Читать книгу "Вскормленные льдами - Александр Плетнёв"

В итоге, удалившись всего на пять кабельтовых, занял место на крамболе.

Его башни демонстративно ворочались, задирая хоботы орудий, глядящих на курсовые румбы.

«Ослябя» почти симметрично проделал то же самое, выходя на левый фланг.

После нанесения камуфляжа броненосцы русско-японской войны «повзрослели», став одним своим хищным видом на уровень выше. Исчезла тяжеловесность, появилась обманчивая грация.

– Им бы ещё трубы под стремительный наклон установить, да дымили бы поменьше… – сменил своё мнение об «утюгах» Шпаковский. – Короче! Такими они мне больше нравятся.

В полтора кабельтовых по правому борту застопорил машины «Суворов». С талей скользнула на воду паровая шлюпка, закопошились чёрные мундиры, зачадило из длинной трубы – плавсредство тихо почапало к ледоколу.

Зиновия Петровича по понятным причинам сопровождал только Коломейцев.

Капитан стал рядом со Шпаковским, поджидающим гостей у трапа, шумно втянул влажное дыхание Тихого океана:

– Ну, что, Валерьич, прогуляемся по Тихому, – и кивнул в сторону приближающейся шлюпки: – Будут уговаривать пойти с ними дальше. В том числе.

– Откуда знаешь?

– Я только что с радиорубки. Разговоры Рождественского со ставкой в записи слушал.

– Да? И что думаешь?

– Во-первых, справиться… точней, расправиться с парочкой вспомогательных крейсеров японского дозора помочь можно однозначно. Именно в плане обнаружения.

– Парочкой? Откуда такие выводы? А почему бы японцам не раскинуть целую цепочку ретрансляторов до самой до «Микасы». До «Микасы» я образно, конечно – до ближайшего берегового телеграфа. Хотя… это ж целая операция с привлечением десятка судов.

– Во-во! И Зиновий с Карловичем к такому же выводу пришли. По поводу второго судна они думают, что имеют дело с ходким авизо или посыльным крейсером. Увидит дымы и – бежать, бежать на доклад: «Русские идут!» Но дело в том, что Рожественскому пришлось по вкусу наше дальнее обнаружение… воздушная разведка. А Авелану и, как я понял, самому императору – связь и координация действий. Николаша собирается раздать плюшки экипажам за «беспримерный проход через льды Арктики», и нам соответственно перепадёт.

– Решил задобрить висюльками? – фыркнул помощник. – Титулы, имение пожаловать и крепостных душ двести?

– А ещё… они об этом вскользь поминали – наша деза с застрявшей во льдах эскадрой прокатила якобы лишь наполовину. Наверное, поэтому То́го зачесался и прислал сюда дозор. Теперь у Рожественского есть все основания опасаться встретить на маршруте ещё какие-то японские силы.

– Я не очень силён в истории про русско-японскую, и уж тем более про всякие технические подробности, ТТХ кораблей и эскадр, – осторожно вывел начбезопасности, – но против трёх эскадренных броненосцев, что мы имеем сейчас, «пляшут» только эскадренные броненосцы. Разве не так?

– Или стая миноносцев у Петропавловска, куда Зиновий намерен зайти для бункеровки, и будет там гол без крейсерского прикрытия.

– Это он тебе сказал?

– Домыслы…

– А-а-а. Так что решаешь – идём?

– А ты прям так и против?

– Почему же, – пожал плечами Шпаковский, – надо – сходим. Вопрос – насколько это опасно для нас?

– Будем держать дистанцию от всего и вся – риск минимальный, при наличии радара. Веришь – нет, но на Колу пока можно не торопиться. Покуда там всё подготовят… Даже причалов для нас ещё нет! Так что можно и прошвырнуться до Петропавловска. Но и задерживаться тоже не след. На обратном пути ещё самолёт Леваневского нас дожидается… попробуй его потом найди.

– Да. Но как-то ты… Скоропостижно.

– Дело в том, что был ещё один разговор с Петербургом и… В общем, лично попросили… из дворца. Ампиратор.

– А ты так сразу и повёлся.

– Вот хоть убей! – бросил Черто́в, отведя взгляд, – прозвучало почти виновато. – Не смог отказать – просил. И чего ты на меня косишься? Скажи я ему «нет», как прикажешь потом строить отношения? Нам здесь жить!

– А ведь это почти три тысячи миль ресурса и топлива… На обратном пути любой вспомогательный крейсер – провороним, и будет нам приключение.

Андрей Анатольевич чуть отстранился от собеседника, подбоченясь:

– Не знал бы я тебя… Тебе лишь бы поспорить. То вам с морпехом драку подавай, то кочевряжиться начинаешь! Мы сюда дошли для чего? Чтоб дело сделать. Дело! А не полдела. В прошлой жизни Зиновий и с бо́льшими силами всё запорол, а сейчас у него только три единицы. А Морской штаб чего-то там планирует… И не знаю я в подробностях! Они ж тараторили, оперируя дюймами, весами залпов и прочими углетоннами, поминая и Камимуру, и отряды в нумерации… в общем, чёрт ногу сломит. Но запись есть, хочешь – послушаешь. Выгорит – прекрасно! Нет? Хуже не будет. А на обратный до Берингова пролива рассматривается вопрос выделить нам крейсер сопровождения. Короче, давай позже! Фу, зараза!

Шлюпка с флагмана уже всхрапывала паровичком под самым бортом ледокола, обдавая ожидающих дымовым кадилом.

– Пошли встречать. Целый адмирал пожаловал. Как там у турчан «адмирал» переводится – «хозяин морей»?

* * *

Визит предполагался исключительно деловым, без всяких торжественных застолий и речей. Так и было – дальше мостика и штурманского стола, где на карте был подан весь расклад, не ходили.

Однако Рожественский, досель скупой на улыбки, сегодня изображал пусть сдержанную, но приветливость.

Сменившийся Воронёнок, видимо насмотревшись на адмирала во время «прохождения службы» на флагмане, заскочив в буфет после вахты, поделился с начсвязи:

– Чего это с ним? Такое впечатление, что у него закончилась вся его желчь – выплеснул всю на бездельников офицеров и нерадивых матросов?

– Просить будет. А в роли просителя его коробит.

* * *

В тридцатиметровой, хорошо освещённой ходовой рубке, среди мерцающих мониторов, экранов, дисплеев, светодиодов… в общем, среди высокотехнологичной пластмассы, два мундира императорского флота немного режут глаз – вытянутые военной выправкой, даже когда склоняются над штурманским столом.

Глаза вскоре привыкнут. Уши старорежимные обороты пропустят мимо. Формальности вытеснит необходимая утилитарность. Тем более когда разговор сведётся к морским и военным вопросам. А там в основном – мили, узлы, радиочастоты, калибры…

Адмирала совсем не зацепило изображение вспомогательного крейсера, заснятого с высоты птичьего полёта – лишь мазнул взглядом, кивнув для себя, принимая к сведению.

Спокойно выслушал предложение выдвинуть на «японца» один из броненосцев, по указанию радара, в темноте, на дистанцию пистолетного выстрела.

С оценивающим прищуром посмотрел на карту, с обозначенной диспозицией, нанесёнными добросовестным штурманом циферками узлов, дистанций и временем выхода на огневой рубеж. Лишь уточнил погрешность (в кабельтовых) при наведении корабля на цель и неожиданно помянул, о чём ни капитан ледокола, ни его помощники не подумали: