать крошки со столешницы. Смотреть на Соверена, следившего за ее бурным проявлением «сервиса», было по-настоящему больно. Не сомневаюсь, что он мысленно перечислял болезни, которые уже подхватил, просто перешагнув порог дешевой забегаловки.

Я бодро сделала заказ и вскоре между нами выросли общие миски с рагу, овощами и крупно нарезанный салат из зеленых листьев, политый лимонной заправкой.

— Приятного аппетита, — улыбнулась хозяйка и поставила перед опешившим Совереном высокий бокал с темным пивом:

— От заведения. Вы оба такие красивые! Кушайте на здоровье.

Когда я взялась за вилку, на лице аристократа появилось выражение достойное мамочки Богарт, готовой отполировать носовым платочком отдельно каждый вилочный зубчик, а столовую ложку не только протереть, но проверить на свет отражение.

— Ты это все съешь? — изогнул он брови.

— Не сомневайся. — Я положила себе в тарелку понемногу каждого блюда. — Сегодня в мой салат уронили мясо и оставили меня без еды. Не будешь?

— Не люблю овощи.

— Не любишь сладкое, — припомнила я, — не ешь овощи… Знаешь, как говорят на острове Анадари? «Не выносите диких виверн? Вы просто не умеете их готовить».

Рагу оказалось не просто горячим, а огненным! От неожиданности кусочки выпали у меня изо рта.

— А знаешь, как говорят на Тегу? — немедленно прокомментировал Соверен. — «Можно вывезти девушку из Анадари, но Анадари из девушки никогда».

— Это говорят про остров Рут, — сухо поправила я.

— К Анадари тоже подходит, — стараясь скрыть ехидную улыбку, он машинально прихлебнул пиво и с уважением посмотрел на кружку. — Достойно!

— Ты, главное, закусывай, — хмыкнула я.

Через некоторое время мы вышли из едальной на узкую пешеходную мостовую. На Город опустилась темнота, на каменных улицах запалили фонари. Воздух заметно остыл. Соверен сделал быстрый жест рукой, что-то приказывая невидимому охраннику. К нам немедленно подъехала карета. Страж спрыгнул с козел, разложил ступеньку и открыл дверцу, украшенную гербом семьи Гард.

— Забирайся. Я отвезу тебя домой, — кивнул Соверен.

Судя по всему, охрана весь вечер следовала за нами по пятам, просто я оказалась настолько увлечена покупками и, может быть, чуточку взбудоражена компанией спесивого болвана, что не заметила ненавязчивого сопровождения. Подозреваю, за мной они следили так же, тихо, неощутимо, стараясь не спугнуть и не вызвать возмущения. Разве что Марка Тегу в карете присылали, чтобы усыпить бдительность норовистой нимфы.

Когда карета остановилась на пригорке возле моего дома, то я попрощалась:

— Удачи, Соверен.

В салон кареты проникал тусклый фонарный свет. Лицо мага терялось в глубоких тенях. Он пристально наблюдал за мной и, казалось, чего-то ждал. В необъяснимом напряжении я подхватила корзинку с подарками, купленную в одной из лавчонок, когда куча мелочей раздула бока ридикюля и не позволила защелкнуть застежку.

— Это был необычный вечер, — тихо произнес Гард.

— Вечер со мной стал самым ярким эпизодом в твоей жизни? — не преминула съехидничать я и на этой позитивной ноте сбежала из кареты.

Фонарь возле дома неприятно мигал и потрескивал, невольно привлекая внимание. Я машинально задрала голову, и огонек погас, на мгновение ослепив меня уличной холодной темнотой. За спиной раздались поспешные шаги. Я оглянулась. Мгновением позже Соверен обнял теплыми ладонями мое лицо и прижался сухими губами к моему приоткрытому от изумления рту. Быстро, поразительно нахально и вызывающе самоуверенно.

Одно долгое сладкое прикосновение.

Из ослабевших пальцев выпала корзинка, а потом из-под мышки ридикюль. Хорошо ничего бьющегося с собой не носила и даже «Домоводство» накануне вытащила…

Он отстранился и прошептал мне на ухо:

— А теперь это самый яркий эпизод — в твоей.

В ответ я выразительно моргнула. Губы горели, как от жгучего перца. Соверен развернулся и энергичным шагом вернулся в карету. Дверца закрылась, экипаж тронулся, застучали по брусчатке колеса.

Первый дилижанс в Шейросскую низину уходил ранним утром, и мне повезло отхватить последний билет. Я заскочила в салон буквально за минуту до отправления и, невольно растолкав сонных недовольных пассажиров, плюхнулась на единственное свободное место возле плохо закрытого окна. Пришлось до носа замотаться шарфом. Карета тронулась. Прикрыв глаза, я отчаянно не думала о том, кто целовался так самонадеянно и умело, что захватывало дух.